Кен Мур - Библиотопия. Сказка – единорог, а жизнь – носорог

«Я что опаздываю в школу»? – подумал он. – «Вроде нет. Сейчас же лето. Мое последнее лето, как школьника», – он с грустью уставился в потолок, потом вздохнул и улыбнулся. – Кто такая Альбина? Ах, да! – воскликнул он и захохотал. – Это же ведьма из Моригевских рассказов. Мне снятся книжные персонажи. Ну а если подумать кому как не продавцу книг сниться персонажи книг». Вот черт! – воскликнул он вслух. – Я же опаздываю на работу.

Он вскочил и захромал к своей одежде на стуле.

– Дед меня убьет, – он взял штаны и сел.

Сколько Эрик себя помнил он был хромым. Проблема заключалось не в длине ног а в бедренном суставе. Поэтому даже ортопедическая обувь не избавляла от хромоты. «Криворукие акушеры постарались», – говорила мать.

Он быстро натянул штаны, сидя получалось хорошо. Ботинки с не развязанными шнурками стояли под кроватью. Он снова чертыхнулся.

«Еще их развязывать и снова завязать время потеряю. Почему, когда вечером ложишься в постель все мелкие дела хочется отложить на утро». Он вспомнил как иногда делал уроки за пять минут до выхода в школу. «Когда я наконец поумнею». Покончив со шнурками, Эрик накинул рубашку на себя и встал.

Он выглянул в окно. Солнце, успевшее расстаться с неровной линией горного горизонта, укоризненно светил в глаза.

«Дождь прекратился. Уже неплохое начало дня», – подумал Эрик.

Выйдя из спальни, он услышал, как внизу доносится треск и запах жарящегося мясо.

– Опять за свое. Ну ты и упрямец, дед, – сказал он улыбаясь и мотая головой.

Пройдя в ванную, он умылся и почистил зубы. Провел ладонью по щеке, всматриваясь внимательно в зеркало. – «Брить не брить. Две недели прошло с последнего раза, а еще не отросли». – Вдруг он заметил, что горбится. Тут же выпрямил спину и расправил плечи. – «К хромоте еще и горба не хватало. Так и до Квазимодо не далеко».

Лет семнадцати, худой и среднего роста, Эрик с рождения хромал на правую ногу. Темно-рыжие спутанные волосы его ниспадали на лоб, а светлая, вернее бледная до прозрачности кожа выдавала в нем любителя посидеть в темном уголке с книгой в руках подальше от солнца.

– Потом побреюсь, – махнул Эрик рукой и направился в сторону невыносимо вкусного аромата.

– Дед, – укоризненно сказал он, перешагнув порог кухни. – Доктор Баррети предупредила ведь, никакого жаренного.

– Я сам себе хозяин, – сказал дед спокойно. – Доброе утро Эрик.

– Доброе утро дед.

Эрик посмотрел на еще не развернутую газету деда на столе. Нью-Йорк-таймс, ВТОРНИК 18 июля 1937 год». Эрик не стал брать газету, все что он хотел он получил, новости ему были ни к чему.

– Достань тарелки, если тоже хочешь, – сказал дед, переворачивая куски мяса на трескучей сковородке.

– Кто ж откажется, – Эрик поставил на стол два прибора, что означало – все домашние в сборе, налил два стакана воды. Чай в этой семье не уважали, кофе деду запретил врач, а Эрик тоже не пил его из чувства солидарности. Парень уселся за стол, и поставил перед собой стаканы в ожидании вкуснятины.

Дед положил большой кусок в тарелку внуку, а второй чуть поменьше прямо в сковородке себе.

– Лекарства хотя бы при тебе? – спросил Эрик, разрезая мясо на мелкие кусочки.

Дед постучал три раза на выпирающий грудной карман.

– Все здесь, – он тоже уселся за стол.

– А не пропускаешь приемы? – продолжал выпытывать Эрик, не поднимая головы и работая ножом.

– Насколько я помню нет, – голос старика стал тверже, расспросы внука раздражали его.

Эрик делал вид что не замечает этого

– Дай посчитаю таблетки, тогда узнаем, – сказал внук что окончательно вывело из равновесия деда. Старик с сердитым взглядом, положил только что подобранную вилку с ножом и хотел сказать внуку пару добрых слов.

Эрик поднял взгляд и обезоруживающе улыбнулся.

– Сердишься? Значит не соблюдаешь режим. Ну же дед, это не шутки. Ты о себе не думаешь, хотя бы обо мне подумай. Неужели хочешь оставить меня сиротой.

Последний довод Эрик придумал только вчера и еще не применял против деда.

Но у деда был ответ, который парень меньше всего ожидал услышать, иначе не стал бы затевать этот спор.

– Ты не останешься сиротой после моей смерти, – дед вновь подобрал столовые приборы. – Слава богу у тебя есть мать.

Теперь пришло время сердиться Эрику.

– Нет у меня никакой матери, – сказал он, стискивая нож и вилку в руке.

– Ты можешь спорить, злиться сколько душе угодно, но у тебя есть мать и это факт от которого ты не избавишься.

Эрик перестал есть. Дед, сместив прицел спора с себя на внука с аппетитом приступил к еде.

Эрик сидел молча с минуту, потом сказал:

– Я молчу про таблетки, а ты молчишь… – он запнулся, говорить «Мою мать», ему очень не хотелось, помог дед.

– А я молчу про свою дочь.

– Отлично, договорились, – выдохнул Эрик. – Но мясо тебе вредно.

– Мы же договорились, – возмутился дед.

– Мы говорили о таблетках.

– Вот дырявая башка, – воскликнул дед. – Видишь, что этот твой режим делает со мной. Без книг, мои мозги окончательно размякли.

– Я же приношу тебе каждый день по две книги, – воскликнул Эрик, удивленный несправедливостью деда.

– Ты приносишь не те книги.

– Как не те? – возмущался Эрик еще больше. – Я приношу то что ты просишь приносить. Было ли случая чтоб я забыл или ошибся и принес не ту книгу?

– Не было. Но все равно ты приносишь не те, – упрямо твердил дед.

Эрик выпучил глаза и посмотрел сквозь потолок в небо.

– Тебе не угодишь дед.

– Ты приносишь те книги, которые я заказываю утром.

– Так в чем проблема?

– Когда ты возвращаешься вечером, я к этому времени хочу уже другую книгу.

Эрик молча вздохнул и дернул плечами.

– Я подхожу к полке взять книгу для чтения, – говорил дед с трепетом в голосе. – И в ту минуту я даже сам не знаю какую возьму. Решение я принимаю в последний момент, – дед перешел на шепот. – Я жду, когда книга сама ко мне потянется.

– Дед, – укоризненно сказал Эрик. – У тебя проблемы с сердцем, а не с головой.

– Я скучаю, – дед откинулся на спинку стула и вздохнул. Мясо в сковородке остывало все еще не тронутое. – Хочу в свою библиотеку.

– Я понимаю, – говорил внук с грустью, – Я сам не могу прожить без нашей библиотеки и дня. Но доктор, посоветовала хотя бы недельки две отдохнуть. А с того вечера не прошло и недели.

– Я и там могу отдыхать, – цеплялся дед за последний довод. – Среди моих крошек.

– Там люди приходят, уходят, спрашивают, спорят. Действуют на нервы. Нельзя тебе.

– А тебе можно?

– Я молодой у меня нервы в порядке.

Остаток завтрака прошел в молчаливом пережевывании мяса. Дед захандрил и ел уже без особого энтузиазма. Когда внук закончил со своей порцией, он еще до половины не дошел.