Александр Уров - Present Continuous

– Нет, только не там, хочу, чтобы мы были одни. Только мы и никого больше.

– Я знаю, где это, – сказал Гражданинов.

– Где?

– Видишь, справа от созвездия Зайца расплывчатое пятнышко?

– Вижу.

– Это и будет наша с тобой галактика, там мы с тобой и встретимся. А чтобы не потеряться, сигналом будет яркий фиолетовый мигающий свет. Договорились?

– Договорились.

Родившийся вдруг поцелуй прожил долгую полноценную поцелуйскую жизнь…

– А как называется эта галактика? – отдышавшись спросила она.

– Галактика Линги и Гражданинова, – серьёзно ответил он.

Это было давно. Очень давно. Земля была еще плоской, и это было время борьбы восмериц и юного ещё Даждьбога. Радугу тогда ещё называли луком солнца, а люди умели летать. Крылья просто необходимы среди непроходимых сварогских лесов, коварных кровоклюквенных болот, бесчисленных озёр с гордыми островками, заросшими камышом. Зимой без крыльев вообще никуда. Забавно было смотреть, как красные, вспотевшие от усердия мужики, возвращаясь с удачной рыбалки, отчаянно хлопали крыльями, стараясь не зацепить верхушки сосен. Сойки, дятлы и прочие сороки покаркивались с хохота, наблюдая за бесплатными человеческими спектаклями. А детям, детям-то радость какая: летай – не хочу! Самое суровое наказание для них – «двадняпешком». Но так сурово в Селяне наказали только один раз – десятилетнюю Лингу, за то, что она улетела из Present Continuous за горы Хаконы, в прошлое. А туда нельзя.

Была ещё одна, более важная причина, по которой люди должны были уметь летать. Раз в год каждый житель Селяны – именно так назывался в то время наш городок – обязан был посетить Одинокого и услышать его Слово. Услышать Слово Одинокого твёрдо означало, что весь следующий год с тобой ничего не случится плохого. Традиция исправно соблюдалась всеми предыдущими поколениями селян. Ничего плохого действительно не случалось. А так как Башня, в которой жил Одинокий, находилась на высоком холме, плотно покрытом капюшоном колючего кустарника, то добраться к нему можно было только тем, у кого есть крылья. Когда подходил срок для очередного селянина, он долго и внимательно всматривался в смутные очертания Башни и, если видел свет, что означало: «Я жду тебя», – разбегался и возносился.

Лишь один из обитателей Селяны не был еще у Одинокого. Честно, не знаю, как и откуда появился этот мальчишка в Present Continuous.

Худощавый, весь в лохмотьях, постоянно голодный и не умеющий по-человечески говорить, – откуда ты? О чем твоя непонятная песня, грустящая каждый вечер на площади? Качающемуся от ветра пацану сразу же приклеилось прозвище Двабогатыря. Отсутствию крыльев никто не удивился: зачем дурачку крылья?

О том, что Боги иногда сами спускаются к дурачкам, селяне скоро узнали. Именно ему в этот раз Одинокий поручил раздавать доброту.

Утром на площади стал собираться народ. Все с нетерпением ждали открытия необыкновенного праздника. Через всю площадь протянулась пестрая веселая очередь. Первым стоял Лусапек, сын Скарабея. Мальчик очень боялся, что ему не достанется доброты, и он прибежал сюда первым. Следом за ним пришел Поэт. Поэта в последнее время мучила вредная бессонница, ему никак не удавалось закончить поэму о Небореке, и он пришел за добротой в надежде найти недостающие рифмы и вдохновение. Вот часы пробили ю, и Двабогатыря торжественно протянул Лусапеку доброту. Мальчик очень волновался, он прижал доброту к груди и стал осторожно пробиваться на свободное место. Доброта была теплой и излучала тихий свет. Сотни глаз следили за маленьким свертком в руках Лусапека. Люди радовались за мальчика и желали ему счастья.

Тем временем гордый Двабогатыря продолжал выполнять свои почетные обязанности. После Поэта добро получили Мастер, Садовник, Жадинаговядина, Царь, Царевич, Король, Королевич, Сапожник, Портной и многие другие жители Селяны.

Не пришли за добротой по понятной причине местные охотники во главе с Имитатором и опасные преступники ввиду отсутствия таковых. Хотел подобреть доблестный селянский гарнизон, но прапорщик Скарабей предусмотрительно закрыл всех четверых в казарме на целый день.

Двадцатым доброту получил Скульптор. Пожалуй, именно ему в эти дни теплый сверток был необходим как никому другому. История эта загадочна и, несомненно, стоит того, чтобы поделиться с читателем. Но давайте немного попозже, не будем отвлекаться от радостного праздника в чудесном городе Селяна.

Почти половина жителей Селяны получила доброту, когда случилась беда. Зануда с улицы Сорняков уже протянул руки, чтобы получить свою доброту, как Двабогатыря, проведя рукой по полке, испуганно развел руками.

– Что, – не понял Зануда, – все? Я так и знал, я так и знал…

На какое-то время Двабогатыря неподвижно застыл, стараясь осмыслить случившееся, затем вскочил и стал отчаянно шарить по полкам, заглянул под стол, посмотрел в шкафу – доброты не было.

Страшная весть быстро облетела всю очередь. Люди заволновались, обступили палатку. Каждому было обидно, что именно ему не хватило доброты. Но когда жители города увидели, как горько переживает Двабогатыря, обида моментально исчезла из их сердец, уступив место жалости к этому юноше, который, непонятно почему, считал себя виновным.

– Ну кончилась. Ну и что? – стали успокаивать его люди. – Не пропадем, убогий…

Лусапек не сразу понял, что случилось. А когда понял, то не сразу поверил. И лишь пробравшись сквозь толпу к палатке, увидел печального Двабогатыря, растерянного Зануду, грустные лица людей. Ему стало страшно: «Как же так? Мне досталось, а им – нет? Почему? Только потому, что я пришел ночью? Потому, что я был первый?»

Все перепуталось в голове у Лусапека:

«Но так не должно быть! – эта простая мысль вызвала облегчение. – Это неправильно!» – возмутилось все внутри Лусапека. Он быстро вытащил сверток.

– Берите! Берите! У меня еще есть! – кричал Лусапек и, боясь пропустить кого-нибудь, метался в толпе, отрывал кусочки своей теплоты, раздавал их направо и налево. – Берите! – и невозможно было остановить этого мальчугана, искреннего в своем желании раздать людям свою доброту.

Но и сверток Лусапека скоро закончился. Последний он отдал Двабогатырю. Селяне до слез были растроганы поступком мальчика. Те, кому досталось хоть немного доброты, делились с остальными. Выходило по чуть-чуть.

– Все лучше, чем ничего, – улыбались люди и хотели уже расходиться, как вдруг все увидели летящего человека.

Человек этот летел так быстро, что сначала подумали, что это кто-то из Белого города. Но когда он приблизился, все узнали Жадинуговядину. В руках у него была доброта.