Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

Тут Пит почувствовал, что его кто-то бьет по щекам. Нереальная дымка рассеялась, и он увидел обеспокоенное лицо аббата.

– Хвала Всевышнему, – с облегчением выдохнул он. – Ну и напугали вы меня, милорд. Ваш взгляд вдруг стал таким отрешенным, а потом вы и вовсе перестали дышать. Что произошло?

– Я почувствовал на себе благословение Тога, если так можно выразиться. – Питер рассказал аббату о своих внетелесных переживаниях.

– С ума сойти, – теперь пришла очередь Рудлу удивляться. – В священных книгах написано, что подобное испытывают праведники. Их души словно возносит над землей невидимая длань, и в таком состоянии они способны видеть картины будущего, которые Тог открывает им. Вы ничего такого не узрели?

– Увы, – пожал плечами Питер. – Может быть, мне и открылось бы что-нибудь запредельное, но вы своими пощечинами привели меня в чувство.

– Вот старый осел, – аббат с размаху ударил о беседку кулаком. – Если бы я только знал…

– Не вините себя. Кто знает, чем все могло закончиться. Хотя конечно, узреть будущее не помешало. Может, Тог хотел показать мне что-то очень важное, например, смертельную опасность подстерегающую в дороге или…

– Мы исправим эту ошибку, – перебил Питера аббат и звонко щелкнул пальцами. – Ну конечно.

Пит в недоумении уставился на Рудла.

– Нет, я не сумасшедший, хотя в эту минуту, наверное, таким и кажусь, – улыбнулся он. – Вы слышали про «Обряд Сна»?

– Об этом что-то говорится в Кависти, – припомнил Питер.

– Именно, – воскликнул его преосвященство. – Обряд проводится в полночь, в Святилище храма, куда имеет право входить только священник или праведный человек. Там, принимающему участие в обряде, Тог открывает будущее посредством символов.

– Но я не священник и уж тем более не святой, – запротестовал Питер.

– На вас печать Всевышнего. Не вы решили отправиться в этот опасный путь, а Бог избрал вас для этой миссии. Вопрос в другом, хотите ли вы приоткрыть завесу тайны и заглянуть в неведомое?

Питер замер в нерешительности, раздумывая над предложением аббата. Легкий укол страха пронзил его сердце, но тут же исчез, разрываемый любопытством.

– Я готов совершить священный обряд, – согласился молодой лорд.

– Тогда сегодня в полночь готовьтесь к самому увлекательному приключению в вашей жизни. А сейчас я бы хотел расспросить вас вот о чем. Какие дела в столице и что за новый закон собирается издать Его Величество? Я слышал, что он касается игорных заведений королевства…

Пушистый потерял интерес к беседе, слез с дерева и помчался разыскивать келью, выделенную Драчуну, чтобы поведать другу о своих вечерних похождениях.

Войдя в храм Тога, Питер поразился великолепию внутреннего убранства. То, что рассказывал Арат, не шло ни в какое сравнение с увиденным. Рассматривая с восхищением фрески забытых художников, ему казалось, что еще немного, и настенные герои оживут и утащат его в загробный мир.

Вот старший сын Тога – Рамис, развалился на роскошном балдахине в окружении трех прекрасных дев, которые всячески ублажают своего господина. Средний сын – Аструа, восседает во главе стола, зажав в руке золотой кубок с вином. Вокруг божества расположились воины, погибшие за истинную веру с приспешниками Шахира. Младший и любимый сын Тога – Карим, изображен со священной книгой Кависти. Бог мудрости простирает со стены длань, как бы благословляя прихожан. На потолке изображен сам властитель жизней и судеб – Тог. Он сидит в повозке, запряженной львами, а рядом с ним его супруга и верная спутница – лучезарная Петра. Лицо Всевышнего сурово, но в его глазах пылает огонек доброты. Богиня держит своего повелителя за руку, а с ее губ нисходит обворожительная улыбка.

Взглянув на противоположную стену, Питер содрогнулся. Сцены из жизни подземного мира совершенно не радовали глаз. Повсюду на фресках были изображены маленькие, худые, морщинистые и безволосые существа с длинным оттопыренным хвостом с кисточкой на конце. Каждый из них был вооружен трезубцем. Из него вырывалось голубое пламя, поражающее грешников и причиняющее им невыносимые страдания. Одни люди корчились в агонии, у других из глаз текли кровавые слезы.

Питер отвернулся от мрачной картины. Вообще, подобные фрески были не характерны для храмов Тога. Обычно на стенах изображали только сцены из райской жизни. Он никак не мог понять, зачем в молельне понадобилась писать подобные ужасы.

«Может быть, потому, чтобы лишний раз напомнить людям о той невидимой грани, что отделяет их от света и тьмы?» – предположил Пит.

Повернувшись, он пошел в сторону алтаря. Жертвенник Тога был высечен из темного гранита, украшенного узорами, символами и непонятными письменами. Вверху над алтарем, на специальной нише, покоилась огромная ладонь Тога – символ веры большинства жителей Руны. Питер преклонил колени, подивившись внезапно возникшему религиозному порыву и попросил Всевышнего о благословении. Когда молодой лорд закончил молиться, голос сзади заставил его вздрогнуть от неожиданности:

– По вере твоей да будет тебе.

– Вы напугали меня, ваше преосвященство. – Питер чувствовал себя так, будто его застали за каким-то постыдным занятием.

– Вам нечего стыдиться, – заметил аббат. – Молитва сближает нас с Господом и дает силы быть твердыми в своих решениях.

– Просто не знаю…, – замялся Пит.

– Не стоит оправдываться, – Рудл положил руку на плечо собеседнику. – Поверьте, это прекрасный порыв и не нужно его душить в себе. Я рад, что вы ощутили благодать Всевышнего.

– Скоро полночь, – Пит напомнил аббату о цели встречи.

– Идемте, – Рудл повел молодого лорда вглубь храма.

Подойдя к ширме, его преосвященство отодвинул плотную ткань, за которой скрывалась дверь. На деревянной поверхности были изображены те же непонятные письмена и знаки, что и на жертвеннике.

В Святилище было просторно. Здесь горели свечи и пахло благовониями. У входа стоял умывальник в виде чаши. Аббат намочил ладони, омыл лицо водой и снял сандалии. Питер последовал его примеру – умылся и стянул новые сапоги, подаренные местным монахом. Посреди Святилища находилась маленькая купель, наполовину заполненная водой с зеленоватым отливом. На стене с левой стороны висели полки. На них громоздились десятки различных коробок, стеклянных баночек и прочих емкостей. По углам возвышались четыре бронзовых подсвечника по семь свечей в каждом.

– Вам необходимо раздеться и натереть себя вот этой мазью. – Аббат протянул стеклянную баночку с каким-то желеобразным веществом внутри. – Только после этого мы приступим к обряду.

Питер скинул на пол одежду, открыл банку и понюхал содержимое. Запах был отвратительным. Пахло дохлыми мышами, птичьим пометом и еще бог знает чем. Натирая тело, он старался дышать ртом – так вонь меньше ощущалась. Когда вся кожа блестела от странной мази, аббат велел ему спуститься в купель.