Александр Рей - Клубок 31

В творчески активное меньшинство, которое выделялись в первые 15 минут занятия, так же, на мой придирчивый взгляд, попала молодая женщина – Татьяна, со дня на день собиравшаяся стать счастливой мамой. С большим красиво округлым животом и ярко выраженной харизмой, она каждый день тренинга неизменно приходила минута в минуту, плавно громоздилась на стул рядом со мной. К тому же, была она интересной собеседницей и человеком имеющим свое, вполне даже конкретное, мнение, что, несомненно, с моей стороны вызывало тактичный интерес и уважение. Наверное, именно по этому, все 4 дня я держался неподалеку от нее и когда для очередного упражнения или игры круг разбивался на тройки, четверки или же пятерки человек, мы опять оказывались рядом.

Упражнения, которые мы проходили в основном носили характер психолого-коррекционных игр и были направлены на сближение, развитие сплоченности, расслабления и так далее. В общем, то, что мы должны были проделывать с подростками, опробовали сначала на себе.

Оказавшись в очередной раз вместе с Таней в подгруппе, мы делились своими мыслями, чувствами, прошлым. И что самое главное, я, находясь рядом с ней, чувствовал себя свободно, и раскрывал себя, ничего не боясь и не тая.

В то время я был в состоянии мимоходного увлечения, чувствовал себя воздушно-беззаботным, поэтому прошлое мне казалось красочным и вполне сносным, что я, естественно, не подвергая сомнениям, преподносил другим. Идеальные родители, верные друзья, вечная любовь и только, встречались на моем пути.

Пока я все это рассказывал, Таня с интересом смотрела на меня и ждала, пока закончу. Когда же я замолчал, она задала мне один, всего один вопрос, ставшим в следствии чем-то глобально важным. Она спросила:

– Если у тебя было все так идеально, как ты говоришь, – медленно, растягивая слова, произнесла она, будто читая что-то в моих глазах, – почему же ты тогда стал психотерапевтом?

И я задумался, желая легко отмахнувшись, протарабанить что-нибудь…

Но вместо этого, прислушавшись к себе, я понял, что что-то тяжелое и вязкое схватило меня за горло и тянет вниз, уволакивая за собой…

Вопрос, заданный на том семинаре Таней, стал пусковым механизмом, он что-то переменил внутри, открыв обзор на то, что я так яростно старался забыть. Мне кажется, что именно в тот самый момент, как она произнесла те слова, сложившиеся в один из главных вопросов жизни, мой, невидимый доселе комочек плотно скрученных нитей, начал превращаться в реальность.

Прошлое ожило, забирая меня себе.

А внутри…

Обида, слезы, трудно дышать, одиночество, страх, непонимание, боль…

Смех, удивление, теплота, гордость, увлечение, желание, страсть, оргазм, гром…

Я сидел в одиночестве, где-то в районе центрального парка. В левой руке почти допитая бутылка пива, рядом пачка «Честерфилда», тоже с остатками сигарет.

Стеклянный взгляд устремлен в небо, на котором покорно умирают предрассветные гирлянды звезд.

Звуки вокруг, цвета и запахи умерли. Их нет. Меня нет в этом мире.

Кадры в моей голове сменяются и вместе с ними мое настроение.

На моих губах вкус того вопроса. Я пытаюсь прочувствовать какого это – произносить такие значимые слова без эмоций, без страсти и страха. Я пытаюсь понять, почему слова о моем прошлом стали так важны для меня, почему я нашел в них такую силу? Почему?

Мое прошлое… оно уже было… оно не вернется? Неправда, оно во мне, а я в нем…

Я в прошлом, там, куда боялся заглянуть, но где ответы и освобождение от меня самого, такого, какой я сейчас – искусственного, созданного заново, пустого…

А внутри – обида, слезы, трудно дышать…

На улице холодно. Зима ведь.

А мне надо идти в школу.

Бабушка одевает меня, как всегда, очень тепло – когда идешь совсем становиться невыносимо и кажется, что ты внутри горящего дома. Ну что тут поделаешь, разве бабушку можно переубедить – она всегда лучше знает, что мне надо.

Бабушка целует меня и брата липким, мокрым поцелуем, и закрывает за нами дверь.

Мы выходим из квартиры, спускаемся на первый этаж. Брат сразу же выходит на улицу, а я немножко хочу постоять. Мне нравится представлять, что я – космонавт, и сейчас выхожу из ракеты на новую, неизведанную планету. И капюшон у куртки кстати – прям как настоящий скафандр! Хорошо вот так стоять и воображать что…

Брат резко открывает дверь, заглядывая с улицы в темноту подъезда:

– Ну, где ты там? Я из-за тебя в школу опоздаю!

Мне приходится выйти и сразу нос начинает щипать, а дышать становится трудно.

Снег под ногами скрипит. Мне нравится этот звук, и я стараюсь идти там, где не протоптана дорожка.

Даська идет чуть впереди, я медленно, ели переставляя ноги, плетусь за ним. Он старше на год и учится уже в четвертом.

Мы прошли около половины пути, и я понимаю, что или сейчас, или будет уже поздно.

Сделав несколько широки шагов, я быстро его нагоняю и беру брата за руку. Он поворачивается ко мне и с удивлением смотрит.

– Дань, – выдавливаю я из себя, почему-то виноватым голосом, – Я в школу сегодня не хочу идти. Ты маме не расскажешь?

– А что такое? – лицо его очень серьезное.

– Не знаю. Просто не хочу, – я чувствую себя очень виноватым. Он молчал, всматриваясь в меня, а я не могу на него смотреть. Почему-то мне стало невыносимо стыдно.

– Хорошо, – будто выдохнув, сказал он, – Я ничего не расскажу. Только где ты будешь ждать? Холодно же! А домой не пойдешь.

– Ничего-ничего! – обрадовавшись, стал я его уверять. – Не замерзну! Пошли, покажу, где я буду стоять. А пойдешь домой со школы, забери меня, и мы пойдем вместе.

Я завожу его во дворик, к гаражам.

– Вон, между ними, – сказал я, показывая рукой на щель между двумя железными гаражами, – Красным и зеленым. Я там спрячусь.

– У меня пять уроков. Пока…

И он уходит.

Я захожу между гаражей и кладу портфель на снег.

Если поднять голову вверх, то через полоску почти смыкающихся гаражных крыш виднеется затянутое тучами небо, а еще сосульки.

Мне здесь немножко тесно, чтобы развернуться нужно приложить усилия. Зато можно посидеть на портфеле, а еще здесь никто не ходит. Правда у самого входа в мое убежище кто-то написел и я туда не подхожу.

Я даже не знаю, почему так сильно не хочу в школу, ведь раньше было нормально. Тоже не ахти, но, по крайней мере, не так ужасно. Может это из-за новой учительницы мне тяжело?