Алексей Семенов - Прощай, моя совесть! Привет, моя месть!

Вспоминая события прошедшего дня, Лошадь периодически засыпала, разгружаясь от напряжения. Уже вечерело, когда очередной многократный и настырный звонок разбудил ее.

«Во черт, теперь это точно он. Ну не хочу я с ним выясняться». Тем не менее Лошадь поднялась и пошла к двери. Сквозь глазок она увидела Рыжую с каким-то листом бумаги в руке. Рыжая кричала и махала руками. Лошадь открыла дверь.

– Какие-то козлы разбили мне в машине боковое заднее и положили на сиденье этот хренов лист, – выпалила Рыжая на одном дыхании и быстро вошла в квартиру. – О, прикольные кресла, я тоже себе заказала новую обивку с выбитым велюром.

Лошадь взяла у нее лист бумаги, на котором обыкновенным шрифтом Arial было напечатано «ЭКСПОЗИЦИЯ».

– Я залезла в Википедию, так она мне так много значений дала… Хер знает, что и думать, – открывая Red Bull и падая в кресло, продолжала Рыжая.

– А почему ты думаешь, что на это нужно как-то реагировать?

– Потому что осколков стекла нет – вырезали как в детективах, ровный лист бумаги на заднем сиденье, и даже ничего из тачки не…

Рыжая не успела договорить, как хлопок, звук лопнувшего стекла и звон падающих осколков окна гостиной перебил ее убедительную речь. Большой камень, обернутый белой бумагой, подкатился к ногам Лошади, и все стихло. Рыжая вжалась в кресло и тихонько скулила от испуга.

Лошадь подняла камень, сняла измятый лист и расправила его. Посмотрев, ухмыльнулась.

– Что там? – тихо спросила Рыжая.

– Валентинка, – усмехнулась Лошадь и протянула бумагу Рыжей. – Сама не догадываешься?

Рыжая взяла листок. На нем тем же обычным Arial было написано «ЭКСПОЗИЦИЯ».

– Мне вот только интересно, – сказала Лошадь, откупоривая двадцатипятилетний виски Makkalen, – это мне послание или опять тебе?

– Мне тоже налей чистого, – тихо попросила Рыжая.

– Ты же на машине.

– Мне уже все равно и, вообще, страшно. Я же никому плохого не делала ничего, Лошадь, честно… Как в фильмах про маньяков.

– Я знаю, Рыжая, не ссакать. Все будет хорошо. Надо выяснить, что это за херня такая с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ».

Зазвонил телефон Рыжей.

– Это Макс, – удивленно уставившись на экран, потом на Лошадь, сказала Рыжая.

– Так бери, чё тянешь. Только на динамик внешний переключи.

– Але, Макс, привет. – Рыжая, переключая телефон на громкую связь. – Чё ты?

– Рыжая, – не здороваясь, начал Макс. – Тебе что-нибудь слово «ЭКСПОЗИЦИЯ» говорит?

– Твою мать… – заскулила Рыжая и сползла на пол, опять в страхе поджав ноги под себя.

– Макс, привет, это Лошадь. Просто Рыжая у меня, и ей совсем поплохело. Не против, если я продолжу разговор?

– Ну здравствуй, Лошадь, – не смутившись и даже как-то по-родственному ответил Макс. – Как голова?

– Потом расскажу, нормально. Что там с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ»?

– А что у вас?

– Разбитое стекло машины и «ЭКСПОЗИЦИЯ» на заднем сиденье у Рыжей, а у меня десять минут назад камень, обернутый в «ЭКСПОЗИЦИЮ», разбил окно гостиной. Что это?

– Не знаю пока. У нас тут то же у всех: у меня «ЭКСПОЗИЦИЯ» вырезана на капоте машины, у Нины зарезан Малкович…

– Кто это?

– Доберман, а под его лапу положен лист с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ», у Вероники… словом, у всех наших из общества есть «ЭКСПОЗИЦИЯ».

– Жопа какая-то.

– И эта жопа началась, когда ты нарисовалась! – услышала Лошадь в трубке крик Нины.

– Так что через полтора часа все встречаемся в «Сейфе» и будем заново знакомиться, – продолжал Макс.

– Я бы на твоем месте не вздумала не прийти, – прокричала Нина, – мы мертвого трахнем!!!

– Я это уже поняла, – спокойно сказала Лошадь, глядя на испуганную Рыжую, – мы будем обязательно.

Лошадь закончила разговор, подошла к столику, взяла виски и, словно пила компот, сделала из горла семь глотков.

– Так, Рыжая, перестань ныть, садись и рассказывай про всех остальных ребят из сообщества. Надо подумать. – Лошадь залезла на подоконник.

– Про всех? Про кого теперь?

– Про Нину и Макса.

– Нина, значит, – напряглась Рыжая, начиная рассказ. – Нина… Ее в общество привел отец.

– А разве не Макс?

– Нет, Макс с ней был, когда уже слез, а она жестко сидела на коксе. Он ее не мог уговорить. Видно, что совсем конченая модель была.

– Я так и думала.

– Что думала?

– А что модель.

– Ну да. Она по миру много поездила, любимой моделью Yamamoto была даже какое-то время, пока во французском Playboy не стала playmate года. После этого он от нее отказался и на показы больше не брал.

– Ревновал?

– Ну не знаю я их личных отношений. Она говорила, что отцу на его день рождения сделала такой подарок – снялась голой.

– Прекрасный подарок.

– Наверное, не будь он послом во Франции.

– Ого, она крутая. Мне нравится.

– Как она может тебе нравиться после того, как отхерачила стулом? – искренне удивилась Рыжая.

– Я сама виновата – напросилась. Я чувствовала это. Не нужно было мне так себя вести.

– Ну ты даешь.

– Мне вот что непонятно. Как получилось, что после того, как против папаши своего такой финт выкинула, она послушной стала и в общество по его указке пришла?

– Не знаю, но она его сейчас очень слушается. Делает все, что он скажет. Просто мармеладная стала с ним. Говорит, что всем ему обязана, и знает, как сильно он ее любит.

– Но должна же быть какая-то причина.

– Я не знаю, надо у кого-нибудь выяснить, с кем она больше всех общается.

– А с кем она общается?

– Да ни с кем, она презирает общество, как и ты…

– Да уж, мы с ней во многом похожи… – задумалась над сказанным Лошадь. – Понятно, в общем, давай дальше. Макс.

– Так, значит, Макс… – словно на экзамене напрягалась Рыжая. – Он создал это общество. Потому что совсем в своей музыке убил себя. Он участвовал в первом проекте «Фабрики звезд», но музыкальная карьера не сложилась, вот он с катушек и снесся. Друзья все на сцене, в клипах, вокруг толпы фанатов, а он один остался после славы временной. Сначала пил, дальше – героин. Что-то писал, к продюсерам ходил. А потом – забил. Года четыре жестко сидел на герыче, пока не очнулся от передоза в клинике. Еле выходили. С тех пор отходит.

– А с Ниной как познакомился?

– У них отцы – чиновники. Они на каком-то мероприятии познакомились.

– Понятно, избалованное и пропащее детство с измененными ценностями в жизни.

– Знаешь, Макс – совсем странный. На первый взгляд козел еще тот, но это не так. Он семью очень хочет и детей. Сам про это говорил много раз, но как-то не складываются у него долгие отношения. Слишком он требовательный, что ли…

– Ты с ним спала тоже? – прервала рассказ Лошадь.

– Фу-ты… Умеешь же ты так сразу… – немного смутилась Рыжая. Задумалась. Продолжила: – Мы не были вместе. Я просто несколько раз оказалась рядом с ним, когда ему совсем плохо было в жизни, понимаешь?