Наталья Голубчикова - Элендил Эльфов. Из книги Летописи

– Отдайте Элендил мне, – сказал красивый молодой парень.

Его волосы были белыми и так же, как и у Хэмфаста, спускались до плеч. Первая мысль, которая промелькнула в голове Элайджы, была такова: «Это тоже значит эльф. Какие же эльфы красивые, и какие у них голоса!» А тот продолжал:

– Я ведь тоже эльф и родился в Солнечном крае. Давайте я пойду в Благословенный край.

– Не горячись, Тристан, – сказал ему Маблунг – Надо всё хорошо продумать, ведь не пойдешь же ты один? Да и вообще, Силы Тьмы сильнее Светлых Сил, ведь так? Значит надо избрать на такое серьёзное поручение не первого попавшего.

– Маблунг прав, – сказал Хэмфаст – Я думаю, стоит обратиться к предсказанию: «Да поможет землянин Ясноземью».

– Но это не выход, – сказал черноволосый плечистый воин с серыми глазами – В народе говорят так: «Где нельзя победить мечом, там можно победить умом». А если вы намекаете на мальчишку, то это полный бред. Да, он помог нам, нашёл Элендил, согласился идти сюда, но какая теперь от него польза? Он, что сумеет противостоять грозной силе?

– А если сумеет? – проговорил знакомый голос, и Элайджа Скромби увидел Араторна, до того незамеченного им. Он сидел, как всегда, в тёмном углу и попыхивал трубкой – Ты не шёл с Элайджей от Бригорска до Эльфского Дола, Имраиль. Ты не знаешь, какой он выносливый и живучий. Он был смертельно отравлен кровью врага. Любой из вас, получив такой яд, не продержался бы и двух дней, а он прошел, чуть ли ни неделю. И пройдя с ним тот, пусть небольшой, отрезок пути, я понял, что он Избранный, и это о нём говорит предсказание. Но мы не имеем право впутывать в эту Войну Магов Элайю, ибо уговор был, что он сегодня же должен вернуться на Землю. Но никто из вас не может говорить, что это всего лишь обыкновенный мальчик.

Наступило молчание. Все: воины, эльфы, гномы и маги, понурив голову, боялись поднять глаза на мальчика. А тот, крепко сжимая подлокотники кресла, с горечью думал: «Неужели я Избранный? Неужели мне суждено до конца нести это бремя? Да и хочу ли я вернуться на Землю? Ведь я столько прошёл, столько претерпел горя, так значит всему конец? Ясноземье… Как же этот мир привязал меня к себе. Да и тяжело мне оставлять этот светлый мир без помощи. Ведь все они, – и мальчик посмотрел на присутствующих в зале, – надеются на меня. Эх, поймёт и простит ли меня Денни? Да и рана моя… Я ведь заражён… Нет, я не должен соглашаться!»…

– Хорошо. Я пойду в Благословенный край. Я снесу достойно своё бремя, ибо обо мне говорит пророчество, и я не имею право покидать на погибель такой светлый и удивительный мир, как Ясноземье, – неожиданно для себя, встал и сказал Элайя.

Все с благодарностью и удивлением посмотрели на него, а Элайджа почувствовал, что никогда он не выносил себе такого сурового приговора. От неожиданности у него подкосились ноги, и он плюхнулся на трон. Хэмфаст серьёзно посмотрел на мальчика, поднялся с трона и произнёс:

– Да будет так. Однако что-то гнетет меня, и я должен все обдумать.

И когда все разошлись из тронного зала, Денни и Элайя, оставшиеся одни, присели рядом, а Джемджи сказал:

– Зря ты, Элайджа, ввязался в эту свистопляску. Сейчас бы дома были, но я тебя не виню. Я и сам не понимаю, каким образом Ясноземье держит меня.

Дни проходили за днями, а никто и не думал собираться. Лето в Ясноземье подходило к концу. С Драконьих гор иногда навевал прохладный ветерок. Небо было ещё синее, частенько с серыми, дождливыми облаками.

Маблунг с Араторном были всё время с Хэмфастом. Они обсуждали дальнейший свой путь.

Элайджа с Денни не скучали без них. Они всё время гуляли по прекрасному Эльфскому Долу, да иногда болтали с Тристаном. Элайджа особенно подружился за эти дни с ним. Тристан рассказывал ему об эльфах, о своей Родине, да легенды и сказания о древних королях Запада, о знаменитых походах и великих сражениях, о мощных и древних твердынях. Элайджа Скромби слушал всё это с открытым ртом, так как ранее никогда ничего такого не знал.

В Эльфском Доле было хорошо, время в нём шло не заметно, да и часов-то нигде не было, кроме как песочных (да и они встречались редко).

Тристан показал мальчикам, где находится Зал Развлечений и Раздумий. Ребята не сразу поняли, о чём он, но когда увидели, что это за Зал, сразу решили в нём остаться.

Это было большое помещение, в котором собирались все желающие послушать песни, сложенные о каких-нибудь подвигах, рассказы или стихи. Многие, придумав что-то на ходу, сразу выдавали это на сцене.

Сейчас же, когда ребята тихонько вошли в Зал, на сцене пели что-то на эльфийском наречии. Зрители внимательно слушали, не пророняя ни слова. Элайджа не знал перевод этой песни, но она ему казалось очень красивой.

Тристан тихонько провёл ребят в уголок, усадил их в кресла и объяснил им:

– Сюда приходят все те, кто хочет отдохнуть, расслабиться и послушать много интересного. Особенно зрители любят, когда какой-нибудь новичок споёт или что-нибудь расскажет. Таких здесь начинают уважать и считать своим. Но не обязательно здесь петь, можно просто посидеть и отдохнуть, или помечтать, не мешая другим.

Элайджа закрыл глаза и в полудрёме стал, сам того не замечая, сочинять стихотворение. Сквозь сон Элайя видел свой родной Нью-Йорк, дом, друзей. Как же ему не хватало Земли! Но если мальчик и думал о своём возвращении, то сразу понимал, что Ясноземье он оставить просто так не может. Только вот почему? Что-то было в этом загадочном мире.

Денни сидел-сидел, да и уснул. Один Тристан бодро сидел и слушал.

Наконец пение окончилось, и наступила тишина. Элайджа Скромби открыл глаза и увидел, как Тристан разговаривает о чём-то с эльфами. Наверное, о них, о ком же ещё? К этому времени в голове мальчика уже созрело целое стихотворение, не очень складное, но всё же собственное. Он встал и, подойдя к Тристану, сказал:

– Тристан, можно я прочту стихотворение, которое сейчас сочинил сам?

Эльф похлопал парня по плечу и помог ему подняться на маленькую площадку. Представив всем Скромби, Тристан ушёл, чтобы разбудить Денни.

Все присутствующие уже знали, кто такой был Элайджа, поэтому с любопытством вслушивались в каждую строчку стихотворения: