Андрей Преволт - Дург. В поисках королевы

Лошадь, оправившись после сильного удара, встала на ноги и сиротливо стояла около мертвого хозяина. Анкелай посадил Нийдэ в седло, а сам, взяв лошадь под уздцы, побежал рядом.

Сначала ехали по дороге. Гнали лошадей средним темпом. Нельзя сильно загонять их. Чтобы оторваться от погони, ехать придется без остановок на отдых.

Через пару десятков миль свернули с дороги, пытаясь оторваться от погони. Но знающие степь как свои пять пальцев кочевники по следам легко вычислили, куда поехал отряд. Еще и босые ноги Анкелая, на удивление не отстававшего от лошадей, наверняка помогли им.

Расстояние между убегающими и погоней неумолимо сокращалось. Стало ясно, что стычки не избежать. Дург оглядывался, пытаясь в клубах пыли посчитать нападающих. Минимум полтора десятка. Не так уж много, но в голой степи они моментально окружат и просто расстреляют их из луков. С минуты на минуту стрелы и так начнут свистеть над головами. Шансов было мало.

Нийдэ на удивление хорошо держалась в седле. А вот из Максимилиана наездник был никакой. Часто движения его тела не совпадали с движениями лошади. И тогда его зад больно шлепался о седло с такой силой, что рыжая шевелюра вздымалась при этом, словно стог сена, раздуваемый ветром.

Дург стал лихорадочно продумывать варианты действий. Бой был неизбежен.

В этот момент Анкелай, взявшись одной рукой за седло, на ходу вскочил на лошадь Нийдэ. Пустив лошадь во весь опор, они поравнялись с Дургом.

– Мы приближаемся к песчаному вихрю. Когда подъедете к нему, бросьте впереди себя щенка и ничего не бойтесь. А этих я задержу, – сказав это, Анкелай спрыгнул с лошади.

Дург посмотрел вперед. Действительно, на горизонте был виден огромный столб из песка. Он оглянулся назад. Раб, купленный на рынке, скрылся в клубах пыли, поднимаемой копытами трех лошадей.

Спрыгнув с лошади, Анкелай упал на землю и, распластавшись, стал прислушиваться к приближающемуся топоту коней кочевников. Лежащий ногами по ходу их движения, присыпанный дорожной пылью, он был невидимым для догоняющих.

Когда звук от ударов копыт передовых лошадей стал слышен уже в нескольких метрах, Анкелай резко встал, оказавшись между двумя наваливающимися на него всадниками. Схватив их лошадей за передние ноги, Анкелай резко повернулся вокруг своей оси. Остальные всадники из отряда на полном ходу натолкнулись на непредвиденное препятствие. В свалке ноги и шеи ломали и люди, и лошади.

Дург сунул руку в сумку. Нащупал маленький мягкий теплый комок. Движущаяся по кругу огромная стена песка неумолимо приближалась.

– Ну, дружок, как бы мне ни было тебя жаль – выбора у нас нет, – с этими словами Дург сильнее сжал щенка и, когда до стены песка оставалось не более двадцати шагов, вынул его из сумки и с силой швырнул вперед перед собой. – За мной, не останавливаться! – успел крикнуть Дург.

Трое всадников на полном ходу вошли в движущуюся массу песка.

В полдень к воротам замка Зеевен подъехали три всадника. Стражники ворот доложили об этом Карлу Безухому, и он сам вышел узнать в чем дело.

– Что вам здесь надо? – в своей грубой манере спросил Карл, выглянув из бойницы над воротами.

По форме всадников он понял, что это храмовая стража, и ничего хорошего от встречи с ними ждать не приходится.

– У нас бумага, подписанная его преосвященством кардиналом Геолеоном о вызове маркизы Сесильи Стрэйг в канцелярию священной инквизиции для беседы. Я, капитан канцелярии священной инквизиции, уполномочен доставить маркизу для аудиенции с его превосходительством, верховным инквизитором Хилакиусом, – торжественным тоном ответил Карлу Безухому один из всадников.

– Послушай, капитан, советую тебе убраться прочь отсюда, ибо у меня есть бумага, подписанная его величеством королем Ледонии Дидартом III, о том, что я могу посылать ко всем чертям таких умников, как ты, со всеми их бумагами, кардиналами и инквизиторами, – высказался Карл в своей коронной манере.

– Ты пожалеешь, солдат, что позволил себе говорить так со мной, – ответил капитан храмовой стражи и, развернув коня, поскакал от ворот замка. Его спутники последовали за ним.

Инквизитор был взбешен. После получения донесения о том, что его посланникам был дан от ворот поворот, он в ярости ходил по комнате, постоянно повторяя, что он хотел решить все по-хорошему.

– Я сотру этот замок с лица земли, – выкрикнул вслух Хилакиус и велел подать повозку.

От резиденции до канцелярии расстояние было не более четверти мили, но грузное нескладное тело великого инквизитора не терпело даже таких незначительных походов, и он всегда передвигался на повозке.

Войдя в канцелярию, он увидел капитана храмовой стражи, того самого, что ездил в Зеевен на переговоры. С размаха инквизитор ударил его по голове посохом с тяжелым резным костяным набалдашником на конце. Качнувшись, капитан опустился на одно колено. Из-за уха у него потекла струйка крови. Инквизитор замахнулся еще раз, но в последний момент опустил посох.

Бросив посох на пол, инквизитор Хилакиус вдруг с непривычным для него проворством ринулся к лестнице, ведущей в подвалы, из которых доносились истошные крики пытаемых в застенках людей.

На удивление легко сбежав вниз по достаточно крутой лестнице, инквизитор вошел в одну из пыточных камер. Слева он увидел сидящего на полу узника. Его руки и шея были прикованы цепью к стене, а на ногах были массивные деревянные колодки, из которых торчали две босые черные от грязи стопы. Инквизитор взглядом разъяренного зверя посмотрел на его ноги, потом огляделся по сторонам, вытащил из горна раскаленные докрасна щипцы и, подойдя к узнику, методично, один за одним, под душераздирающие крики несчастного откусил щипцами все десять пальцев на его ногах. Удовлетворив свой животный инстинкт, выпустив наружу таким способом свое бешенство, он еще постоял некоторое время, вдыхая запах паленой плоти. Через пару минут, отрешенно глядя на корчащегося и стонущего от боли заключенного, Хилакиус вдруг испустил глубокий выдох. Тело его обмякло. Он с огромным трудом поднялся по лестнице обратно вверх.

Сидя в кабинете за массивным дубовым столом, приготовив бумагу и уже взяв в руку перо, он неожиданно все отодвинул в сторону.

– Архиепископ все равно не даст разрешения на штурм Зеевена, зачем зря переводить бумагу и чернила, и кардинал здесь не поможет, – в сердцах высказался вслух Хилакиус и в тяжелых раздумьях откинулся на спинку кресла.

Дург попытался открыть глаза. Яркое солнце ослепляло при малейшей попытке раздвинуть веки. Крупная галька, на которой он лежал, больно давила в спину. Сев и прикрыв ладонью глаза он, смог немного оглядеться. Рыжий лежал рядом. Дург чуть потянулся ногой и пнул его в плечо. От испуга Максимилиан сразу подскочил и вытянулся в струнку, хотя глаза при этом еще не открыл. А когда открыл их, то рот его расплылся в широкой гнилозубой улыбке.