Валентина Батманова - Деревня, хранимая Богом

Проходя мимо большого пруда, Кирилл увидел на берегу, возле густых зарослей лопухов, чей-то велосипед и детскую одежду. Спустившись к воде, заметил купающегося подростка. Ныряя по-утиному, тот показывал то загорелые плечи и спину, то ягодицы.

– Странная манера купаться, – подумал Кирилл, снимая с плеч рюкзак и присаживаясь на берегу. – Самому искупаться что ли?

В это время подросток вышел из воды, таща за собой пластиковый пакет, доверху набитый шевелящимися раками.

– Привет, – кивнул он Кириллу. – Ты что тут делаешь?

– Да так, присел отдохнуть, – улыбнулся в ответ Кирилл, с любопытством рассматривая подростка. «Надо же, сзади пионер, а спереди – пенсионер», – подумал он и еще больше заулыбался, наблюдая, как тот надевает спортивные штаны.

– Ну, чего вылупился? – раздраженно буркнул тот, – не видал голых мужчин?

– Почему же, видел, – согнал с лица улыбку Кирилл. – Я просто подумал, что купаться без трусов как-то неудобно. А вдруг кто-нибудь увидит.

– Ну и что из того, что увидит? – проворчал парень. – А где брать трусы, если их нет. Трусы стоят денег. Денег тоже нет. Так что тут не до трусов.

– Это плохо, когда нет денег, – вздохнул Кирилл, рассматривая раков. – Вот и у меня их нет. А без денег и в автобус не пускают.

– А ты откуда здесь взялся? – примирительно спросил парень.

– Я из Центральной усадьбы.

– А что в деревне делаешь? – продолжал любопытствовать ловец раков.

– Ничего я здесь не делаю, – вздохнул Кирилл. – Иду в станицу Марьинскую. По пути решил заглянуть на кладбище к могиле матери, чтобы попрощаться, да вот тебя увидел.

– Так ты сын той учительницы, которую недавно похоронили?

– Да, – кивнул головой Кирилл.

– А отца у тебя разве нет? – поинтересовался парень.

– Отец у меня есть, – помрачнел Кирилл. – Но лучше бы его не было.

Оба на некоторое время замолчали. Один продолжал рассматривать шевелящихся раков, другой заканчивал одевание.

– Меня зовут Олег, – протянул парень руку. – А тебя как зовут?

– Кириллом назвали, – поднимаясь с земли и пожимая протянутую руку, ответил он.

– Есть хочешь?

– Хочу, – честно признался Кирилл. – А что, ты меня решил обедом накормить?

– Ну, обедом не обедом, а голодным не останешься. Двигай за мной, – кивнул он в сторону зарослей лопухов и первым стал пробираться по едва заметной тропинке. Пройдя всего шагов десять, ребята оказались на небольшой полянке, на которой дымился костер.

– Присаживайся, – махнул рукой в сторону костра Олег. – И сними с себя свою робу. Летом нужно загорать.

Пока Кирилл снимал одежду, его новый знакомый, орудуя двумя палками, разгреб золу и вытащил из костра увесистую сырую тряпку, от которой шел пар.

Развернув ее, Олег вытряхнул на траву с полсотни красных раков. Такой оригинальный способ варки Кирилл видел впервые.

– Угощайся, – рукой указал на импровизированный стол на траве Олег. – А я пойду выстираю тряпку.

Сполоснув в пруду ветошь и хорошенько отжав ее, раколов снова наполнил тряпку деликатесом, аккуратно завернул и закопал в угли еще дымящегося костра.

– Я здесь ловлю раков каждый день, – Олег присел рядом с Кириллом и присоединился к обеду. – Их здесь тьма, особенно в камышах на той стороне пруда, – делился он секретами. – Но там очень острый камыш и можно сильно порезаться. Вот смотри, – Олег поднял кверху пятку правой ноги. – Это я в мае на той стороне напоролся на камышину. Раков наловил полмешка, но ногу пропорол до кости. Меня тогда моя старшая сестра Верка две недели выхаживала.

– Почему в больницу не пошел? – поинтересовался Кирилл.

– Какую больницу? – усмехнулся Олег. – Мы же беженцы. Прописки нет, поэтому к нам тут как к бомжам относятся.

Оба парня надолго замолчали. Каждый думал о своем, поедая сваренных раков.

– Но теперь я умнее стал, – прервал затянувшееся молчание Олег. – Ловлю раков на этой стороне пруда. Здесь берег глинистый и эти твари, – он подцепил за клешню очередного рака, – живут в норах. Вот я ногой нащупаю норку и ныряю. Кусачие, гады, – показал он кончики пальцев, – клещами больно хватают.

– Кто тебя надоумил варить раков в мокрой тряпке? – поинтересовался Кирилл.

– Это мое изобретение, – самодовольно усмехнулся Олег. – Я и яйца таким образом варю. Тут главное, – делился опытом он, – во время успеть вытащить тряпку из костра, пока она не загорелась. А то раки получатся не вареные, а жареные. Для такой кулинарии хорошо использовать материю от солдатских штанов или гимнастерки.

– А где ты яйца берешь? – поинтересовался Кирилл. – У вас с сестрой есть куры?

– Курей у нас нет, – нахмурился Олег. – Сами живем на курьих правах вот в том заброшенном коровнике, – махнул он рукой в сторону черневшей невдалеке старой постройки. – А яйца я собираю у маленького пруда. Вон там, – показал он в сторону блестящего зеркала небольшого водоема. – На другой стороне находится утиная ферма. Хозяин – предприниматель из города. И хотя территория огорожена сеткой, утки находят щели, пролазят и теряют яйца в обмелевшем пруду. Бывает, в день по двадцать штук собираю.

– А хозяин не ругает тебя?

– Я на его территорию не захожу, – улыбнулся Олег. – Это его утки заплывают на мою территорию.

За разговорами время пролетело быстро. Солнце уже поднялось к зениту, и жара стала просто невыносимой.

– Ну, мне пора, – поднимая велосипед с земли, сказал Олег. – Если не найдешь свою тетку, то на обратном пути заходи к нам. Места в коровнике всем хватит. – Он ловко оседлал своего двухколесного коня и покатил по тропинке.

Кирилл долго смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за деревьями лесопосадки.

Повесив на плечо рюкзак, Кирилл направился на деревенское кладбище. По пути нарвал букет полевых цветов. Могилу матери он увидел еще с дороги. Цветы и венки, положенные в день похорон, засохли, оголив потрескавшуюся глину на могильном холмике. Он подошел к могиле, положил цветы и, положив руку на шатающийся крест, долго смотрел на то место, где примерно покоилось лицо матери.

– Здравствуй, мама! – шепотом промолвил он, и слезы ручьями хлынули из его глаз. Он опустился на колени, положил голову на могилу и, лихорадочно перебирая руками сухие колючие цветы, зарыдал.

Кирилл долго разговаривал с могилой матери. Потом поднялся и стал убирать с нее засохшие венки и цветы. Понес охапку за пределы кладбища. Поискав глазами, куда бы можно все это выбросить, увидел неглубокий овраг. Бросив туда собранное, он собрался было уже уходить, но тут заметил, что на дне оврага находится целая свалка венков и деревянных крестов.

– Родственники умерших, вместо крестов, поставили памятники, – разговаривал он сам с собою, возвращаясь к могиле матери, а в овраг выбросили ненужные кресты. – А я, дорогая мамочка, – обратился он к могиле матери, – ничего не могу для тебя сейчас сделать. Разве что посадить полевые цветы. Помню, ты их очень любила.