Илья Плахута - Черный Пес

Однажды я встретил Николаса, выходящего из магазина с небольшими пакетами, плотно набитыми едой. Я даже не успел удивиться, что ему что-то вообще там продали, как он встретился со мной взглядом и небрежно бросил «привет». Меня как тяжелым молотком по голове ударило: я не мог ничего толком ответить, лишь промычал ему в ответ что-то похожее на привет. Я так ждал, что Николас просто пройдет мимо меня, но он остановился, так и не отведя взгляд.

У меня сложилось четкое ощущение, что он не собирался отводить от меня свой взгляд. Его глаза приковывали своим огоньком и полной уверенностью. Физически он не был больше, выше или сильнее меня, но мне показалось, что с такой решительностью Николас был готов абсолютно на всё, и что поджог школьной аудитории – далеко не единственное, на что он был способен. Меня бросило в жар, я не знал, как найти себе место: я не смел повернуть голову, боялся отвести взгляд, ведь я даже не догадывался, что можно было ждать от этого странного ребенка.

«Ты боишься меня», – продолжал Николас, явно наслаждаясь производимым на меня эффектом своей догадки, – «но не так, как остальные. Наверно, тебе немного жаль меня. По крайней мере, ты думаешь, что тебе жаль меня. А я вот считаю, что ты хотел бы быть на моем месте. Правильно я говорю? Судя по твоему замешательству, я продолжу так думать. Если хочешь, расскажу, как это, бросать спичку в ожидании хорошей вспышки. А хочешь, покажу, как сделать приличный коктейль Молотова? А еще могу рассказать о своих планах на будущее», – я даже не успел ничего возразить, как он продолжил: «планов этих не так уж и много: сбежать из этого города куда подальше и жить на воле. Пусть ищут – все равно не найдут».

С Николасом произошла метаморфоза: на его лице вновь была та самая улыбка, какую я увидел у него сразу после поджога. Она была полна довольства и мечтательности, можно было подумать, что он прочел только что приключенческий роман и создал на его основе в голове картину, во главе которой он и есть герой этого романа. Он посмотрел вверх, на ярко-голубое небо, тем самым дав мне возможность моргнуть, сбросить хотя бы частично тяжесть и влияние его взгляда. Его глаза недолго блуждали по безоблачному небу, и вот он снова принялся говорить со мной, совершенно не замечая, нужен ли мне этот разговор. Он был тогда хозяином положения и мог говорить мне всё, что угодно – я бы даже ничего не возразил ему.

«Хочешь, можем сбежать вместе? Ты, вроде, нормальный парень. По крайней мере, я так думаю. Надеюсь, взяв тебя с собой, я не получу нож в спину?» – тогда впервые я услышал, как Николас смеется. Это не был смех простого мальчика, нет, это было нечто другое, зловещее, будоражащее, будто передо мной стоял злодей из комиксов и рассказывал свои планы по уничтожения Земли и всего на ней живого. В тот момент я был смущен и испуган, вот что я скажу. И Николас увидел это, но ничего больше не сказал. Разговор был окончен, но перед тем как скрыться за поворотом здания магазина, он еще раз посмотрел мне в глаза и произнес «до скорой встречи».

***

Это странное для меня «до скорой встречи» Николаса отдавалось в голове и сейчас, когда я стоял над телом черного пса, пытаясь перевести дыхание после собственной утомительной затеи, которая не раз успела показаться мне чистой глупостью. Но я отгонял прочь подобные мысли, впереди меня ждал проект, за который я хотел взяться как можно скорее. Правда, на сегодня все мои занятия заканчивались: передо мной маячили обед, а потом и ужин, в кругу семьи, за просмотром какого-нибудь старого фильма, выбор которого вызовет очередную ссору моих родителей. Я бы, конечно, хотел сказать, что я, мол, пасс, не хочу смотреть кино, не желаю есть в четко назначенное время, но до подобного момента сопротивления и одновременного откровения перед родителями оставалось еще много времени, хотя моя подростковость уже показывалась и намекала на себя.

Я взглянул на наручные часы: времени оставалось совсем чуть-чуть. Нужно было действовать быстро, руки в ноги и домой. Я вылез из трубы коллектора, попытался посмотреть на себя со стороны, используя вместо зеркала лужу. Я решил получше вглядеться в собственное отражение, ведь именно оно было моим самым надежным алиби. Критически исследовав свой внешний вид и оставшись им довольным, я поднялся к проезжей части, огляделся по сторонам, и, убедившись, что никто за мной не следит, побежал к небольшому кустарнику, росшему вдоль дороги. Там я оставил велосипед, и только когда сел на него, я понял, что был полным болваном, потратившим кучу времени на перетаскивание туши мертвой псины, когда мог использовать для этого этот самый велосипед, сэкономив кучу времени и сил. Сиюминутная радость от находки и мечтания была сродни глупости, застив возможность нормально, а главное продуктивно, мыслить. Я иногда ненавидел себя лютой ненавистью, и сейчас был как раз один из таких моментов.

Дурак!

Идиот!

Кретин!

Каждое новое ругательство в свой адрес, так же как и каждый нажим на педали, отдавались пульсацией небольшой венки возле правого виска. Так, вскоре у меня разболелась голова – пульсации становились все сильнее, набирали больший темп параллельно с нарастающей скоростью педалирования. Мне пришлось заставить себя не обращать внимания на боль, хотя с каждым метром это становилось все труднее.

Уже почти подъехав к дому, а до него оставалось уже несколько минут, а то и меньше, у меня в глазах начало двоиться, боль стала еле выносимой, мне так и хотелось остановиться, слезть с велосипеда и лечь на газон кого-нибудь из соседей. Но это было подобием роскоши в данной ситуации, да и я уже совсем рядом, сдаваться не следовало, да и не имело это никакого смысла. Я заставил себя думать о хорошем, но в голову, как назло, лезли почему-то только весь покрытый копотью Николас и первое впечатление, первая картинка от найденного посреди автодороги трупа огромного черного животного. Не скажу, что эти мысли были плохими, нет, скорее неуместными сейчас, ведь боль не проходила. Хотя и они сделали свою работу для меня: я даже не заметил, как оказался возле родительского дома.

Отец закрывал уже гараж, но я успел завести в него велосипед. Вот что значит вовремя! Я запыхался, еле дышал, был все-таки местами слегка запачкавшийся, но то, что двухколесный стоял в гараже рядом с «Плимутом», где и было ему законное место, заставило отца поверить, что со мной все в порядке, что я жив и, скорее всего, здоров. Его взгляд сразу смягчился, и, вытерев руки о старую синюю робу, он обнял меня за плечи, спросил, как прошел мой день, и, получив удовлетворивший его ответ, велел быстро мыть руки и так же споро садиться за стол, чтобы не заставлять нервничать маму.