Александр Корулин - Тень с человеческим лицом

– Я отправлюсь домой – меня слишком долго ждут…

Гхолал впервые внимательно взглянул на Черрленн, поразился красоте лица, изгибу соблазнительных губ и чарующим глазам. Мутные дорожки от слез на щеках и пятна сажи на лбу и висках, в глубине черных зрачков не гаснет огонек – надежды, упорства или мести, но он заставит Черрленн жить, несмотря на боль и потери. Неплохо бы им всем обзавестись таким огоньком…

– Вы все – необычные, я не встречала ранее таких людей! Наши земли жестоки и опасны, желаю найти иные, без чудовищ по соседству, – девушка взглянула на Смихна, печально улыбнулась. – Я буду молить Святых Богинь о новой встрече с вами, но она вряд ли представиться. Удачи! И остерегайтесь Призрачных Лесов, там живет смерть!

Едва девушка закончила, ее атаковали вопросами. Гхолал не слушал, отошел на пару шагов, задумчиво коснулся нижней челюсти. Она ныла тупой болью, и Гхолал вызвал в мозгу воспоминания прошлой ночи. Ощущение абсолютной свободы и чудовищная сила внутри – единственной картиной, которую он смог вызвать перед внутренним взором, была выломанная ограда в окружении деревьев-великанов и дикий, леденящий кровь вой. Но боль в челюсти была однозначна и знакома: такая возникает, когда со страшной силой стискиваешь зубы.

Скитальцы нового для них мира вышли на поле – второе поле, в отличие от первого, густо поросшее высокой травой. Рассказанный Черрленн маршрут был довольно точен, если не считать ручья, чье высохшее русло они переходили три или четыре раза. Умирая от засухи, ручей изгибался, как змея, тщетно пытаясь найти влагу.

Дойдя до середины поля, завизжала Джеффа, кого-то заметив под ногами, в голос ей вторила Тэнтар, кинулась искать неведомую зверушку. Тайгив, опасаясь, что любительница животных наткнется на змею, не дал ей рыться между пучками трав, которые у самой земли больше походили на болотные кочки.

Поле пересекли, когда солнце стало жарить по-настоящему сильно. Ветер стих, шли, словно в бане, обливаясь потом. Ферьна брезгливо морщилась, косясь на окружающие ее мокрые лица, закатанные до плеч руки.

– Сейчас бы пивка, – мечтательно произнес Заавх, оглянулся на идущего, на пару шагов позади него Гхолала, прищурился: – холодного. Да?

– И не говори, – кивнул тот, отчего на землю полетели горячие капли.

Травяная тропка расширялась, вскоре превратилась в песочную дорогу. Удушливая пыль, что поднималась при каждом шаге, прилипала к потной коже. Дорога постепенно преображалась, стала шире, уплотнилась, появились пересекающие друг друга узкие колеи.

– Все бы отдала, чтобы увидеть отпечатки автомобильных колес, – замучено прохрипела Джеффа, запнувшись об одну из углубленных в песок тонких полосок.

Тэнтар метнулась к растущим у обочины кустам, протянула руки к яркой птичке на ветке. Спустя миг пташка была схвачена, но нежно, аккуратно и любя, отчего даже чирикать не перестала.

Теллиса с завистью наблюдала за ними. Она не переставала удивляться Тэнтар, поражаться тому, что все произошедшее с ними нисколько не изменило девушку. Они за какую-то неделю пережили такое, что не могло привидеться и в страшном сне: попали в древний мир, наяву узрели чудовищных лесных монстров, даже пытались сражаться с ними. На плечи многих давил тяжелый гнетущий отпечаток случившегося. Все стали намного серьезнее, молчаливее, даже грустнее, с Гхолалом вообще творилось что-то непонятное. Прошлой ночью, проведенной, как и предыдущая, практически без сна, кричал так жутко, что кровь стыла в жилах, утром ходил с таким трудом и мукой, будто гору на себе нес, о чем-то постоянно думал.

Но Тэнтар была абсолютным исключением из всего их небольшого отряда. Да, она сильно перепугалась, увидев первый раз в жизни настоящее чудовище, была парализована изумлением от новости о том, куда их всех занесло. Но эти чувства не прожили в ней и дня, моментально сменившись иными размышлениями. Да и ее страсть ко всякого рода птичкам настораживала – подобная фанатичная любовь явно попахивает психическим отклонением.

Теллиса покрутила головой, выходя из солнечного и душного оцепенения, а разгулявшаяся мысль все набирала обороты. Умственное расстройство Тэнтар может прогрессировать, как раковая опухоль, и принести, в конце концов, ужасные последствия. В лучшем случае она посчитает себя какой-нибудь собачкой или кошечкой, а в худшем уверит себя в том, что суждено ей быть змеей либо осой, чтобы в ночной тьме накидываться на спящих людей с ножом…

– Она похожа на колибри, но окраска чуть светлее, – рассек мысли Теллисы счастливый голос Тэнтар.

Спустя минуту птица была отпущена, ноги вновь принялись выбивать пыль из дороги, чтобы замереть чуть позже. Сразу за поворотом взглядам путников открылся город, тот самый, о котором рассказывала Черрленн и в котором сама девушка никогда не была. Глядя на могучие ворота, собранные из цельных стволов огромных деревьев, стена в разгромленной деревне показалась смешным заборчиком, разве что от муравьев. Обе гигантские створки ворот равнялись верхушками с растущими рядом деревьями, одна из створок была открыта настежь, и все увидели, что стволы в ней сложены в два ряда.

– Как же их двигают, – пораженно прошептала Джеффа.

На небольшом расстоянии от ворот расположились люди: двое взрослых мужчин и пожилая женщина с тремя маленькими детьми. Они сидели на телеге, доверху груженной ящиками, дети порывались выскользнуть из их рук, чтобы поиграть в песке или поноситься, подобно Тэнтар, за кузнечиками и бабочками, но родители, если это были они, держали крепко. Приближающихся путников рассматривали с легким презрением.

– Подойди! – вдруг подал голос один из мужчин, его выпученные глаза вонзились в Заавха.

Тот остановился, а за ним и весь их небольшой отряд. Заавх прищурился – солнце било в правый глаз, и быстро оценил мужчин на телеге. Тот, что их остановил, был не высок, имел длинные волосатые руки и выпирающий живот. Лицо незнакомца в обрамление усов, бороды и растрепанных волос делало его похожим на отъевшегося бродягу. Второй незнакомец был выше ростом, длинные седые волосы закрывали плечи.

– Слушаю! – громко и четко сказал Заавх. Если незнакомцы схватятся за оружие, которое может прятаться в ящиках за их спинами, то за плечами Заавха те, кто тут же кинутся ему на помощь. Заавху нравилось ощущение власти, чувство подчинения себе других людей, осознание того, что за тебя пойдут, тебя слушают и стараются делать и поступать, как ты. Сравнивая лучших друзей с верными собаками, Заавх, впрочем, никогда им об этом не говорил. Не страх обиды, Заавх не хотел менять у них отношение к себе самому.

– В стремлении попасть под защиту города, обречены ночевать со мной, странники, – захохотал толстолицый незнакомец, вызвав невольное отвращение у Ферьны. Его смех походил на жрущего и чавкающего и одновременно дико визжащего борова. Предложи представить подобное месяц назад, Ферьна бы даже не пыталась создать в мозгу столь омерзительную картину, но сейчас морщилась и перевела взгляд на ворота. Но смотрела уже не на них, а на крыши высоких домов, что виднелись поверх огромных створок.