Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности

– Молодцы. Я вам тут кое-что принес. – Эдриан отдает нам пакеты.

После того случая в столовой Эдриан нередко балует меня и моих друзей запрещенной едой.

За его спиной появляется девушка со знакомым мне лицом. Эстер. Она, как всегда, превосходно выглядит. Волосы закручены в пышные локоны, точеную фигуру с полным отсутствием лишних килограммов обтягивает короткое бежевое платье с небольшой драпировкой. Разглядев ее с ног до головы, я вспоминаю, как выгляжу сама в данный момент. Щеки горят, значит, лицо краснее самого спелого томата, волосы забраны в небрежный пучок, и вся моя одежда пропитана потом. Красотка! Мне становится неловко от того, что я в таком виде нахожусь перед Эдрианом.

– Эд, чего ты тут застрял, нам нужно ехать, – говорит она. Даже голос ее мне кажется идеальным. Такой мелодичный, женственный.

Эдриан прощается с нами, берет под руку Эстер, и вдвоем они удаляются от нас. Ребята начинают разбирать еду, а я продолжаю смотреть вслед этой парочке и чувствую, как внутри у меня что-то свербит, больше всего на свете мне хочется сейчас оказаться в своей комнате и погрузиться в тишину. Я не знаю, что со мной происходит, не знаю, как это объяснить, но мне нравится думать об Эдриане, мне нравится то ощущение теплоты, которое просыпается во мне, когда я смотрю на него. Рядом с ним я вновь хочу стать желанной, несмотря на инвалидное кресло. И когда я вижу его рядом с Эстер, все те желания, мысли, чувства, что я испытываю к нему, разбиваются на сотни осколков и внедряются своим острием мне в душу. Больно осознавать, что для него я навсегда останусь обычной пациенткой, что все те надежды, которыми я ежедневно питаю себя, на самом деле – самообман и лучше всего просто смириться с тем, что есть, и продолжать жить.

По этой причине я и наведалась в кабинет Роуз, которая была удивлена моему внезапному визиту.

– Что случилось, Вирджиния?

– Вы можете поменять мне психотерапевта?

– А чем тебя не устраивает доктор Хэйз?

– Его методика мне не помогает. Я думаю, что с другим врачом мне будет лучше.

Роуз долго молчит. Кажется, она чувствует, что в каждом моем слове огромная примесь лжи.

– Ну что ж. Желания пациентов для нас закон. С завтрашнего дня у тебя новый психотерапевт.

– Спасибо.

Я не жалею о своем поступке. Напротив, впервые в жизни я сделала то, что действительно должна была сделать. Я должна забыть Эдриана, чтобы перестать мучить себя. Ну или хотя бы постараться хоть немного отвыкнуть от него. Я наивно полагала, что после Скотта я вряд ли смогу на кого-то посмотреть и снова увязнуть в этом болоте, которое все остальные называют «любовью». Могу привести глупое, но, по моему мнению, точное сравнение. Представьте, что вы увидели вдалеке маленького щенка. Он кажется таким безобидным, ласковым. И вот вы идете к этому щенку, протягиваете к нему руки, но вдруг оказывается, что это вовсе и не крохотный щенок, а огромная собака, которая, заметив вас, набрасывается и вонзает свои острые клыки в ваше тело.

Вот что теперь для меня любовь. То, что сначала кажется безобидным и приятным, но потом вскоре, когда этого совсем не ожидаешь, доставляет тебе сильнейшую боль. Нет, я не перестала верить в любовь, просто теперь я боюсь ее.

Мой новый психотерапевт, откровенно говоря, ужасен. На первый взгляд он кажется мудрым и более опытным, нежели Эдриан. Но у него совершенно другая методика общения с пациентами, вернее, он вообще с ними практически не общается, лишь дает через каждые пять минут различные психологические тесты, затем несколько минут ему требуется, чтобы проанализировать результаты, и в самом конце сеанса он выносит небольшой вердикт по поводу моего душевного состояния. На этом все. Выхожу я из его кабинета с загруженной головой, будто только что побывала в школе на уроке математики.

Вечером того же дня я, как обычно, перед сном с книгой в руках заглянула в комнату Фила. Вечернее чтение стало нашим обычаем. Мы с Фелис заметили, что так Фил быстрее успокаивается и спокойно спит всю ночь без всяких кошмаров.

– Ну что, Фил, сегодня мы почитаем с тобой Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». Это любимая книга моей мамы.

Внезапно дверь комнаты со скрипом открывается, и на пороге мы видим Эдриана.

– Джина, можно тебя на пару минут? – говорит он.

– Конечно.

Мы оказываемся в моей комнате, Эдриан закрывает дверь и опирается на нее спиной.

– Ну и как тебе доктор Родригез?

Я сижу перед ним, его строгий взгляд врезается в меня, чувствую, как у меня начинает пересыхать во рту.

– Он… замечательный. Мне нравятся его сеансы.

– А могу я узнать, почему ты сменила врача?

– Разве Роуз не проинформировала вас?

– Разумеется, но даже она понимает, что это сущий бред.

– «Сущий бред». Разве так должен разговаривать доктор с пациенткой?

Эдриан тяжело выдыхает. Кажется, я перегнула палку, и от волнения я начинаю покрываться россыпью красных пятен.

– Что ж, я желаю тебе удачи. Доктор Родригез действительно хороший специалист, надеюсь, он тебе поможет. Я, кстати, пришел с тобой попрощаться.

– Попрощаться? – резко переспрашиваю.

– Да. Я увольняюсь. Если я не могу помочь своим пациентам, значит, мне здесь не место. Так что прощай, Джина.

Эдриан разворачивается, касается дверной ручки, и мне кажется, что я вот-вот растворюсь в этом пространстве из-за шока, в котором пребываю.

– Стойте, – выкрикиваю я.

Эдриан вновь поворачивается ко мне и на сей раз смотрит на меня таким взглядом, словно не удивлен тем, что я его остановила.

– Хотите знать истинную причину? Хорошо. Я отказалась от вас потому что… потому что мне кажется, что я начала в вас влюбляться.

Мое сердце бешено стучит, будто я только что пробежала марафон. Я боюсь поднимать взгляд на Эдриана, боюсь услышать его слова, поэтому, резко выдохнув, я продолжаю:

– Вам не нужно увольняться. Вы прекрасный врач, но, к сожалению, вы наградили меня новым диагнозом.

Эдриан в растерянности. Немного помолчав, он тихо произносит:

– Влюбленность это не диагноз.

– Да, но страдаешь из-за нее не меньше.

Я понимаю, что больше не вынесу ни единой минуты нахождения рядом с ним в этой комнате, поэтому, бросив кроткий взгляд, прошу его открыть мне дверь.

Весь оставшийся вечер я сидела у кровати Фила, закрыв лицо ладонями, которые буквально пропитались слезами.

Я провалилась в глубокий сон, но вскоре почувствовала, как кто-то теребит меня за руку. Нехотя открываю глаза, пытаюсь вглядеться в темноту и заставить разбудить свое сознание. Спустя несколько минут я разглядываю вблизи себя знакомые очертания тела.

– Карли? – говорю я хриплым голосом. – Что ты здесь делаешь?