Эдуард Валентинович - Вятские рассказы (сборник)

Дед, как руководитель деревенской парт ячейки, опять-таки вместе с бабушкой и сопровождающими их чекистами, выезжал на «уничтожение бандитов», прятавшихся в дремучих новгородских и вятских лесах. Парадоксы того времени состояли в том, что участниками таких «бандитских групп» были закадычные по дореволюционным временам дедовы друзья. Бабушка рассказывала, что однажды они «захватили» бандитов, руководил которыми один из «закадычных» дедовых друзей. Друзья встретились довольно приветливо. Вечером у костра поговорили «про жизнь», «хорошо выпили», а наутро бабушка растолкала деда и его собутыльника, спящего рядом на телеге с сеном. Очнувшись и отрезвев, дед распрощался с другом, «арестовал его» и с чекистами отправил в Губ. ЧК. Вот такие были «парадоксы» Великой Октябрьской Революции. И еще один «парадокс». Когда в деревне побеждали «белые», дедовы братья сажали его «под домашний арест», когда власть переходила к «красным», дед «арестовывал» своих братьев. Вот такая она была «интересная» жизнь в послереволюционные годы.

У бабушки с дедом родилось два сына и дочка. К несчастью, дочка в детском возрасте умерла от сильной простуды. Бабушка, надо сказать, была, на мой взгляд, сильной волевой личностью. Она с отличием закончила четыре класса церковно-приходской школы, но прекратила учебу, так как вместе со своей матерью вынуждена была, после гибели на фронте своего отца, «взвалить и на свои плечи домашнее хозяйство – животину и сестер с братом». Но, стремление к знаниям составляло основное «кредо» бабушкиной жизненной философии. Она всех людей оценивала по этой категории. И когда в юности я знакомил ее со своими друзьями и подругами, она мне никогда «категорически не запрещала» с ними встречаться, но всегда указывала мне либо на достоинство, либо на недостаток моих приятелей. Эти ее «замечания» оставались в моем сознании, и я уже по-другому смотрел на приятелей и подруг. Бабушка никогда не навязывала мне своего мнения, но всегда ненавязчиво заставляла меня осмысливать достоинства и недостатки моих друзей, а, следовательно, и моего отношения к ним.

Почему я говорю о бабушке, а не о матери? Моя «семейная» история – опять результат сильного бабушкиного характера. Сейчас я это пишу на основе моих сегодняшних субъективных взглядов. Судя по всему, бабушка «не приняла» мою мать. Во-первых, за отсутствие стремления «к знаниям», а во-вторых, «за любовь к разгульной жизни». Мне кажется, что сначала бабушка не верила, что мой отец – это «мой отец». В результате после моего рождения мои родители «разбежались в разные стороны». Отец остался в Кирове, где служил в НКВД (КГБ), а мать еще до начала Великой Отечественной со мной уехала в Чебоксары – столицу Чувашии, на Волге – реке. Родился я 23 марта, а 22 июня началась война. Я не могу понять, как у моей бабушки в 1942 году, когда немцы подходили уже к Волге, хватило силы и смелости поехать в эти Чебоксары, чтобы забрать меня. А забирала она меня не от моей матери, а от другой бабушки, на попечение которой я был матерью оставлен или брошен. Что правильнее звучит, и не знаю. Я не представляю, каким образом во время войны моя любимая бабушка везла меня, полуторагодовалого, за тысячи километров, от Волги до Вятки. Это был героический поступок, особенно если принимать в расчет, что время было тревожное, а бабушка не считала своего сына моим отцом! Через некоторое время после возвращения бабушки со мной в Киров дед добровольцем вместе со сформированной в Кирове Сибирской дивизией ушел на фронт. Как и миллионы русских женщин в 1943 году бабушка получила «похоронку». А дальше… Она – Бабушка заменила мне мать, отсутствие которой я и не замечал. Свой властный характер, разрушивший, может быть, в чем я не сильно уверен, семейную жизнь моего отца, Бабушка не проявляла в отношениях со мной. Она была для меня не «диктатором», а советчиком или, если хотите, советником. Когда я стал уже «юношем» и порой приходил домой поздновато, она никогда меня не ругала. Она просто не спала и ждала, когда ее внук вернется с «гулянки». Хочу отдать должное и «бабушкиному внуку». Она всегда знала, где я и с кем. Приходя поздно домой, я всегда ей говорил: «Бабуся, ты чего не спишь?! Ты же знаешь, где я и с кем. Со мной же ничего не случиться!». Какой же я был «паразит». Это я понял только тогда, когда «юношем» стал мой сын!

Только теперь!!! я могу понять, как тяжело было моей бабушке «навсегда расстаться» со своим внуком, не только уехавшим «за знаниями» в Москву, но и нашедшим там чудесную девушку Лиду, оторвавшую от нее не только меня самого, но и мою душу! Последний раз я виделся с Бабусей зимой 1962 года, когда мы с Лидой, еще неженатые, приехали в Киров. Я думаю, что, увидев Лиду, отвечающую всем бабушкиным жизненным стандартам, Бабушка поняла: что я нашел! и что она потеряла – все! Весь смысл жизни!

Скажу по правде, я часто поднимаю руки к небу и прошу: «Дорогая Бабуся, прости, прости меня…»