Валентина Батманова - Деревня, хранимая Богом

Пока Кирилл убирал могилку матери и высаживал на ней цветы, солнце уже склонилось к закату.

– В станицу я сегодня уже не попаду, – стал размышлять он. – Где же переночевать? Не на кладбище же. – Он вздохнул, посмотрел по сторонам и вдруг принял решение: – А почему бы и нет? Здесь рядом мама. Она никому не позволит меня обидеть. – И чтобы окончательно утвердиться в принятом решении, добавил: – Бояться нужно не мертвых, бояться нужно живых.

Совсем обессиленный, он прилег у холмика, положил на могилу матери голову и мысленно продолжал с ней разговор. Рассказал об отце, о новоиспеченной мачехе, о том, что теперь его мечта об институте и, в последствии работа переводчиком, похоронены вместе с нею. Кирилл, видимо, задремал. Как вдруг почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему плечу. Он в страхе вскочил на ноги, повернул голову и увидел Олега. Тот стоял рядом с велосипедом в руках, с руля которого свисало две сумки с раками.

– Ну, чего ты раскис? – сдвинув на переносице брови, стал он не по-детски рассуждать. – Матери твоей, наверно, больно от таких слов и на том свете. Вот когда мои родители погибли, от них даже тел не осталось. Мы с сестрой плакали и днем и ночью. Вера даже заболела от переживаний и лежала целый месяц в армейском госпитале.

– Как погибли ваши родители? – тихо спросил Кирилл.

– Боевики подорвали рейсовый автобус, – присаживаясь рядом, хриплым голосом проговорил Олег. – Так вот, когда Вера лежала в госпитале, ей там одна женщина-санитарка сказала: «Не плачь, детка, слезами ты себе не поможешь, а вот родителям на том свете плохо, они все в воде лежат». Как ни странно, но эти слова подействовали на сестру. Когда она поправилась, то и мне запретила плакать. – Поднявшись и тряхнув велосипед, Олег поправил руль и предложил: – Садись на заднее сиденье, поехали к нам. – И, перехватив нерешительный взгляд Кирилла, добавил: – Могилку мы с тобой обязательно приведем в порядок. И цветы посадим. Я знаю, где их много.

Слова Олега насчет слез на земле, от которых близким плохо на небе, как-то успокоили Кирилла. Он согласно кивнул и, подхватив рюкзак, уселся за спиной друга. Вскоре велосипед уже подкатывал к старому совхозному коровнику.

Некогда добротное строение сейчас было наполовину разрушено. С одной стороны от него проходила проселочная дорога, а с другой – степная балка. И дорога, и балка шли параллельно друг дружке, уходя далеко к линии горизонта.

– Проходи, не стесняйся, – пригласил гостя Олег, открывая оббитую тряпками дверь. – У нас тут не очень просторно, зато не жарко.

Кирилл вошел в дверь, огляделся, поставил на пол рюкзак. Приметив деревянную лавку, присел на нее и стал снимать с уставших за день ног кроссовки. Тут его внимание привлек огромный черный кот, у которого не было одного глаза. Неслышно ступая мягкими лапами по полу, он сделал несколько шагов по направлению к гостю и замер в выжидательной позе. Его маленькие уши, словно локаторы, ловили малейший шорох.

– Кис-кис-кис, – позвал Кирилл кота. – Но тот лишь покосился на него единственным глазом и не сдвинулся с места.

Олег тем временем налил в ведро воды и, высыпав в него раков, поставил на печку, сложенную из кирпичей во дворе.

– Сейчас придет Вера, – сказал он, удобнее устанавливая ведро на конфорку. – Она пошла к колодцу за водой. Для раков у нас вода есть, а вот на чай не хватит.

Кирилл немного освоился и стал рассматривать жилище беженцев. «Конечно, живут ребята бедно, но не отчаиваются, – размышлял он. – Да и чего отчаиваться. Безвыходных положений не бывает». Он нагнулся и погладил забравшегося под лавку кота. Тот почувствовал на спине руку доброго человека и, выйдя из своего укрытия, стал тереться о больную ногу Кирилла. Нагнувшись, взял кота на руки. Тот не возражал. Продолжая гладить животное по спине, стал с ним тихонько разговаривать: «Наверное, это тебе местные коты глаз повредили в борьбе за красавицу кошку. Но ты ведь мужчина, а шрамы мужчин украшают».

Держа кота в руках и осторожно ступая босыми ногами, Кирилл вышел во двор.

– Раки уже закипают, – проговорил Олег, подкладывая в печку дрова. – Сейчас воду подсолю, добавлю укропчика, и ужин будет готов.

– Как зовут вашего кота? – поинтересовался у повара Кирилл.

– Мы его зовем Шамиль, – с ребячьей гордостью ответил Олег. – Свое имя он получил в честь героя, воевавшего на Кавказе вместе с генералом Слепцовым. Помнишь такого?

– Что-то припоминаю, – неуверенно ответил Кирилл. – По истории проходили. Но я слышал и о другом Шамиле, фамилия которого Басаев.

– Нет, мы кота назвали в честь чеченского героя, а этот – головорез и убийца. Мне о подвигах генерала Слепцова в войне с чеченцами отец много рассказывал. Сам он родом из станицы Слепцовской. А его родители были терскими казаками. С самого начала освоения Северного Кавказа жили вдоль рек Сунжи и Терека.

Раки давно сварились, а Вера все не возвращалась.

– Твоя сестра часто задерживается? – поинтересовался Кирилл.

– Часто, – спокойно ответил брат. – Она помогает местным пенсионерам.

– И много ей за это платят? – спросил Кирилл и даже постеснялся своего вопроса.

– Нет, копейки, – засопел обиженно Олег. – Деревенские пенсионеры бедные. У них не такая пенсия, как у городских. Поэтому Вера за работу берет продуктами. Кушать ведь что-то нужно. Одними раками сыт не будешь. А зимою, когда пруды замерзнут, и раков не станет.

– А вам тут и зимовать приходилось?

– Приходилось. Вот в этом шикарном зале, – Олег обвел взглядом помещение коровника, – всю прошлую зиму прожили. Конечно, было холодно. Но, как видишь, не замерзли.

Кирилл еще раз обвел взглядом ветхие стены коровника, залатанные кусками фанеры и тряпками дыры. На мгновение представил себе, как в лютые морозы тут может быть холодно, и передернул плечами.

– В конце июня будет ровно год, как мы тут поселились, – уточнил Олег.

– А где раньше жили?

– Жили с родителя в Грозном.

Олег рассказал своему новому товарищу о том, что его родители, после окончания Губкинского института как молодые специалисты были направлены на грозненский нефтеперерабатывающий завод. Предприятие выделило им квартиру. Зарплата была хорошая. Там же, в столице Чеченской Республики, родились и Олег с Верой. Сначала ходили в заводской детский сад, а потом в школу. Когда началась война, завод разрушили. Люди остались без работы.

– На что же вы стали жить после того, как родители остались без работы? – поинтересовался Кирилл.

– Я ведь тебе говорил, что мой отец родом из здешних мест, – напомнил Олег. – Он родился в станице Слепцовской. Правда, теперь она называется Орджоникидзевской. Так вот, там жили его родители. Пять лет назад мама отца, а моя бабушка, умерла и оставила нам дом с участком земли с садом. Родители обрабатывали землю, выращивали овощи и продавали на базаре.