Екатерина Тарасюк - Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs)

Обстоятельства сложились так, что Марк не мог найти подходившего момента, чтобы поговорить с Евой – ее постоянно куда-то таскали «друзья», к которым Марк относился с пренебрежением. Что же. Отныне с пренебрежением относились к нему.

Анна Александровна, не зная всей проблемы изнутри, удивлялась, насколько класс оказался сплоченным, раз они поддержали Егора в столь непростой ситуации. Во время большой перемены после второго урока учительница вышла в коридор на третьем этаже, где заметила свой класс, собравшийся возле кабинета географии. Ребята о чем-то переговаривались, весело смеясь. Затем Анна Александровна обратила внимание, что немного левее стоял Зильберштейн, державшийся обособленно от коллектива. Как было сказано ранее – Бог любит троицу, именно поэтому чувства Евы не пережили очередного конфликта и расстройства.

Все были на стороне Егора. Иной же стороны не существовало. Марк с презрением посмотрел на то, как он сидел с Таней на скамейке, приобняв ту за талию. Когда взгляды врагов встретились, лицо Егора окаменело, и он действием показал Марку перерезание горла.

– Ева, ты не против, если я провожу тебя до дома? – поинтересовался Марк после уроков, когда Кира и Влад распрощались с Романовой.

– Мм… пожалуй, неплохая идея, – пожала плечами девушка, с недоверием посмотрев вслед уходившим друзьям, и направилась к выходу из школы. Марк недовольно хмыкнул и последовал за одноклассницей.

За дорогу до дома та не проронила ни слова. Максимум – кротко отвечала на заданные вопросы, касавшиеся литературы и сдачи выученных отрывков.

– В чем trouble [39] Trouble – проблема ( англ. ) , Ева? – остановившись перед третьим подъездом, поинтересовался Зильберштейн. Задумчиво покачав головой, приятельница невнятно ответила:

– О чем ты? – где-то глубоко в своей светлой головушке Ева понимала, что совершала разом множество ошибок, но она находила себе оправдание в том, что игнорирование – выбор большинства. Впрочем, ей стало неуютно из-за того, что она вновь последовала за общественным мнением… впервые ей стало стыдно за это.

– Знаешь, моя матушка очень воспитанная. Настолько, что ее можно принять родом из Англии, – переведя дух, начал парень. Ева посмотрела на него с недоумением. – Таким же образом она воспитывала своих детей. «Провожая девушку до дома, ты обязан целовать ее руку, Марк!» – говорила она, но я никогда не слушал ее наставления. Я полагал, что это сделает меня шаблонным, и получается, я буду следовать чьим-то указам. Мне кажется, если бы я делал так, как меня учила мама, то за моими действиями на самом деле ничего не было бы.

– Это ты к чему?

– А вот к чему, – произнес Марк и, присев на одно колено, поцеловал руку Евы, после поднявшись и развернувшись в сторону дома. – Good luck [40] Good luck – удачи ( англ. ) . Goodbye [41] Goodbye – прощай ( англ. ) .

Эти слова пронзили Еву, и она еще долго взглядом провожала Марка. Немец же старался как можно быстрее выбросить эти мысли из головы – из-за сильных эмоций у него могла заболеть голова. Придя домой, парень закинул школьную сумку в свою комнату и направился на кухню, где взял из подвесного шкафа запечатанную оранжевую колбочку с таблетками. Кое-как открыв ее, Марк выпил две таблетки, как было назначено доктором. Одна таблетка – профилактика, поддержание назначенного курса. Две таблетки – снятия стресса, при головных болях. Три таблетки и больше – большие проблемы. Он запил их водой и, сев около окна, закурил. Матушка, разумеется, была против вредной привычки сына, поэтому он курил дома только тогда, когда ее не было.

По телевизору показывали какую-то несусветную чушь. Марк переключал каналы, пока не наткнулся на занятную передачу, которая понравилась бы Иве – все-таки установили, что найденной на той скамейке была Христина из ММР, и, между тем, голос за кадром рассказывал о возвращении легендарного The Поэта.

«Включай НТВ и радуйся жизни, Холмс», – отправил сообщение Марк и усмехнулся набранному тексту. Руки немного тряслись. От волнения? В отличие от своих сверстников, Марк не умел долго злиться и быстро отходил.

Его мама пришла только под вечер. К тому времени Зильберштейн уже около получаса подбирал аккорды к песне, которую хотел сдать экзаменационной комиссией. Забравшись с ногами на кровать, он сел в позу лотоса и внимательно следил за правильным положением рук.

– Малыш, ты не забыл принять свои таблетки? – заботливо поинтересовалась мама. Марк посмотрел на дверь, которая была приоткрыта. Там стояла низкая пухленькая женщина с выразительными серыми глазами. Обесцвеченные короткие волосы были собраны в небрежный пучок, губы накрашены розовой помадой.

– Ja, Mama, – кивнул сын и собрался было возвращаться к своему прежнему занятию, но фройляйн Морозова – после развода она вернула девичью фамилию – посчитала важным побыть хоть немного вместе со своим отпрыском и зашла в комнату, где села рядом с Марком на край кровати.

– Малыш, ты же знаешь, что тебе нужно больше практиковать русский. У тебя в этом году экзамены, – заботливо сказала женщина и погладила сына по волосам. Затем резко притянула к себе и, принюхавшись, возмущенно спросила: – Опять курил?!

– Мам! – недовольно процедил Марк, вырываясь. – Русский я практикую, да так, что скоро немецкий начну забывать. Не нравится мне этот русский, для меня он слишком… резиновый что ли. Кстати, а хороший аргумент для сочинения на лингвистическую тему, что скажешь?

Но мать пропустила мимо ушей вопрос, осмотрев суровым взглядом комнату.

– Разбери книги на рабочем столе.

– Разберу. Как пройдет экзамен в музыкалке, так разберу, – пообещал Марк и зажал Am, после быстро переставив пальцы на Dm. В его комнате было не убрано лишь тогда, когда практически не было свободного времени.

– Ты уроки сделал?

– Да что там делать? Нам устно задали, – слукавил парень.

Было бы в школе так же спокойно, как дома. Разумеется, у юноши было желание с кем-нибудь поговорить о своих проблемах, но он ненавидел жаловаться, да и проку в этом не было. В конце концов, он что, слабак что ли какой-то? Сам разберется со всеми трудностями. Ну, а пока… Пока была большая перемена перед уроком литературы, и Марк усердно повторял «Демона», переписанного в тетрадку. Он сидел в классе. Помимо рабочей тетради и дневника, на парте была еще одна тетрадь, которая привлекла внимание Татьяны.

– Здесь твои стихи, да, Марк? – бесцеремонно взяв тетрадку со стола, поинтересовалась Таня. Рядом с ней стояла Сурикова, которой было больше интересно содержимое оной.

– Где же ваш бойкот, девчонки? – усмехнулся Марк и, вырвав тетрадь из рук одноклассницы, положил ее перед собой. – Да, они здесь.