Александр Бедрянец - Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга вторая. Новеллы

Коновалов отметил, что внешне спокойный Семён Давыдович, при слове «поросёнок», согнул пятак, который до этого вертел в пальцах. Было ясно, что о поросёнке он знал, а теперь понял, для чего он потребовался. Коновалов продолжал,

– Слухи есть слухи, они доверия не вызывают. Только я своими глазами видел, как трестовский шофёр лупил его прямо в кабинете за свою жену и обзывал любителем поросятинки.

Но это ещё полбеды, Анна Васильевна женщина порядочная, и без сомнения его отошьёт. Беда в том, что трестом прокуратура интересуется. Неделю в документах рылись. А вдруг Мылов у них на заметке, и они только факта ждут? Чтобы с поличным. Женька у нас вообще не работает, значит, квартира незаконная. Только ордер получит, а они Мылова хлоп, и на цугундер! Мылов ладно, туда ему и дорога. А вот Анну Васильевну жаль. Она ж неопытная, затаскают простую душу. Конечно, если тебе это всё равно, то мне тем более.

– Нет, Родион, не всё равно, нет.

– Тогда слушай дальше. Наша секретарша сказала мне сегодня, что какая-то Брюханова дала ей письмо для передачи Мылову.

– Куда? В Ростов?

– Нет. Завтра у нас собрание, и он приедет сюда с докладом. Анне Васильевне об этом известно. Я думаю, что она передала приглашение в гости. Собрание закончится около трёх часов дня, и у Мылова будет время заехать. Но это я так думаю. А конкретно ты можешь узнать прямо у Анны Васильевны, а потом уж решать, как и что.

– Спасибо тебе Родион. Я разберусь. Я так разберусь с этим делом, что кому-то будет очень тошно.

На следующий день после обеда из Ростова прибыл жёлтый казённый «Москвич». Кроме водителя в нём был Мылов и давешняя девушка машинистка в роли его секретарши. Мылов немного нервничал, опасаясь неприятных вопросов. Хотя фингал почти сошёл, он был в тёмных очках на пол-лица. На пути в кабинет директора встретился Коновалов, и Мылов занервничал сильнее, но, как оказалось, напрасно. Коновалов вежливо поздоровался и сказал,

– Товарищ Мылов, вы уж простите меня, давеча я вёл себя грубовато. Я же не знал кто такой товарищ Крылов. Что вы хотите? Живём в деревне, людей не знаем.

Мылов успокоился. Он решил, что Коновалов нормальный человек, и, как всякий нормальный человек, убоялся Крылова и занял свой шесток. А когда Катя передала ему конверт с запиской от «какой-то красивой женщины», и он прочитал её, то настроение у Мылова поднялось на рекордный градус. Он понял, что здесь живут нормальные люди, соблюдающие правила в делах и отношениях.

Собрание шло рутинно и гладко. Даже самоотвод Жердева и избрание нового месткома прошли без шума. Про Ясыркина никто не заикнулся.

Когда собрание закончилось, и можно было уезжать, Мылов замешкался, и стал оглядываться вокруг. Неподалёку он заметил маячившего Коновалова, который как будто кого-то поджидал. Валентин Михайлович подошёл к нему, и как старого знакомого спросил,

– Коновалов, ты местный?

– Да, а что?

– Мне надо попасть на Конный переулок. Не расскажешь где это?

– По рассказам искать долго. Давайте я вам его покажу. Мне как раз в ту сторону надо.

– Отлично! Поехали!

Коновалов сел рядом с водителем и стал показывать дорогу. Вскоре они приехали. У перекрёстка Родион попросил остановиться, и сказал,

– Вот этот самый переулок. Какой номер?

– Сорок третий.

– Тогда вам налево. Здесь близко, а я тут выйду. Счастливого пути!

«Москвич» завернул налево, и метров через сто остановился против нужного номера. В переулке было ни души, не считая двух пробегавших собак. Мылов вылез и отправился за подарком. Возле калитки сорок третьего дома вместо красивой женщины стоял дюжий мужик. Около него лежал шевелящийся белый полотняный мешок. Мылов подошёл и поздоровался. Дюжий мужик в ответ спросил,

– Ты Мылов?

– Да.

– Говорят, ты любишь поросятинку?

В мешке хрюкнуло, а Мылову стало как-то не по себе. Процедура вручения шла не по правилам, и сильно не по правилам. Он неуверенно ответил,

– Ну, в общем, это …

– Тогда получи!

Семён Давыдович, а это был он, нагнулся за мешком, затем резко разогнулся, и Мылов получил страшный удар поросёнком в мешке по лицу. От этого удара он упал, задрав ноги, и немного проехал по земле. Встать он уже не смог. Поросёнок истошно завизжал и обгадился, что тут же сказалось на чистоте костюма Мылова, так как на дне мешка имелись дырки. В руках Семёна Давыдовича мешок с визжащим поросёнком превратился в невиданное оружие, которым он стал методично охаживать лежащего Мылова, приговаривая при этом,

– Получи поросятины, получи поросятины!

Машинистка наблюдала это избиение, закусив кулак и вытаращив глаза, а шофёр, не зная, что у этого бугая на уме, захотел смыться, но двигатель, как назло, не заводился. Когда поросёнок затих, Семён Давыдович отбросил его, и крикнул,

– Аннушка, принеси воду!

Тут же появилась Аннушка с ведром воды и кружкой. Семён Давыдович попил воды сам, а затем плеснул в лицо Мылову. Тот зашевелился и застонал. Семён Давыдович взял его за шиворот, посадил, и, глядя в лицо, сказал,

– Если бы я тебя вдарил кулаком, то убил бы. Ты понял?

Мылов что-то булькнул разбитыми губами и кивнул.

– А в следующий раз я двину тебя кулаком. Понял?

Кивок.

– А чтобы следующего раза не было, ты в своей конторе вычеркнешь из списков Брюханова. Понял?

Кивок.

– Запомни это хорошенько, и не откладывай на потом, а иначе до тюрьмы не доживёшь.

Семён Давыдович приволок за шкирку несчастного Мылова к машине, и сказал,

– Забирайте этого потаскуна, и чтоб я вас тут больше не видел. В других местах пусть свои шашни крутит.

Когда шофёр и машинистка затащили Мылова на заднее сиденье, подошёл Семён Давыдович и бросил туда дохлого поросёнка, сказав, что это подарок. Мотор завёлся, и они, наконец, поехали. Машинистка предложила отвезти Мылова в больницу, но он отказался. Всю дорогу девушка с восторженным ужасом оглядывалась на профорга. Кто бы мог подумать, что за этой невзрачной внешностью скрывался опытный ловелас?

В понедельник, часов в десять утра Коновалов пришёл к директору, и попросил соединить его с Мыловым, мол, после собрания он должен уже очухаться. Директор разрешил, но, заинтригованный последней фразой, вышел в приёмную послушать. Катя набрала номер, и разговор начался,

– Привет Мылов! Это Коновалов. Ты список жильцов в порядок привел?

– Ясыркина вписал?

– Молодец. И запомни: если еще полезешь в дела комбината, то следующий раз тебя будут бить телёнком. Понял?

Коновалов положил трубку, и сказал,

– Ну, всё. Катя, можешь обрадовать Зину Ясыркину.

Директор вмешался,

– Погоди Коновалов. Что значит следующий? Был и предыдущий? И почему телёнком?

– Потому что в пятницу после собрания его били поросёнком. И опять за бабу.