Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть III

– Медные трубы своим звуком привлекают тех, для кого золото, власть, деньги, лесть, красота означают самое главное в жизни, они под звуки этих труб готовы на всё. А Катя этот звук не слышит. Она драгоценности из-за веса носить не хочет, в то, что самая красивая не верит, даже когда в зеркало смотрится, за лесть так ответит, что лучше бы и не говорили, счета и дома свои даже не знает. А то, что она жена командора вспоминает, только если кого защитить надо или на место поставить. Катя, кстати, сколько у тебя шуб?

Я уже открыла рот, чтобы сразу сказать, но поняла, что ведь не знаю, не помню, вздохнула, но ничего остроумного не придумала и лишь пожала плечами. Хохот потряс весь дом, только Глеб не смеялся, продолжал смотреть на меня тревожным взглядом. Олег отсмеялся со всеми и продолжил:

– Ты свою шубку из машины выкинула, не задумываясь, только чтобы в машине кровью не пахло, чтобы Глебу легче было. Какая женщина просто об этом подумает – не истерику закатывать, а думать о другом, так можешь только ты.

– Катя, вот у мегеры этой, которую мне Самуил подсунул, точно только медные трубы в голове и звучат, ничего не слышит, только деньги и деньги. Ну, ещё моя красота.

Виктор скромно провёл ладонью по своим шикарным волосам и сделал такое лицо, что снова все засмеялись, даже Глеб улыбнулся. А Самуил подошёл ко мне и, прижав руки к груди, проникновенно проговорил:

– Катенька, милая моя девочка, мы столько всего уже вместе прошли, ты не переживай, девочка моя, мы всегда с тобой, ты наше счастье, конечно Глеба, но и наше, моё тоже, я ведь теперь как в семье живу, посмотрю на вас и радуюсь, такие молодые и счастливые! Андрюша, вот, счастье своё нашёл, Лея такая девочка хорошая, послушная такая, всё делает и песни красиво поёт, так красиво! Мы ещё Виктора с Олегом женим…

– Да я тебе раньше мегеру найду, весь мир обойду, но самую мегеристую мегеру найду! Олег, не доверяй ему, он тебе найдёт, мы лучше Катю попросим сосватать, она добрая, она правильную жену подыщет, добрую. И на деньгах сэкономим.

Олег смог только кивнуть, от смеха даже лицо руками закрыл, а Самуил обиделся, махнул в сторону Виктора ладошкой – теперь тот ещё сто лет будет вспоминать случай на балу. Я встала и обняла Самуила.

– Не обижайся на Виктора, он тебе так говорит потому, что ты на его девочек внимания не обращал, все с их мамочками разговаривал, да с бабушками, вот он и обиделся. Он же их для тебя и приглашал.

Всё, что угодно, но только не этих слов от меня ожидали – Самуил так и остался стоять с открытым ртом, Глеб хохотал, Виктор как рыба не мог воздуха набрать, а Олег даже прислонился к его плечу от смеха. Довольная я подошла к Глебу, обняла его, он качал головой и продолжал смеяться.

– Катя, ты удивляешь меня каждый момент, теперь тебе придётся подыскивать им обоим жён.

– А что, поможем, только ведь они могут оказаться такими как я, или круче характером, что делать будете?

– Катя, мы их к тебе будем посылать на перевоспитание, ты уже знаешь, как с нами обращаться, всё им и объяснишь.

– Нет, Олег, это уже сами, я им только могу сказать, что вы самые лучшие на свете мужчины и друзья.

Глеб прижал меня к себе и чмокнул в макушку, напоминая, что вообще-то он самый лучший на свете мужчина. Я улыбнулась ему, конечно, для меня – только он. Мы пытались определить какими должны быть эти самые жёны у Виктора и Олега, но Олег очень быстро перевёл стрелки на Самуила, и тому пришлось бежать. Глеб решительно заявил, что заявки на жён он примет только с моего согласия, подхватил меня и перенёс в спальню, я только успела ручкой помахать.

Мы долго стояли у окна и обнимались. Глеб молчал, какие-то тревожные мысли беспокоили его, я не выдержала и спросила:

– Что-то случилось? О чем ты так думаешь?

Не ответив, он подхватил меня на руки и уложил на кровать, долго целовал, но я чувствовала, что мысли не отпускали его. Я приложила палец к его губам, не буду целоваться, пока не ответишь. Наконец, он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Глеб, скажи мне.

– Сельма сказала неправду – все закончилось.

– Ты так не думаешь, я знаю.

Он открыл глаза, совершенно чёрные, и я улыбнулась.

– Глеб, я сейчас так счастлива, так счастлива, не могу даже сказать, как счастлива, давай не будем ни о чём думать.

Какое удовольствие, когда тебя раздевает любимый мужчина. Глеб не торопился, двигался очень медленно, поглаживал те места, которые уже обнажились, целовал, а я смотрела на него и счастливо улыбалась, потом начала хихикать и изображать недотрогу, и началась игра влюбленных – возня и шутливая борьба, ага, это с ним борьба, он конечно старался поддаваться, но получалось не очень. Как он держит свою силу, эту невероятную мощь, от которой меня может сдуть как былинку, такие нежные и мягкие движения, хотя страсть уже бушевала в нём и глаза синели невероятным цветом. Он смотрел на меня не отрывая глаз, ласкал и смотрел, любил и смотрел, целовал и смотрел, каждое мгновение запоминал. И опять целовал всё моё тело, счастливо улыбался и впитывал негу, расслабленность, физическое блаженство любимого женского тела. А я не могла шевельнуться, всё тело вихрилось и неслось в ярком космосе невероятных ощущений от этих поцелуев.

– Любимая моя, единственная, Катенька, любовь моя.

Моих сил хватило на кивок, вихри ещё носились во мне, и я не совсем пришла в себя. Хорошо, что в моей голове не может остановиться ни одна мысль, ни одно сомнение в действительности происходящего. Это я, на самом деле я, и это Глеб, тот самый Глеб, о любви которого я даже мечтать не могла.

– Свет мой, неповторимый, яркий, зовущий, настоящий, солнышко моё.

Солнышко, Глеб меня уже так называл. Перед огненным лабиринтом. Я подняла на него глаза, и поняла – он тоже вспомнил, побледнел сразу и напрягся всем телом. Я потянулась к нему и обняла.

– Ты моя жизнь, моя любовь, мы всё пройдём, у нас всё получится.

– Катя, ты только живи, молю тебя, только живи!

Глеб прижал меня к себе так лихорадочно, что я ощутила его страх, впервые за всё время он не сдержался и этот страх проявился так сильно.

– Я люблю тебя, и мы всё преодолеем, мы победим. Верь мне.

2

Глеб запретил мне встречаться с Аароном. Я целый день удивлялась, возмущалась, уговаривала, дулась, отворачивалась от поцелуев, махалась руками и кидалась чашками – ничего не помогло. Он слушал меня, кивал головой, ловил чашки и говорил нет.

– Глеб, я тебя не понимаю, почему? Пусть нет, но объясни мне, почему нет. Он ведь всего лишь хочет поговорить со мной о Норе. О Норе! Не обо мне, не о нас с тобой, он будет говорить о Норе! И я буду с тобой! Можно всех с собой позвать, или пригласить его к нам, сядете кругом, можно через стекло говорить. Олафа позовём, он его энергией будет бить!