Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №3/2013

На плоском плохо видно в глубину
зато наглядно, где осёл, где – гарпия.
Какая-то смешная томография,
кино, где мудреца придурок пнул.

Всё как всегда.
Но это не кино —
реальность.
А точнее то, что видимо
(ведь в нас пять входов, в то числе и видео).
Жизнь индивидуальна, как венок,
таких полно на новеньких гробах
(стих получается весьма весёленький),
но хоть займись стихами, хоть виндсёрфингом —
Прожектор в спину…

Хочется: бабах(!!!),
взорвалась Лампа, все проснулись и…
А дальше мною больше не придумано,
но чую, где-то там свободой дунуло.
А может это разум мой люсит.

Сны видимого – сладкие, но сны.
Нам кажется, что видим настоящее,
а настоящее – внутри.
Как бомба в ящике
с картинкой бомбы.
Символы ясны,
но это символы. Наглядно, но…
что в ящике? И бомба ли там именно?
Рвануло… да не Лампа.
С кислой миною
изображаю тень – другого не дано.

Из всех семи известных мне путей
(четыре стороны, верх, низ и будущее)
на каждом встретиться Прожектор-чудище
и-тень…

Вот бы выпить вина какого-то
и занюхать бы пьяным счастьем (!),
ведь бывает душа – расколотой,
пьянство просто скрепляет части,

и опять визуально – целая…

Потому ли судьба нам – доля,
что на «до» и на «после» делится,
если кто-то её расколет?

Эти штуки у всех нас – склеены.
А сберечь для чего старались (?) —
да пугали богами, геенной…

Швы, как в памяти, – постирались,
так как если надёжным способом,
да как следует, выпив, крякнуть, —
морем не по колено – посуху…

Новый шов вытрем утром-тряпкой.

Поскольку выпускник моряцкой бурсы,
смотрю на дождь в окне с теплом, привычно,
и, вспоминая чаек горемычных,
пью, обжигаясь, чай – зелёный мусор.

Мне сочетания воды с водой приятно видеть,
пусть вам они – безрадостных пропорций.
У стихотворцев на дожди есть процент,
я забираю свой. Эй, там, пошире фитинг!

Вприкуску к чаю стук колёс по рельсам
обычно хорошо подходит. В этом
я убеждён на фото, старым ФЭДом
когда-то сделанном мне в день апрельский.

И там есть дождь.
И я в парадной форме,
намокшей, будто бы стоял под сливом…
И никогда уже лицо счастливей
не будет, ведь там рядом есть твой профиль,
моя любимая.
В окне дождь грустно
мне выдаёт, скрипя листвой, проценты.
Разглаживая взглядом снимок ценный,
пью, обжигаясь, чай – зелёный мусор.

Меня не связывает с Вами больше ничего,
а вот и главный признак сделки: «наконец-то»,
товарищ Город, моего – однажды – детства,
и тысяч – разочарований в жизнь величиной.

Однако, Город, вы ведь не прощаете, мишень
рисуя, как рецидивисту, меж лопаток.
Но я не вор, а воин…
У берёзок патлы
погостам Вашим позволяют дивно хорошеть.

Любил бы Вас: церквушки, речка, скука – лепота!
Но, чёрт возьми, провинциальность, будто язва,
уродует людей, у некоторых, разве,
оставив душу чистой. Этих – норовят втоптать.

Давайте встретимся, товарищ Город, чуть потом
(у неприязни тоже есть свой срок и годность),
ну а пока нам всем не позволяет гордость
расстаться с миром, не взрывая мост.
Но что – понтон?

Вот удивительно, но карты снова
не подвели: не вымучен пасьянс,
и – вымученной – встреча. Этот нонсенс
не поддаётся «Академ де сьянс».

Все люди возвращаются друг к другу,
насовершавши кучи разных дел,
но… кто кому был друг?
Я в ваших кудрях,
сударыня, запутавшись, хотел

найти, быть может, старые надежды
(наиглупейшая, пожалуй, блажь),
но понял, что прощать друзей – не жертва, —
мираж…

Как выяснилось, вы – не оппонент мой.
Пусть мелкий круглый столик на Цветном
не обольщается,– надежда перманентна.

Мороз дышал, свежайший, как ментол.
Природа дрянь собой напоминала
массивом серо-облачных террас.

Друг друга было – на чуть-чуть – нам мало
на этот раз.

Звуки и краски сна
Призрачны и легки:
То ли твоя струна
Звонче моей строки,
То ли моя строка
Тоньше твоей струны…
Небо несёт река
С Северной стороны.

И за один глоток
Чистой воды живой
Каждый заплатит в срок
Сердцем и головой.
Проданное за грош,
Время замедлит бег…
В час, когда ты умрёшь,
Я замолчу навек.

Будущей долгой тьмы
Прошлым не искупив,
В мире и порознь мы —
Звенья одной цепи,
Только замёрзших рук
Холодом не согреть…
В час, когда я умру,
Ты перестанешь петь.

И жизнь расчертив по лекалам судьбы,
Отмерил семь раз, а отрезать забыл.
И спуталась нить, и пошёл по кривой
Изнаночный шов стороны лицевой.

Слово стальное стального острей меча:
Время ему, расстояния – не помеха.
Если боишься эха, умей молчать,
Если молчать не можешь, не слушай эхо.

Помни меня, пытаясь забыть меня —
Узы вражды долговечней святого братства…
Если не хочешь сдаться, учись пленять,
Если пленять не в силах, учись сдаваться.

Видишь двоих, танцующих на ножах?
Хватит ли духу скопировать их движенья, —
Если не отражаться, то отражать?
Не отразивший становится отраженьем.

Жизнь у него отнимает и стать, и прыть…
Думай о том, задыхаясь в её клешне и
Определись между вечными «быть» – «не быть»,
Ибо тебе только ведомо, что страшнее…

Прелестницы осени – астры лиловые,
Расцветают в моём саду.
Посмотреть на оттенки новые
Спозаранку тропинкой иду.

Но краса их вот-вот завянет.
Холод осени вновь идёт
И волшебные краски лета
Очень скоро опять заберёт.

Порадует всех природа
Прощальной своей красотой.
Раскрасит и лес, и поле
Краской багряной и золотой.

Ожерелья оранжевых бус
Разбросает по лесу рябина.
Алым пламенем ягод своих
Восхитит кружевная калина.

Надо всем Рязань посетить,
В Константиново быть непременно!
Здесь такого поэта родить
Русь должна была, несомненно.