Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки

Включая, кроме всего прочего, ещё и художественные работы по росписи сундуков, наличников, заборов и всего, что нуждается в свежей покраске.

Ежели почтеннейшей публике желательно покороче, то не так представлял честный кузнец Вакула своё возвращение домой. Ну и точка на этом. Для нас главное другое…

– Мамо, отворите!

– Та я… щас… тока… приберусь трохи.

– Мамо?!

– Та щас, щас, одна хвилинка!

Вакула сокрушённо покачал головой, вздохнул и, чуть поднажав плечом, снял дверь с петель вместе с засовами. Полминуты делов…

– Сам же и починю, – буркнул наипервейший силач на всю округу и в ус не дуя. – Молитесь, мамо, шоб ваш гость з рогами успив до печки допрыгать, а не то… Я ж его собственный поганый хвост заставлю на сковороде зажарить и без хлеба зъисть!

Ну, чуть забегая вперёд, признаем, что чёрт всё-таки оказался умнее и успел удрать от гневного кузнеца. Дунул вверх по дымоходу, как и предполагали главные персонажи нашего повествования. Однако же, счастливо избежав тумаков Вакулы, нечистый легко попал в руки Николя, который дожидался его у выхода из трубы на крыше. В один миг намотал он длинный чёртов хвост на кулак и, став носом к пятачку, честно предупредил:

– Вот только дёрнись, морда твоя козлиная. У меня с собой святая вода и елей – оболью, помажу, перекрещу и не помилую!

– Шо? Не розумию ту варварску москальскую мову, – пискнул насмерть перепуганный чёрт, вытаращив глазки свои так, словно собирался ими же драться.

– Повторить то же самое по-украински, сучье вымя?!

– А-а… да хрен бы с ним, мы, черти, любой язык понимаем…

– Вот и не фиг выкаблучиваться, – удовлетворённо хмыкнул Николя. – А теперь собирайся в дорогу дальнюю.

– Куда? В Санкт-Петербург?

– Да нет, с чего бы…

– Предчувствие.

– Нет, всё проще, идём к тебе в пекло!

Чёрт прикинул масштабы разрушения, а также все непростые последствия, если только он приведёт в ад психованного гимназиста со святой водой в кармане, и решил от греха подальше уйти в обморок. То есть схватился за сердце, упал на спину и попытался скатиться по соломе вниз.

Однако у потомка знаменитого атамана были другие планы. Железной рукой держа чёрта за хвост, второй рукой обнял он трубу и удержался на вершине. Минутой позже из хаты вышел Вакула, посмотрел наверх, проследил, чтобы добрая пани Солоха вдруг не пошла следом за сыном, и кивнул:

– Сигайте!

Николя, не выпуская чертячий хвост, сел на задницу и легко соскользнул вниз, в заботливые и надёжные объятия друга.

– Споймали?

– А то, – хмыкнул гимназист.

– Та вин дохлый який-то…

– Притворяется. Буквально пару минут назад вообще из себя невесть какого патриота строил. Требовал обращаться к нему исключительно на украинском.

– От же бисово племя! Нешто ж мы не единый народ?!

– Для врагов рода человеческого – нет…

– Та дайте ж я ему промеж рогов ума добавлю, шоб знал, як добрых людей меж собой стравливать!

– А я чего? А я ничего! Я вообще за мир и дружбу между народами, – мигом прочухался нечистый дух. – Как по мне, так ежели б все люди были одинаковые, то и нам хлопот меньше, но…

– Но Господь Бог наш создал мир во всём его дивном разнообразии! – рыкнул Николя, и Вакула под шумок, не вдаваясь в интеллектуальный спор, просто отвесил чёрту щелбана в лоб.

Нечистый отпал минут на пять.

– Теперь ты и тащи…

Кузнец покраснел, но признал справедливость упрёка, принял из рук друга чёртов хвост и поволок за собой рогатого, как, быть может, ребёнок по снежной зиме тянет за собою детские саночки с красивой куклой. Ну, в нашем случае с рогатым, волосатым, козлоногим уродцем, через раз дышащим в две дырки свиного пятачка.

…Дивная в неописуемой красоте своей малороссийская ночь, раскинувшаяся над ними, щедрым лунным серебром вычерчивала, словно школяр мелом, высокие тополя, дремлющие хаты Диканьки, далёкий горизонт и поблёскивающий вдалеке пруд. Лёгкий летний ветерок едва колыхал древесные листы, воздух дышал свежайшими ароматами, кои не смог бы составить ни один французский парфюмер. Ибо откуда же им в коньячной Франции знать, обонять и вдыхать столь чистые запахи трав, цветов, зелени и самого эфира, коим буквально наполнена наша светлая малороссийская земля?!

Не знаю, где ещё есть такая природная щедрость, такой простор, такое беззаботие, простодушная радость бытия, как на милой сердцу моему неньке-Украине. Сбереги её Боже от всяческих потрясений, войн, раздоров в единых объятиях с любимой сестрой своей, великой Россией…

А пока пытливый взгляд загулявшего пьяницы (хотя что ж пытливого в пьяном взгляде?!) мог бы заметить идущую от села странную компанию: двое парней, один высокий, другой плечистый, волокущих за собой по колдобинам непонятное существо – то ли козёл, то ли свинья, а то ли вообще невесть какой кривоногий немец?

Когда они дошли до рощицы за околицей, что окаймляет пруд с давно заброшенной мельницей, нечистый дух взмолился о снисхождении на хорошем литературном русском. Видимо, понял, кто из двоих похитителей его опасней, а с кем лучше не ссориться.

– Многоуважаемый господин гимназист, не могли бы вы попросить вашего могучего товарища слегка умерить шаг? У меня уже вся спина в репейниках, а появляться в таком виде в пекле как бы не совсем комильфо…

– То есть должны ли мы понимать слова ваши как готовность к сотрудничеству? – Николя жестом остановил Вакулу.

– Ах, право, есть ли у меня выбор? – кокетливо потупился чёрт. – Однако же сколь приятно встретить в этой сельской глуши культурно образованного человека.

Но, прежде чем Николя ответил, его друг с размаху отвесил нечистому звонкую оплеуху.

– Шо мы з ним тут рассусоливаем, паныч?

Чёрт грязно выматерился, и культурный лоск слетел с него, как шелуха с жареных семечек.

– Вот же проклятый выродок, как больно дерётся-а!

– И это только начало, – делая строгое лицо, пообещал Николя. – Вакула, вяжи его крест-накрест к мельничному колесу, будем допрос с пристрастием учинять.

– Только не крест-накрест, – взвыл перепуганный не на шутку нечистый. – За шею привяжите, за руки, за ноги, но не крест-накрест, фараоны египетские! Я ж тут и кончусь весь…

– Буде сделано, як приказано, – по-военному козырнул артистичный кузнец, подняв два пальца к виску. – Може, ще и молитву ему на ухо прочитать?

Нечистый дух сплюнул сквозь кривые зубы и решил более не искушать судьбу.

– Ох, нет на вас креста, добрые люди. Ну да ладно, что уж там, говорите, чего душа ваша желает, всё сделаю, всё исполню, обо всём договоримся… Ой! Да что ж вы всё дерётесь-то?!

– А что же нам делать, если ты нормальных слов не понимаешь? Я же говорил уже вроде: идём в пекло.