Алгебра Слова - В поисках Бога

Ее парень, обычный, простой парень, работал временно вроде сторожем. Вполне веселый и дружелюбный. Мать у него была вечно в разъездах, отец пил, сестра училась в последнем классе. Толик был не прочь выпить, и первое время они с Виталькой хорошо поладили. Ходили на излюбленный Виталиком футбол и пили водку. Алка была счастлива. Устроившись работать швеей, она мечтала скорее обрести свой уголок. Родители ее тоже ждали, когда она выйдет замуж, чтобы считать свой долг выполненным. Они и любили Аллу, но уж больно на нее надеялись с детства. Что она выучится… А она еле дотянула девять классов. Что удачно выйдет замуж… Но ее парень совсем не соответствовал ожиданиям Алкиных родителей. Поэтому, они сосредоточили внимание на младшей дочери, махнув на Алку рукой. А мне все не давало покоя то видение, когда менялось Алкино лицо, появлялся полный мужчина и младенец без век. Это повторялось несколько раз.

– Сегодня у моей сестры день рождения, пойдем к нам? – Никин голос вывел меня из одной задумчивости и мгновенно окунул в другую. Ника познакомила меня со своими друзьями сразу. Благополучные, богатые, беспечные… Они пели вечерами в караоке баре, играли в боулинг, ездили по выходным на шашлыки, меняли машины и имели хорошие должности, не очень при этом утруждаясь ни самой работой, ни ее качеством. Они как птенчики сидели, посаженные родителями в теплые гнезда, и потихоньку входили в курс дела, которое должны были продолжить. Среди них были и плохие, и хорошие, и умницы, и бездельники. Я выкраивал время и иногда встречался с ними. Ника представляла меня, как своего парня, держала меня за руку и заглядывала в глаза. Ее знакомые принимали меня дружелюбно, но некоторая разобщенность между нами оставалась. Как если бы в одной норе жили полевые мыши и зайцы.

Поэтому я без неохоты тут же ответил:

– Я работаю в ресторане сегодня. Не получится.

Никин взгляд мгновенно погас и она, быстро одевшись, вышла на улицу. Утро встретило нас пустынными улицами и впереди едущей, огромной поливальной машиной. Водитель, наверное, задумался о чем-то, потому что разбрызгиваемая вода устремлялась не на асфальт, а высокой диагональю на стоящие деревья, отделяющие тротуар от проезжей части. Ника не стала обгонять машину, и мы тащились позади, открыв окна и вдыхая влажную зелень листвы.

– Я, наверное, буду увольняться с завода, – произнес я, когда мы остановились на светофоре. Поливальная машина медленно удалялась от нас.

– Как?! – воскликнула Ника, и в одном этом слове я почувствовал ее испуг от потери наших встреч в заводской столовой, за зданием цеха во время моих перерывов, в пустом кабинете отдела кадров, когда еще никто из сотрудников не приходил…

– Я не могу работать на двух работах, – пояснил я. – Ведь я хотел работать инженером, а не рабочим. За такую зарплату я не вижу смысла целый день резать и развальцовывать эти трубы, а ночью вкалывать за барной стойкой. Я больше не могу, Ника.

– Постой! – вплеснула она руками, отпустив руль. Я вовремя успел его придержать. – Инженер ОТК уходит через пять дней! Он дорабатывает свои две недели. Ты анкету заполнял? Я сегодня же посмотрю. Пока никаких приказов о сотрудниках на его должность я не видела. Ты подойди к начальнику. Слышишь?

– Хорошо, – вздохнул я. Мне не нравился ни унылый завод, ни пьющий коллектив, ни однообразная, грязная и бессмысленная работа. Я понимал, что и, будучи инженером ОТК, я буду лишь выписывать стандартные бланки и следить за столетним оборудованием. Мне совершенно не хотелось быть таким же человеческим оборудованием на ближайшие полвека.

– Сегодня же иди! С утра иди! – Ника уцепилась за последнюю возможность быть вместе. Но заметив полное отсутствие воодушевления на моем лице, тревожно переспросила: – Пойдешь? Там зарплата больше, надбавки дадут, и можно будет уйти из ресторана… Пойдешь?!

«Счетовод… – про себя усмехнулся я. – Даже инженерной зарплаты хватит на полмесяца жизни вдвоем с тобой. При условии полного отсутствия ужинов вне дома и покупок одежды. А еще замуж собралась за меня».

– Пойду, пойду, – пробормотал я, когда мы уже припарковались у забора. Выходя из машины, я заметил пронзающий меня взгляд стоящего неподалеку белесого парня, который работал со мной в цехе. Про себя я звал его щербатым, хотя, более точно его следовало бы называть беззубым.

Все это время, пока я работал на заводе, он, казалось, затаил на меня такую сильную злобу, которая вот-вот прорвется. Я вечно чувствовал его ненавидящий взгляд на себе. В принципе, я его понимал: остаться без верхних передних зубов в случайной драке – довольно досадно. И если бы не Ника, я, возможно, помог бы ему деньгами…

Если бы не Ника… Я ушел бы с завода через неделю. Меня раздражала эта нудная работа, грохот станков и ежедневное ожидание окончания трудового дня. Возможно, какой-то атомной станции, несомненно, нужны были наши трубы, но их отупляющее разум производство, совершенно не нужно было человеку лично. И никто никогда не сможет переубедить меня в этом. Но я ни у кого не замечал ни тени негодования по этому поводу. На заводе работало больше тысячи человек. И каждый утро они спокойно занимали свои рабочие места и до самого вечера делали один и тот же набор необходимых действий. Изо дня в день, из года в год… Мне казалось, что подобный монотонный труд нужно максимально автоматизировать, а если не получается, то предельно сократить его в жизни отдельного человека и обязательно дать еще один, другой, направленный на развитие, поиск, исследование, обучение…

Даже, Ника в своем отделе, по сути, стояла у бумажного станка…

– Ж-ж-з!!! – я отшатнулся вовремя. Задумавшись, я чуть не лишился руки. Остановив станок, я вышел на улицу.

«Черт… То я засыпаю от усталости, стоя у станка, то мысли уносят прочь от безжалостного агрегата», – в последнее время у меня часто срывались руки при обработке мелких деталей. Всякий раз я мгновенно обливался холодным потом, и выходил на улицу, намереваясь дойти до отдела кадров и уйти с этого завода. Но в пыльной комнатушке на меня устремлялся радостный Никин взгляд, и уже через пять минут, где-нибудь за углом, она теребила мне волосы, а я, целуя ее, забывал обо всем на свете.

– Мы подумываем о том, чтобы жить вместе, – сообщила Алка. Она стояла у плитки и резала капусту. – Тебе щи сварить или борщ? Толик в гараже помогает автомеханику. Ты знаешь, у него золотые руки!

– Вофв, – я переделывал набойки на ее туфлях, и во рту у меня были зажаты губами мелкие гвоздики.

– Виталик на работу устроился и совсем скис, – продолжала Алка.

– А чего ему радоваться? Знаешь, как трудно рожденному футболисту в офисном костюме об стул штаны тереть? Тебе, что ли, от работы радостно? Строчишь там свои пододеяльники целыми днями, вон зрение уже посадила, смотри, как щуришься.