Эдуард Валентинович - Вятские рассказы (сборник)

Кстати, в Кирове в то время выпускались самые вкусные в СССР шоколадные конфеты и торты.

Мы с отцом и бабушкой жили в доме, расположенном на крутом берегу. Прямо из окон были видны белый собор и густой хвойный лес. С собором, как я потом узнал, связано имя известного художника Виктора Михайловича Васнецова. Он родился и получил первые художественные навыки в Вятке. Будучи учеником духовной семинарии, Васнецов одновременно брал уроки рисования у художника Э. Андриоли, которому помогал в росписи вятского собора.

Лес находился на противоположном от нас берегу реки. Вятка тогда была шириной не менее километра, полноводной, с быстрым течением. Каждое лето через Вятку строили деревянный мост, по которому в два ряда проезжали автомашины. А каждое лето строили потому, что во время весеннего ледохода мост сносило льдом «под корешок». Весной во время разлива даже не видно было противоположного берега.

Жители города превратили прибрежный лес в «Заречный парк». Зимой молодежь каталась в Заречном парке на лыжах. Это была «сказка зимнего леса».

А летом, в выходные дни, там был практически весь город.

Люди ходили туда отдыхать семьями. Прелесть Заречного парка состояла не только в его богатой природе, но и в огромном песчаном пляже – острове, расположенном почти посредине реки. В Заречном парке росли реликтовые ели, сосны, пихты, кедры, лиственницы. Каких только деревьев там не было! Остров был длиной километра полтора и шириной метров двести. Пляж отделялся от леса «каналом» шириной метров тридцать. Лесники летом строили между лесным берегом и пляжем деревянный мостик.

По весне, после ледохода, по реке сплавляли лес огромными плотами. Смотреть на ледоход и лесосплав было одним из приятнейших занятий живущей «на берегу» детворы. Да и взрослые не прочь были заворожено любоваться картинами ледохода и лесосплава. Народ толпами ходил «на берег» – крутой склон реки Вятка. Сегодня там установлен памятник участникам Великой Отечественной войны.

Слева и справа от «вечного огня» сегодня находится набережная им. Грина. Справа-прямо к моему дому и к лестнице, по которой мы ходили в Заречный парк. Слева – к Халтуринскому – Александровскому парку.

Но вернусь к лету. После посещения Заречного парка отдохнувший, загоревший, и, в некоторой своей части, «угоревший» народ пешком возвращался домой. Дорога проходила прямо под нашими окнами. Что это была за картина! Никакие майские и октябрьские демонстрации не могли сравниться с возвращением горожан из Заречного парка. Среди возвращающихся, как вы уже поняли, много было людей «навеселе» в переносном и прямом смысле этого слова. Люди, под лихие частушки типа «Семеновна, ты больно бойкая», естественно с «богатым народным текстом», под аккомпанемент гармошек, баянов с залихватскими плясками, нескончаемым потоком шли вверх по улице. Тогда эта улица, если мне не изменяет память, носила название ул. Дрылевского. Кстати, в те годы под гитары у нас не пели. А в Кирове была известная в СССР баянная фабрика.

Было это, каких-то шестьдесят лет тому назад. Сейчас, мне кажется, ничего подобного и нет. По крайней мере, просматривая в Интернете сайт города Киров, ничего похожего я не читал.

А далее я расскажу Вам некоторые истории своей жизни, «от пионера до пенсионера». Моя жизнь проходила через три общественные системы: «Диктатуру пролетарьята» – до 1953 г, «развитой социализм» – до 1999 г. и «начальную стадию бандитского капитализма» настоящего времени. Поэтому хочу высказать следующие свои наблюдения.

Люди! Не делайте революций! Они отбрасывают развитие общества на десятилетия! Как показала «история», революции нужны лишь отдельным лицам – шизофреникам и жуликам от политики. Во все времена к власти «лезут» не для того, чтобы созидать, а для того, чтобы властвовать и обогащаться.

Как сказала моя жена Лидия Ивановна, «всех людей можно разделить на две категории – стремящихся к Званиям и стремящихся к Знаниям». Вероятно, в каждом человеке присутствуют оба этих стремления. Какое из них перевесит, зависит «от небесных светил».

«Просматривая» свою жизнь, я обратил внимание на ряд критических ситуаций, в которых меня как будто спасал ангел-хранитель. Об этих историях я еще расскажу, но, обсуждая эти интересные факты, мы с Лидой вспомнили, как однажды она с сестрами заблудилась в лесу, и, только обратившись «мысленно» к своей матери, она смогла принять решение – в какую сторону идти. И, чудо, через пять минут они вышли на опушку леса, прямо к хутору.

Мы пришли к выводу, что моим ангелом-хранителем была и остается моя любимая Бабушка!

В связи с этим я вспомнил свою Бабушку, вырастившую и, по-моему, неплохо воспитавшую меня, и решил написать о ней.

Таисия Васильевна Оленева родилась в 1894 году в крестьянской семье в Нижегородской «губернии». Как и любая русская крестьянская семья, бабушкина семья была многодетной: четыре сестры и брат. Ее отец, мой прадед, погиб в Первую мировую войну. Но семья, по рассказам бабушки, была не из бедных. У них была лошадь, две коровы и другой скот.

Замуж бабушка вышла тоже за крестьянского парня из семьи деревенских кузнецов. У деда, Василия Михайловича, было три брата – и все – кузнецы. Как говорила бабушка, это была очень дружная и «зажиточная» семья. Но, грянула революция, и семья раскололась. Мой дед «принял идеи пролетарской революции», его братья – нет. На противоположных стенах горницы в их доме сосуществовали два портрета. На одной стороне Ленин, на другой – Керенский. Бабушка рассказывала, как однажды после семейного ужина с «самогоном» мой дед достал револьвер и бабахнул в портрет Керенского. Один из братьев схватил топор – и на деда! Бабушка была не робкого десятка, выхватила дедов револьвер и выстрелом в потолок угомонила «подвыпивших» братьев. По рассказам бабушки в первые послереволюционные годы дед возглавлял «партийную ячейку» и активно участвовал в «насаждении» Советской власти в деревне. Бабушка участвовала в большевистских делах деда и даже «в раскулачивании» и выселении «кулаков» с их семьями в Вятскую губернию, где впоследствии, но по доброй воле, оказались и они сами. Особенность раскулачивания в их деревне и близлежащих деревнях состояла, по рассказам бабушки, в том, что все «деревенские» и «кулаки» с их семьями до революции жили дружно. Вместе работали на полях, помогали друг другу. Вместе веселились после полевых работ. Кстати, по рассказам бабушки, никаких «бедняков» в их деревнях не было. А «раскулачивание» проходило по следующему «сценарию». Дед вызывал к себе очередного «кулака», сообщал, что в такое-то время к нему приедут. И просил передать домочадцам, чтобы все, что можно, одели на себя. Брать вещи с собой не разрешалось. И когда они с бабушкой вместе с сопровождающими их чекистами и представителями губернской власти приезжали к «раскулачиваемому», все домочадцы представляли собой «русских матрешек», толстых от надетых на себя вещей.