Владимир Весенний - Реликвия Викингов

Предварительно из комнаты Венедикт вынес все книги и передвинул все стеллажи, на которых эти книги располагались. Строгая библиотекарша, начальница всех библиотекарш, расплылась в умильной улыбке, когда, явившись проконтролировать рабочий процесс, обнаружила в коридоре книги, расставленные на стеллажах в строгом соответствии своему первоначальному алфавитному порядку. Она оценила усердие паренька и с материнской теплотой в голосе пригласила на чай у себя в тесной конуре, с подшивками на полках и портретами писателей на стенах. Ее удивило, что человек с высшим образованием, с прекрасной специальностью не работает по профессии, а занимается покраской и побелкой стен и потолков. Тем ни менее она приветствовала стремление молодого человека «познать жизнь во всех ее проявлениях». Главное, чтобы это стремление не затянулось. Во всем нужна мера. Молодой, неопытный глаз не всегда способен определить эту самую меру, потому ему нужен мудрый наставник или наставница, а еще лучше, чтобы эта наставница была молода и красива, как, например, дочь начальницы всех библиотекарш.

Эту песню в различных вариациях Веня слышал не раз по возвращении из армии. К ним в гости «я тут шла мимо, дай, думаю, зайду» зачастили мамаши девиц на выданье. Все они восхищались возмужавшим Венедиктом. Исподволь интересовались его дальнейшими планами. «Огорчались», округлив глаза, как это такой молодой и красивый до сих пор не нашел себе спутницу жизни?! «Наша Леночка, Сашенька, Светочка, Лорочка, Танечка – тоже, кстати, пока одна, хотя от кавалеров нет отбоя». И на волне материнского участия приглашали навестить их «без церемоний, по-свойски», «ведь мы всегда любили тебя, как сына». Веня не заставлял себя долго ждать и являлся по первому зову, справедливо полагая, что время тихого онанизма кануло в лету вместе с казармой и кирзовыми сапогами. Ему не приходилось брать неприступные крепости, ибо хозяйки этих крепостей предпочитали заблаговременно выкинуть белый флаг на милость победителя, дабы стены и потайные лазы со временем не заросли мхом и не покрылись паутиной забвения. Засучив, что называется рукава, не покладая рук и всего остального, Венедикт усердно трудился на ниве сексуальных утех, при этом, не забывая, как коварен, бывает, улыбчивый и стонущий в его объятиях «враг». Чем слаще пели сладкоголосые русалки, тем громче звучала лира осторожности в душе Вени. Он удваивал бдительность и запасался презервативами, отдавая себя во власть интуиции, которая нередко выручала его.

Так, однажды, засидевшись допоздна у очередной «доброжелательницы» на кухне за стаканчиком красного вина, Скутельник собирался, было, пройти в приготовленные для него апартаменты «мама-папа два дня на даче, ты можешь заночевать у меня», но внутренний голос указывал на излишнюю нервозность гостеприимной хозяйки, показные зевки и мимолетные взгляды на настенные часы. Веня бесстрастно продолжал молоть ересь о преимуществах свободного секса в странах западной Европы и потягивать вино, при этом наблюдая за девицей, в которой было прекрасно все от жгуче черных очей с огромными накладными ресницами до смоляных волос густо покрывающих голову и ноги. Пикантности перезрелой чаровнице придавали выжженные перекисью великолепные рыжие усы под небольшим носиком с круглыми ноздрями.

Ближе к полуночи «молодая» в волнении прошлась из кухни в комнату и обратно, замок в прихожей тихо щелкнул, и в приоткрытую дверь просунулась малиновая беретка, покрывающая женскую голову. Положив ногу на ногу, не выпуская стакана из рук, Веня в умилении наблюдал, как вдоль стеночки в полуприсяде крадется маленькая женщина в черном драповом пальто и чёрных полусапожках. На лице похотливое любопытство, прищуренные глаза разрывали темноту комнаты в поисках обнаженной страсти, а чуткие уши ловили любовный шепот и победное рычание оргазма. Стремление различить во мраке «нечто» так увлекло полуночную гостью, что она не сразу увидела «страстных любовников» под сенью бра на кухне. «Влюбленная» нервно кусала губы и гневно сверлила глазами нетерпеливую маму. Венедикт учтиво приподнял зад и салютовал родительнице и своему внутреннему чутью, недопитым стаканом. Обескураженная дама промямлила: «Вы еще не ложились?»

Несостоявшийся зять, неспешно натягивая ботинки в прихожей, принялся рассказывать, как на рыбалке он упустил огромного карася, который сорвался с крючка и упал в тину на мелководье.

– Я бросился ловить его руками, хлопал по воде – брызги в сторону, весь вымок, сапоги хлюпают, а он, зараза, шмыг-шмыг, нырк-нырк и был таков! В общем, я поплыл…

И хмельной Веня растворился в океане ночи.

Любовь любовью, а стены в библиотеке ждали своего часа. Час этот пробил, после того как газетами был накрыт паркетный пол сияющий лаком. Стоя перед жестяными банками с олифой, белилами и краской, Веня задумчиво тер подбородок и решал задачу с двумя неизвестными. Первое неизвестное – в какой пропорции разводить ингредиенты, чтобы получить цвет морской волны. Второй – как это сделать без помощи своей напарницы Веры, у которой ветрянкой заболела внучка и с нею необходимо посидеть до прихода участкового врача, «Веня, я быстренько, придет бригадир Зинка, скажи – я на территории».

Бригадирша Зинаида не объявлялась и, с одной стороны, это было на руку Венедикту – отпадала необходимость врать, покрывая напарницу. С другой стороны, ситуация складывалась патовая, так как чем красить стены спросить было не у кого.

На свой страх и риск Скутельник вылил бежевую краску из жестяной банки в небольшое корыто, добавил туда белил и олифы. Полученная смесь ему показалась недостаточно светлой. Чтобы осветлить ее, Веня долил в корыто из всех имеющихся у него под рукой сосудов, что называется, «на глаз» всего понемногу и тщательно размешал обломком швабры. Начинающего «авангардиста» радовало уже то, что смесь не вступила в химическую реакцию с внешней средой, не зашипела и не забулькала, и, следовательно, угроза жизни отсутствовала. Можно было приступать к «творческому» процессу.

Скутельник окунул валик на длинной палке в корыто и нанес первый неуверенный «мазок» на стену. С каждой минутой робость, охватившая его в начале работы, отступала. Молодой маляр трудился самозабвенно, без отдыха и перерыва на обед. Работа так захватила его, что лишь оклик директрисы вернул его к действительности. Главная библиотекарша переводила недоуменный взгляд с Вени на «обновленные» стены. На ее удрученном лице застыла неизмеримая печаль. Из лазурной Адриатики, в которую директриса ежедневно окуналась, приходя на работу, Венедикт злым гением своего невежества низверг ее в мрачное царство Аида. Стены библиотеки обрели зловещий серый цвет и отдавали могильной прохладой.