Валерий Рыжков - Ремейк (сборник)

– Вот и я! – расплылся в улыбке Виктор.

– Тише! Разбудишь всех, пусть поспят, ждали тебя еще вчера, а ты чего не приехал, – ворчливо произнесла она.

– Кто-нибудь был? – вяло произнес он.

– Не знаю, я была с ребенком, – неопределенно сказала она и вышла развешивать белье в сад.

Он вышел следом за ней. Солнце припекало, он снял рубашку и сел в кресло под яблоней, закрыв глаза.

– Есть будешь? – спросила теща.

– Подожду, когда все встанут, – откликнулся он.

Он попытался расслабиться. Он подумал, как хорошо вот так забыться и чувствовать, как тепло растекается по всему телу. Ничто и нигде не болит. Нет никаких проблем. Чувствовать, как тело наливается приятной тяжестью. Тяжелеют веки, руки, ноги, все тело. Хорошо и приятно. И ничто не волнует.

– Опять аутогенной тренировкой занялся, лучше помог бы маме, – звонкий насмешливый голос жены прервал его отдых.

Он отрыл глаза и увидел ее красивой и юной. Он схватил ее за руку, привлек к себе и попытался поцеловать в лицо. Его губы коснулись теплой щеки, и она ловко увернулась от второго поцелуя.

– Хватит, что за нежности, дай я посижу позагораю, ты занял мое место, – нетерпеливо произнесла она, – я так устала за эту неделю с ребенком, что плохо стала выглядеть.

В ее голосе он услышал кокетливые нотки, чего раньше за ней не замечал.

– Я нахожу обратное, ты мне такой больше нравишься.

– Ты еще не все, – иронично произнесла она.

– Я готов защищать свое мнение, – он подхватил ее на руки и усадил в кресло. – Отдыхайте, княгиня.

– В дом пока не ходи, а то разбудишь ребенка.

В этот момент они услышали голос Димки.

– Вот идиллия и кончилась, начинается трудовой день, – она закрыла глаза, окунувшись в солнечные лучи.

Он прошел в дом. Ребенок, увидев его, подбежал и нежно прижался к нему. Виктор подышал на тонкую кожу шеи, чем вызвал смех у Димки.

– А я тебе подарки привез.

– А мне вчера дядя Валентин самолет подарил, – выпалил малыш.

– А что, он был вчера? – спросил Виктор.

– Был да уехал сразу к себе на дачу. Больше ничего не знаю, – ответила в тон Алла Алексеевна.

– Чуть что, никто ничего не знает, – пробубнил Виктор.

Он развернул свертки, и Димка потащил сладости и игрушки в рот.

– Не надо давать ребенку сладкое, перебивать аппетит, у него режим, – она подхватила внука на руки и понесла к столу.

Виктор взял другой сверток и понес жене.

– Ты привез то, что я просила, – просияла она, – а это так приятно.

– Получать всегда приятно, чем делать.

– Что ты говоришь, разве тебе не приятно делать мне подарки?

– Приятно, дорогая, – с раздражением в голосе произнес он.

– Ты жадный! Тебе всегда жалко для жены. Другие мужья делают и подороже подарки.

– Другие жены тоже в долгу не остаются.

Они замолчали. Каждый почувствовал, что разговор скатывается к ссоре.

– Опять разговор сводится к вечной проблеме семьи и брака, – миролюбиво улыбнулся он.

– Не надо было жениться, и не было бы никаких проблем.

– Тебе всегда чего-то не хватает.

– От тебя мне ничего не надо, оставь меня только в покое.

– Кто знал, что так у нас сложится жизнь.

– Ты был не мальчик, когда женился, созрел быть мужем и отцом.

– Извини, но я чувствую себя почему-то маленьким.

– Покажись психиатру в таком случае. Пустой мечтатель. Витаешь где-то в облаках, спустись на землю.

Тут появилась теща и позвала завтракать.

– Не ссорьтесь, идите завтракать, пока Димка на свободе.

Сели за стол. Виктор лениво ел гренки с чаем.

– Мам, посмотри, да он сыт, – подзуживала жена.

– Не приставай к нему. Лучше погуляйте после завтрака по городку.

– Ладно. После завтрака мы пойдем гулять, – решила Надя.

У Виктора в голове вертелись назойливые мысли: «Не знаю, чем оно продиктовало, может, даже ревностью, что я в ней вижу только пороки?

Ее изнеженные пальчики, которые никогда не шили и не стирали.

Губы? Верхняя тоненькая и злая, нижняя – толстая и плотоядная.

Глаза? Они выразительные, чуточку навыкате, но в них меньше стало искренней радости.

Бывает ведь такое, что для того, чтобы узнать человека, надо прожить с одной вечность, а с другой – хватит и часа. Мне понадобилось десять лет».

Надю раздражали в мужчинах слабости. Она категорично требовала избавления от всех привычек. Послушность мужа сначала ее умиляла, а потом она заметила, что он просто мужчина-тряпка. Но она была готова принести себя в жертву и продолжала перекраивать его на свой лад.

Они шли по парку. Он схватил ее за руку и побежал вперед, увлекая ее за собой. От быстрого бега кожа лица ее зарозовела, в глазах рассыпались веселые искорки, она подставила свои губы. Он поцеловал ее несколько раз, а она спокойно подставляла лоб, шею, губы, нос, глаза. Губы его ощущали тепло и тонкий аромат ее кожи.

Потом они взялись за руки, пошли в глубь парка, Виктор экспромтом произнес стихи.

Он шепотом проговорил эти слова под шелест лип, и почему-то ему стало тоскливо от осенившей мысли, что проявления его чувств есть не что иное, как продолжение вчерашнего разговора.

Она ловко выскользнула из его объятий.

– Давай только без белых стихов. Не хочу слышать. И не порти мне настроение.

– Мне так грустно, – сдавленным голосом произнес Виктор.

– Несмотря на твои интермедии.

– Ответь, а я что-нибудь в твоей жизни значу.

– Ты? – она обернулась к нему и увидела его растерянные глаза. – Ты – часть смысла моей жизни.

– Честно!

– У тебя сомнения? – вальяжно улыбнулась она.

– Я серьезно. Если по большому счету. Мне плохо без тебя.

Они проходили около цветочницы. Виктор, купив розу, протянул ей, и она, опустив носик в цветок, вдохнула аромат.

– До свадьбы ты каждый день приносил цветы. Как это было давно. Цветы – вестники глубоких чувств. Они напоминают, что существует любовь.

– Да? – протянул он. – Не знал, что так мало нужно для счастья. Остальное, конечно, мелочи жизни. Сейчас никто не говорит, что с милым и рай в шалаше. Ты в душе леди, которой нужен комфорт и букетики в хрустальной вазе, – с иронией произнес он.

– Тяжелый ты человек.

Он не заметил, как они подошли к галантерейному магазинчику.

– Я зайду на минуту.

– Хоть на полчаса, – буркнул он в ответ.

Он поднял голову и увидел, как кучевые облака играли в чехарду, предвещая дождь. Она скоро вышла из магазина.

– Зайдем в кафе, – предложил он, чтобы развеять скуку прогулки.

Зал был пуст. Они заказали мороженое и минеральную воду.

– Помнишь, – начала она, – шел проливной дождь, и мы, промокшие, забежали в кафе и весь вечер просидели там. Никого не было. Только мы.