Сергей Деркач - Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

Ничего себе здесь медальки раздают! Я посмотрел на Васю, мол, что делать? Тот только кивнул.

– Аль мал золотник? – по-своему расценил мои сомнения темник. – Уж извини. В Чернигов вернемся – достойно награжу.

– Нет-нет, все нормально, – я поспешил принять награду. – Ничего больше не надо.

– Ну, как знаешь.

– Мы чего пришли, парни, – Вася подсел возле меня. – План согласован, ночью выступаем. Наша задача: двое идут с авангардом, завязывают бой. Один с Калинычем наносит авиаудар. Есть вопросы, предложения?

– Я больше Леньку одного не оставлю, – решительно сказал Заика. – Хватит, и так столько глупостей натворил за короткое время.

– Ну, вот и решили. Теперь отдыхать. Как стемнеет – начнем.

Воевода вышел, а Паляныця попросил Горыныча:

– Слушай, не в службу, а в дружбу: принеси рюкзаки, а? Заправиться не помешает, а то негоже в драку лезть, когда желудок бурчит.

– Это мы сейчас, – змей мгновенно испарился.

– А снежок-то закончился, – констатировал Заика, выглядывая наружу.

– Да уж, теплее стало, – согласился Паляныця. – О, вот и тылы поспели. Ты реактивный, Калиныч?

– Так тут рядом совсем, – правая голова вместе с лапой просунулась внутрь. – Можно, мы тут посижу?

– А то! Есть будешь?

– Не, мы сыт.

– Ну, смотри.

Пока Вася сервировал стол, я озвучил одну мысль:

– Нужно бы разведку провести перед боем, желательно воздушную.

– Думаешь, один такой умный? – усмехнулся Паляныця. – Немного стемнеет – и полетим.

– Кто летит? – поинтересовался Заика.

– А вот с Василием и полетим. Хочет темник сам все видеть, своими глазами, чтобы потом непоняток не случилось.

Ели молча. Горыныч поторчал немного возле нас, а потом отвалил, сказал, что хочет крылья поразмять перед вылетом. Вася только кивнул, мол, разомнись, не помешает.

– Только осторожно, на глаза местным не показывайся, – посоветовал сержант. – А то потеряем эффект внезапности.

То ли я так проголодался, то ли сухпай был другого производства, только ел я с наслаждением, будто до того неделю на строгой диете сидел.

Едва мы собрали пустую посуду и приготовили ее к утилизации, как лагерем прокатилась волна тревоги.

Вася выглянул, а потом выскочил наружу. Мы с Заикой рванули за ним, пытаясь на ходу сообразить, что к чему. Нога стрельнула болью. Черт!

Черниговцы во главе с воеводой задрали головы вверх, некоторые держали луки наизготовку. Паляныця даже рюкзак выпустил, сказал коротко:

– Приземлится – бошку оторву, сварю, жрать заставлю.

Я глянул вверх. Наш бравый змей собрал вокруг себя целую стаю стервятников и теперь проводил неравный воздушный бой. Ну, а как иначе? Весной особенно голодно: рацион скудный, мелкий зверь еще спит и витаминов не хватает. А тут как бы подарок такой от людей – война, море трупов и все такое, можно попировать всласть, и на тебе: является наглец трехголовый. Мозгов-то что у птицы, что у змея, гляжу – одинаково. И если первые восприняли Горыныча только как опасного соперника – мне ли не знать! – то второй мог бы и догадаться, что летать стоило в другом месте, дабы не привлекать к себе ненужное внимание.

А Горынычу тем временем было ой как несладко. Несмотря на внушительные габариты, природную броню и наличие живого огня, стервятники брали количеством. Ну да, гуртом оно, как говорится, и батьку легче к миру склонить. Птицы яростно атаковали со всех сторон, норовили ударить по глазам, добраться до незащищенных броней участков тела. Голод – не тетка, смелости добавляет. Но нужно отдать змею должное: отбивался он мужественно, упорно, только это было все равно, что драться с роем пчел.

– Долу, долу лети! – крикнул воевода Василий. – Долу!!!

Змей, похоже, даже не расслышал, продолжал крутить карусель. Лучники нерешительно мялись на месте, ожидая команду.

– Стреляй! – крикнул Вася.

– Змея стрелим, – возразил воевода.

– Ничего ему не сделается. У него броня, что у танка.

Темник не понял, о чем речь, но отмашку дал. Тут же в небо устремилось несколько десятков стрел. Несколько разбилось о чешую, прежде чем Горыныч, наконец, сообразил, что к чему. Он мгновенно спикировал, стал кружить у нас над головами, подставляя под выстрелы врага. Десяток стервятников оказался на земле, прежде чем птицы оставили нашего крылатого друга и убрались восвояси. Несколько, самых наглых, еще около минуты висели над полем боя, но и они вскоре убрались.

Горыныч зашел на посадку аккуратно, не зацепив ни одного дерева. Вася тут же подскочил к нему, на ходу выговаривая за разгильдяйство. Змей только отмахнулся, переворачивая на ходу одну поверженную тушку за другой, пока не нашел искомое.

– Зря ругаешься, Василий, – протянул он добычу. – Гляди, какого сокола сбить удалось!

Паляныця осмотрел мертвую птицу, снял с лапы записку, развернул.

– Кто-то может прочесть? – обратился сержант к воям.

Воевода принял пергамент, пробежал его глазами, усмехнулся:

– Ай да змей, вот удружил!

– Можно поконкретнее? – спросил Заика, придвигаясь вплотную.

– Татарово послание. Кадан и Бури, тумэнбаши Батыевы, пишут, дабы ожидаша их поутру, недалече уже. И ведут оне с собой десять тумэнов, и машины осадны, и стенобитны. Аще бают, будто обоз ведут.

– Не понял?

Мне, если честно, тоже было не все ясно.

– Насколько я разобрался, завтра подойдут к Батыю подкрепления в составе ста тысяч активных штыков, осадные и стенобитные машины, обоз, – объяснил Паляныця. – Ведут все это войско два темника, то есть генерала, Кадан и Бури.

– Тумэн – это десять тысяч? – уточнил я.

– Ну да. Похоже, план нужно корректировать. Идем, воевода, думу думать будем.

– Ну, колись, Калиныч, как гонца распознал? – Заика хлопнул его по лапе.

– Так ведь стервятники не нашинские, – змей, несколько разочарованный такой скромной оценкой Паляныци, ответил охотно, благо вои с интересом обступили нас. – Степные птахи, с ордой прилетели в поисках поживы.

– Это же сколько километров они так отмахали! – удивился я.

– Да уж немало. Мы, как взлетел, увидел, что стервятники меж собой драку затеяли, одного скопом лупят.

– Знакомая картина, – я поневоле потянулся к раненой ноге, которая, кстати, уже почти не болела.

– Негоже всем на одного. Ну, вступился, а как узрел, что за птах это – тут и добил его, наземь кинул. А дальше завертелось. Благо вои вовремя заметили да прикрыли стрелами.

– Молодец, Калиныч. Мы уж думали, ты по головотяпству махач затеял, а оно вон как вышло.

Тем временем черниговцы мертвых птиц подобрали, принялись общипывать.

– Они это есть будут? – не поверил своим глазам Заика. – Мерзость какая.

– Мясо, конечно, жестковатое, но на безрыбье, как говорится, не до жиру, – объяснил Горыныч.