Милена Есенская - Погрешности против хорошего вкуса

Здесь постоянно было пасмурно, за окном не переставая шел дождь – то мелкая морось, то сильный ливень. Однако реальная погода в саду не всегда совпадала с тем, что можно было наблюдать из читальни. На самом деле на улице падал снег или светило солнце, но, очутившись внутри гостиной, вы видели только дождь. Подобный оптический обман создавали особые стекла, заказанные Гадаловым в мастерской Лазаревского, где стеклодувы были искушены в секретах изготовления разнообразных прозрачных изделий, в том числе вызывавших погодные иллюзии.

Магдалина вытащила наугад первую попавшуюся книгу на полке – «Жизнь двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла. Это оказался ее старый знакомец – такой же томик был и в К., и девушка провела за ним немало часов. Из старого фолианта неожиданно посыпались сухие листья, служившие то ли памятью о летних днях, то ли закладками.

В комнате не обнаружилось ни кресел, ни дивана; единственным прибежищем книгочея был очень широкий подоконник, затянутый пестрым бухарским ковром, с массой расшитых подушек, набитых лебяжьим пухом и запашистыми травами. Магдалина, скинув ненавистные ей туфли, с удовольствием примостилась на нем, по достоинству оценив задумку бывшего владельца особняка: шум несуществующего дождя и приглушенный дневной свет создавали идеальный фон для чтения. Она раскрыла книгу на том месте, где автор описывает Золотой дворец Нерона. Этот отрывок неизменно вызывал у нее ужасное любопытство и в свое время подтолкнул к тайному посещению Рима, о котором не догадывался почти никто из родни.

Как выяснилось позже, эта книга любила поиграть с читателем, незаметно переодевая его в древний наряд. Часто, просидев над повествованием два или три часа, Магдалина вставала с подоконника, наряженная не хуже знатной патрицианки эпохи ранней Империи. Античное наваждение рассеивалось не сразу, и за ужином домашние с опаской косились на хитроумно драпированное одеяние, пока Магдалина неспешно вкушала жасминовый чай.

Двумя последними из нового списка обитателей особняка были двоюродная сестра Петра Гадалова со своей дочерью, полноватой пятнадцатилетней девицей, полтора года страдавшей от затяжной болезни, – со дня на день ее готовились отдать в приличный пансион, где она смогла бы доучить французский и набраться хороших манер.

Все эти дамы большую часть своей жизни провели в К., и по крайней мере три из них до недавнего времени не планировали никакой смены места жительства. Причиной их переезда явилась смерть Петра Васильевича, который, по установленному обычаю, являлся патроном Ялуторовска.

По контракту, заключенному более ста лет назад, кто-либо из рода Гадаловых должен был заведовать делами города и находиться в нем практически неотлучно. Это могло быть лицо любого пола никак не моложе тридцати лет. Разумеется, эта обязанность не всем приходилась по душе, поскольку предполагала высокую степень ответственности, однако отец Александры проявлял заботу о серафическом заповеднике с огромной радостью. Неожиданная смерть прервала его деятельность, и Гадаловым пришлось искать нового кандидата на эту должность. Несмотря на обилие родственников, доброволец нашелся только один: младшая кузина Петра Васильевича. Она, не считая дочери, была одинока и довольно бедна. Должность Патронессы обещала ей более чем сносный доход и возможность проявить свои организаторские таланты, которые до этого не шли дальше командования кухаркой и горничными.

Вместе с ней решила поменять место жительства и Александра, ставшая полной сиротой после смерти отца. Разделив с братом внушительное состояние, она еще не чувствовала всех преимуществ богатства. Девушке хотелось сменить обстановку, покинув дом, где жизнь текла слишком размеренно и скучно. Помимо этого, ей нужно было, по давнему уговору с отцом, проучиться хотя бы пару лет в местной гимназии. Ее брат, не проявлявший никакого интереса к духовным делам, остался в К. Ну а Магдалина прицепилась к этой компании из-за какого-то ей одной понятного каприза. Ее не особенно хотели брать – что делать со слабоумной в маленьком городишке? Однако она проявила неслыханное упрямство, и пришлось ее все-таки взять, со всем нехитрым приданым: канарейкой, десятком розовых кустов в белых фаянсовых вазонах и большой плетеной корзиной для рукоделия.

Магдалина попросила себе в качестве пристанища комнату на третьем этаже – одно из самых малоприглядных, по мнению новоиспеченной госпожи Патронессы, помещений. Тем не менее Магде ее жилье очень даже нравилось – у нее не было соседей, а этого как раз ей хотелось больше всего.

Утренний свет, струившийся из окон с трех сторон, окрасил комнату в мягкие золотистые тона. В ней уже давно не жили, и все же она не производила впечатления запущенной. Из мебели здесь имелись только просторная кушетка и письменный стол. Опустив на него канарейку, Магдалина раскрыла плетеный короб, рассеянно перебирая свои незамысловатые сокровища, из которых упоминания достоин, пожалуй, лишь хрустальный флакон, закрученный в виде ракушки. Он был наполнен духами, меняющими запах в зависимости от дня недели. День переезда пал на субботу, и поэтому они источали фиалковый аромат. Этот флакон был подарен ей на именины, и она пользовалась им только по праздникам. Однако перемена места жительства была в чем-то праздничным событием для нее, и Магда позволила себе уронить на запястье несколько драгоценных капель. Девушка не могла часто покупать хорошие духи, поскольку не была богатой наследницей, как Александра; молодость составляла ее единственный капитал. Добавить сюда слово «красота» не позволял горб, портивший все внешнее впечатление о ней.

Как ни странно, саму Магдалину этот факт практически не расстраивал: никто ни разу не видел ее огорченной по этому поводу. Она жила как все остальные барышни, полностью игнорируя свое уродство: крутилась перед зеркалом, любила наряжаться, без малейшей тени стеснения отплясывала на балах. Готовясь к маскараду, она совершенно серьезно обсуждала с Александрой, как нарядиться так, чтобы не быть узнанной, словно бы не понимая, что никакой наряд не скроет ее главную физическую примету. Эти чудачества объясняли врожденным слабоумием и радовались, что она не вполне осознает свою ущербность.

Вскоре в дверь постучали: это явилась горничная со стопкой свежего белья и подушками. Она также принесла ключ от маленькой туалетной комнаты, располагавшейся справа от входной двери. Магдалина тут же заглянула в эту комнатку, где непотускневшей красотой сияли прекрасное венецианское зеркало и вместительная круглая ванна, обставленная целой армией тазиков и кувшинов. По стене, обнимая затейливую решетку вентиляционного окна, спускались побеги какого-то причудливого растения с бледными голубыми цветами. Как пояснила горничная, этот цветок был подарком одной дамы, сильно увлекавшейся садоводством и бывшей в приятельских отношениях с ее отцом.