Юлия Ким - Убрать помехи! Из жизни ангелов, людей и инопланетян

Я возвращалась домой в сумерках. Дождь, как помешанный, с нарастающей амплитудой раскачивал одну и ту же музыкальную фразу. На ее фоне забавлялся звуковыми эффектами гром.

Чуть фиолетовый воздух размывал границы, отчего все вокруг было словно с акварельного рисунка. Влажные крыши, яркие, точно игрушечные, автомобили, пузыри в лужах, потемневшая, тяжелая одежда. Люди, спрятанные под разноцветными зонтами, казались безликими и ненастоящими.

Я стояла на перекрестке, ждала зеленого света, и представляла, как выгляжу со стороны. Размытая фигурка на миниатюре, всего лишь след кисти задумчивого художника. Возможно за мной, втиснутой в простенькую рамку, наблюдает кто-то еще. Я ежилась от его пристального взгляда и от холода, чувствовала себя маленькой в игрушечном, фиолетовом мирке. Что там, за рамой?

Попыталась стряхнуть морок.

Фиолетовый воздух побледнел, запахло морем и хвоей.

***

Ангел с тряпкой и пластиковой бутылкой в руках крутился вокруг допотопной легковушки. Хмурый и небритый, посмотрел сквозь меня, жестом приказал сесть в машину.

Не стала ни о чем спрашивать. Справа стена хвойного леса. Слева море. Как я здесь оказалась – неизвестно. Вокруг ни одной живой души. Лишь мрачного вида долговязый Ангел с неизвестными намерениями колдует над раздолбанным продуктом отечественного автопрома. Все было нормально.

Ангел занял водительское место, повертел задом, как кот на подстилке, устраиваясь поудобнее, положил руки с длинными, тонкими пальцами на руль и произнес в пространство:

– Опять до двух не спал. Вечно не высыпаюсь.

– Почему? – я спросила машинально, не рассчитывая на ответ.

Но Ангел ответил. Не глядя на меня, тихо, искренне, беззащитно и подробно.

– Нарушение сна какое-то у меня здесь. До двух, до трех заснуть не могу. Музыку слушаю, фильмы смотрю. В три засыпаю, а там и вставать пора, и на работу.

– На работу? – удивилась я

– Когда ты бодрствуешь, я спать не имею права. Должен бдить.

Он помолчал и неуверенно продолжил:

– А ты каждый день встаешь полседьмого, чтобы к восьми загрузиться на рабочее место. Зачем?

В голосе не было ни досады, ни раздражения. Только усталость недоспавшего человека.

Мне стало неловко. Захотелось объяснить ему, как важно вставать рано. Какой я стану от этого эффективной и сколько успею сделать.

Но мне почему-то стало неловко, а вместо объяснений я спросила:

– А нам обязательно куда-то ехать? Может ты поспишь?

Ангел промолчал. Взгляд его, устремленный в бесконечность, потеплел.

***

Мы тронулись с места.

Долго молча ехали по пустому шоссе. От тишины было неловко. Ерзала, пыталась завязать беседу, искала, чем занять руки. На мои реплики Ангел не реагировал или отвечал с досадой, односложно. Занять себя было нечем. Волей-неволей прекратила суетливый поиск.

Монотонный гул двигателя, шуршание шин. Бесконечное полотно дороги, неспешно раскрывающаяся даль. С каждым километром я словно становилась плотнее и основательнее, а потом почувствовала слева тепло живого таинственного существа, так похожего на человека. В салоне стоял странный, терпкий, приятный запах. Запах чего? Чуда?

Время было неспешно, как шоссе. Я растворялась в нем.

***

Остановились на заправочной станции. Ангел прошагал на длинных, тощих ногах до ларька, принес воду и еду.

Зашла в уборную. Подставила указательный палец, потом всю ладонь под струю холодной воды из-под крана. В окружении белого кафеля, ощутила летним днем озноб операционной. Поежилась. Подняла глаза на заляпанное, мутное зеркало… И отпустило. Растрепанная, утренняя, спокойная и живая. Неизвестно, куда, с кем и зачем еду. Знаю лишь, что скоро вспомню нечто важное. Нечто просыпалось в утробе теплого, затхлого, темного, уютного подземелья, расправляло конечности и крылья, потягивалось.

***

Взошло солнце. Плотная стена леса неожиданно закончилась. В обрамлении холмов перед нами предстало хрустальное озеро. Буйная, сочная зелень вокруг. Капли росы под первыми солнечными лучами.

Ангел затормозил, на ходу бросил себе под нос что-то вроде «подожди» и побежал туда, к озеру.

Я смотрела на его удаляющуюся спину, на беззащитный затылок, на то, как он смешно вскидывает ноги, преодолевая сопротивление упругой, сильной травы. Что он делает? Я не сразу поняла, что он делает. Он то наклонялся низко-низко, к самой земле, то выпрямлялся и вскидывал руки в странном танце

Вдруг меня осенило-Ангел просто фотографировал это великолепие. Ангел. Просто. Фотографировал. Он парил на фоне просыпающейся природы и, если бы это был человек, я бы сказала, что у него выросли крылья.

***

Любовалась Ангелом. Солнце гладило кожу.

– Как у вас здесь… – выдохнул он.

***

Вновь шоссе. Ангел долго переключал что-то на панели. Возникли звуки.

– Что это? —спросила я.

– Это не ваше. Просто слушай.

Я вслушиваюсь в нечто странное, созданное иным миром, в то, что нельзя назвать музыкой по земным меркам. Оно было понятно мне, поскольку человеку ли, иному ли разумному существу всегда близко то, о чем это было. Музыка просачивалась сквозь меня, по пути мягко растворяла скопившиеся жесткие комки. Я прикрыла глаза, вслушалась в нее, в себя, до конца, до последней встрепенувшейся и сорвавшейся в пропасть ноты.

Стало тихо, но нечто осталось. В ровном гуле двигателя. В моих мягких губах. В покорности ресниц. В руках, покоящихся на коленях. В воздухе между мной и человеком рядом, который сейчас, я это знала, чувствовал то же, что и я.

– О чем думаешь? – Ангел потревожил тишину. Тишина улетела величавой, длиннокрылой птицей.

Я промолчала, я ни о чем не думала.

– Чего ты хочешь, душа моя? – старомодное обращение прозвучало неожиданно уместно.

Больше всего в этот миг мне хотелось, чтобы он взял меня за руку. Поэтому я по-прежнему молчала.

– Как же хорошо тут у вас! Чувствуешь?

– Да, – выдавила я. Говорить совсем не хотелось.

– Мало таких планет… -Ангел, наоборот, был удивительно словоохотлив.

– А что здесь особенного?

– Особенного везде полно. Спроси лучше, что есть только у вас.

По-моему, то, что есть только у нас и называлось особенным. Пожала мысленно плечами, покорно спросила: «Что есть только у нас?». И между моим «у нас» и его «у вас» впервые ощутила бездну.

– Нам говорят, что это – техническая ошибка. Исправить ее сложно. Система полетит. Проще смириться. А мы, грешным делом, радуемся тому, что ошибку не исправляют.