Дмитрий Петрунин - Дух Огня

Гена от угощения отказался, ссылаясь на то, что он, собственно, на минутку, и дел у него по горло, некогда чаи гонять. Кай за компанию тоже отказался – ему представилось неловким, что он один тут будет сидеть и потягивать с волшебником обжигающий чай, жевать печенье. Однако Рустам Тимурович усадил его рядом с собой за стол, посмотрел очень внимательным изучающим взглядом, но таким, как будто он уже видел Кая, а сейчас просто присматривается.

Гена незамедлительно распрощался и, выйдя с террасы, растаял в воздухе.

«Гена сказал, что ты хочешь стать попутчиком?» – спросил Рустам, переходя на деловой тон.

Кай кивнул.

«Что ж, отговаривать не буду, милости просим. Работа не пыльная, просто помогать таким как ты – тем, кто перешёл серыми башнями. Тебя поставим пока на подхвате, потому что тут нужно разбираться в психологии, подбирать нужные слова, чтобы человек совсем с ума не сошёл. Пока ты, конечно, не сможешь этим заниматься. У тебя нет опыта».

Он отставил чай, зашелестел какими-то распечатками перед собой, и от всей сцены повеяло вдруг формализмом – самый обычный приём на самую обычную работу. Только сидели они не в душном офисе, где вентилятор в углу бестолку трещит, не в силах разогнать жару, не за заваленном бумагами столом с несколькими телефонами, а в приятной прохладе веранды, где по стёклам ползёт подвешенный на проволоку вьюн, а за спиной потеет самовар.

«Лет через десять может быть… – в голосе Рустама Тимуровича проскользнули какие-то загадочные нотки, сообщающие, что он беззастенчиво лжёт, но Кай, впрочем, предпочёл их не заметить.– Пока же я могу только предложить тебе чисто техническую работу. Людей нужно устроить в этой новой жизни. Нужно чтобы у них было образование, была работа, крыша над головой… Значит так, в год меридиан (это наша формулировка, она означает линию башен, ту, что зажата между половинами мира) пересекают двое-пятеро человек. Как правило, это молодые люди. Это хорошо, с ними проще».

Рустам Тимурович сложил распечатки в аккуратную стопочку перед собой.

«Ты, например, пойдёшь учиться в институт. Прежде мы, конечно, кое-чему тебя научим, чтобы ты не выглядел „чайником“ и вообще, человеком со странностями. Какую бы ты науку здесь хотел освоить?»

Кай пожал плечами. Он не знал. Он вообще имел смутное представление о здешних науках.

«Что же, – задумчиво сказал Рустам, – раз ты хочешь работать со мной, то тебе потребуется знание психологии. Ну, я думаю, ещё история тебе не помешает. Так. Этим мы и займёмся. Главное, запомни вот что – что бы тебе ни внушили эти дипломированные психологи, это всё только поверхностно. Для работы с людьми им надо сочувствовать и их надо понимать. А что касается психологов, то у них проблемы похлеще тех, с которыми к ним обращаются. Это, конечно, не правило, но и не исключение».

Кай жадно ловил каждое слово, и хотя ещё не слишком понимал, о чём ему сообщают, старался запомнить. Кто знает – пройдёт время и всё это может ему пригодиться.

Кай вернулся в реальный мир.

– Да, я знаю, – сказал он ректору и его гостю.

– А что ты знаешь о трёх желаниях? – продолжал Аиль Онто.– Насколько известно мне, они полагаются каждому новообращенному?

– Трёх чудесах, – поправил Кай.

«Трёх чудесах, – поправил Рустам, – я не золотая рыбка, чтобы желания исполнять. Каждому, кто пройдёт линией меридиана полагается три чуда. Этот закон очень древний. И установлен он не мной – я всего лишь исполнитель. Тебе не дано знать, когда случиться очередное чудо, я сам тебя вызову и всё тебе скажу».

– Это не имеет значения, – сказал гость ректора, – желание, чудо, это суть формулировки. Кай, ты ученик Аташ Дастура, но ты и верный сын Аши. Так ведь?

Кай охотно кивнул, не зная ничего о том, чем ему это грозит.

– И ты преданно любишь свою Родину?

Кай вновь кивнул, гадая над тем, как можно любить свою Родину не преданно.

Аиль Онто и его гость очень значительно посмотрели на Кая, готовя его, по-видимому, к кульминации.

– Кай, – сказал гость, – Родине требуется твоя помощь.

Они взглянули на него так, как будто ожидали взрыв патриотического рвения. Кай сидел молча, со строгим лицом и внимательно слушал, ожидая продолжения.

– До сих пор я вспоминаю тот день, когда ты попал к нам в Академию, – медленно и со значением проговорил Аиль Онто. Человек в капюшоне почтительно замер рядом, внимая.– Тебя нашли в предгорьях охотники. Ты был одет в шкуры животных, очень тепло одет, но ты замерзал. Ты был совсем ещё младенец, совсем ещё дитя…

Кай не помнил того времени. Он не знал, кто он, откуда он пришёл. Но это и не слишком заботило его. Каю как-то не приходилось серьёзно задумываться над этим. Очень многие ученики Академии были подкидышами и сиротами, Академия принимала их, поскольку это было благом. Так же благом было трудолюбие, а безделье – грехом. Потому и принимала Академия к себе беспризорников, что бы благой дух жил в них, а грех упорно изгонялся каждый день в обучении и на общественных работах. Жить общественной жизнью, жизнью Аши так же было благом.

– Ты много говорил во сне и бредил на незнакомом языке. Видимо, злые дэвы похитили тебя из дома, и увели в зиму…

Кай слышал и эту историю. Будто бы горные девы обрушили лавину туда, где нашли его охотники. К счастью, они незадолго до этого успели уйти оттуда. Лавина закрыла и проход – узкую горную тропу, по которой сам Кай пришёл в долину с той стороны гор… Впрочем, то, откуда он пришёл, ставилось под большое сомнение. Предполагалось, что по ту сторону Гипербореев жизни нет.

Только один из охотников говорил, будто привидилась ему в надвигающейся лавине ледяная колесница, запряжённая белыми лошадьми.

– Мы выходили тебя, отпаивали настоями хаомы, но ты очнулся только через неделю. Чувство у нас было такое, что даже само твоё сердце замёрзло. Мы думали, тебе не выбраться из тьмы. Казалось, твоя душа была пуста, а в груди возник осколок льда. Но ты выкарабкался. Хотя тебе было лет пять, или меньше.

Ректор Аиль Онто вздохнул и возвёл очи горе.

– Так всё и было, – подтвердил человек в капюшоне мистическим шёпотом.

Странным образом слова ректора и человека в плаще подействовали на Кая, и он почувствовал, что безмерно многим обязан этим двоим. Хотя на самом деле, конечно же, ректор ничего не знал из биографии отдельных учеников, второй же человек и вовсе не имел к Академии никакого отношения.

– Кай, нам нужно, чтобы ты пожертвовал своими чудесами на благо нашего Гелиона. Ты пойдёшь на это?

– Я… Да, пойду…

– Когда Аташ Дастур призовёт тебя, скажи ему то, о чём мы тебя попросим, хорошо?

– Хорошо, – Кай пребывал ещё в какой-то прострации и согласен был на что угодно.