Юрий Гельман - След на песке (сборник)

– Оливер, они не понимают по-английски, – тихо сказал Кевин.

– Я уже догадался, – отозвался пилот. – Судя по всему, нам ничего не удастся выяснить. Остается просто мирно разойтись.

Он поднял руки, показывая встреченным людям, что они пусты. Этот знак во все времена и у всех народов означал примирение и нежелание делать зло друг другу.

– Ла тикрэвун дильма тэмутун! – вдруг сказал путник. – Ла ошит едах! [2] Не приближайтесь, а то умрете! Не протягивай руку свою! ( Арамейский )

– Что? Что они говорят? Мы никогда не договоримся! – Оливер повернулся к Кевину, а глаза штурмана в этот миг уже засветились странным блеском.

– Погоди, Оливер! – воскликнул он. – Я понимаю их речь! Этот мужчина угрожает нам. Он говорит на арамейском языке, а я знаю его.

– Ты не шутишь?

– Какие могут быть шутки в подобной ситуации? Это язык древних иудеев. Я изучал его в университете. Только и предположить не мог, что он сохранился в этих местах. Вот так открытие!

– Потом будешь радоваться открытиям! – предостерег друга пилот, на всякий случай расстегивая кобуру пистолета. – Объясни им поскорее, что мы не причиним вреда, что не трогаем мирное население.

– Хорошо, попробую. Цафра тава! – сказал Кевин.

Мужчина с кинжалом и тот, чье лицо было скрыто накидкой, переглянулись.

– Что ты им сказал? – спросил Оливер.

– Я сказал «доброе утро», – ответил Кевин. – А перед этим нам действительно угрожали.

– Это было заметно без перевода. Скажи им, чтоб не боялись нас.

– Ла тидхаль, – сказал Кевин. – Шлам лэхон!

– Что ты сказал?

– Как ты и просил, чтоб не боялись.

– Знаешь, ты все время переводи мне, чтобы я понимал, о чем речь, – сказал Оливер.

– Постараюсь.

Тем временем путники, оставаясь на месте и опасливо поглядывая на странных незнакомцев, негромко перебросились несколькими фразами. Кевин пытался расслышать, о чем они говорят, но уловил лишь отдельные слова. Наконец, опустив свой кинжал, седой мужчина произнес:

– Марэ, кабилу минни. Шальхуни. Ими армэла, вэ хи итэта мэадъйя.

– Ла титнацун, – ответил Кевин. – Анахна хака иклэу. Эзиль гэраба. [3] – Господин, послушайте. Отпустите меня. Со мной вдова и она – беременна. – Не волнуйтесь. Мы здесь оказались случайно. Идет война. ( Арамейский )

После этого Кевин перевел свой диалог для Оливера.

– Так это женщина! Мне кажется, она хочет остаться неузнанной, поэтому прячет лицо, – сказал тот.

– Не исключено, – согласился Кевин. – Мало ли какие у них обстоятельства.

– Скажи, что мы их не тронем и не обидим. – Пилот улыбнулся путникам, застегнул кобуру и развел руки в стороны. – Скажи, что мы должны пробраться мимо Иерусалима к английскому корпусу. Пусть только скажут, где они видели турецкие посты.

С трудом подбирая нужные слова, Кевин попытался объясниться с местными жителями. Оливер терпеливо ждал, пока закончится их разговор. Он внимательно вглядывался в лица собеседников, и от него не укрылось то, как удивление вместе с недоверием друг к другу отразилось на этих лицах.

– Что-то не так? – спросил он у Кевина.

– Странные они какие-то, – пояснил штурман. – Говорят, что никаких турок в окрестностях Иерусалима не было и нет.

– Как нет? Вчера только мы облетали их позиции! Неужели за эти сутки армия под командованием генерала Фалькенхайна испарилась?

– Нет, Оливер, здесь другое, – задумчиво произнес Кевин.

– Что же?

– Мужчина говорит, что в городе полно римских солдат, и начались массовые гонения христиан. Вот они тоже решили убежать. Возможно, их уже ищут…

– Римские солдаты? Что за бред! Этот иудей, наверное, просто сумасшедший. Или накурился какой-то травы.

– Я так не думаю, Оливер, – сказал историк.

– А как иначе понимать его слова?

– Пока не знаю, но начинаю догадываться.

– О чем?

– Ты читал Уэллса? – спросил Кевин. – «Машину времени», например.

– Нет, не читал, – ответил пилот. – Мне и читать-то некогда, все время служба…

– Так вот, – продолжал Кевин, – мне кажется, что мы с тобой каким-то образом оказались не в будущем, как герой в романе Уэллса, а в прошлом нашей человеческой истории – в эпохе римской империи.

– Ты с ума сошел! – воскликнул Оливер. – Как такое может быть?

– Не знаю. До сих пор я полагал, что перемещения во времени – это лишь выдумка писателей фантастов.

– А я и сейчас так думаю, – твердо заявил пилот. – Тут просто какое-то недоразумение. Ты уверен, что правильно понимаешь этих людей?

– На сто процентов, – ответил Кевин. – Они действительно говорят на арамейском языке. В наше время этот язык уже мертв. Существуют лишь словари и древние тексты с комментариями. Я посвятил изучению этих текстов несколько лет. Поверь, Оливер, я не ошибаюсь.

– Предположим, – согласился пилот. – Но мог ли ты с уверенностью знать там, в Лондоне, что здесь, на этой древней земле, не осталось никого, кто бы сохранил язык своих предков?

– Я почти уверен в этом. Примерно, в седьмом веке нашей эры арабы захватили Ближний восток, и арабский стал постепенно вытеснять язык древних иудеев. Это продолжалось еще несколько столетий, но, в конце концов, арамейский умер, как в свое время умерла латынь.

– Марэ! – вдруг позвал незнакомец. – Хазэ мика!

Кевин оглянулся.

– Эаре кадаша ди-дхав, – сказал тот. – Толь!

– Лэт, – замялся штурман.

– Лэма мэсарав ат?

Кевин пожал плечами.

– Шальхуни вэ итэта! [4] – Господин! Посмотри сюда! – Вот кольцо из золота. Возьми. – Нет. – Почему ты отказываешься? – Отпустите меня и женщину! ( Арамейский ) – взмолился незнакомец.

– Мы не задержим вас, – сказал Кевин. – Не бойтесь, мы не причиним вам зла.

Затем он перевел Оливеру свой последний диалог с путником.

– Похоже, они действительно куда-то торопятся. Или от кого-то бегут. А знаешь, спроси их, какой сейчас год, – предложил пилот. – Сейчас мы все выясним.

Кевин задал этот вопрос. Незнакомцы переглянулись.

– Тридцать четвертый, – ответил путник.

– Я так и знал! – воскликнул Кевин, и на его лице отразилась целая гамма эмоций. Он повернулся к пилоту и добавил: – Оливер, мы действительно в начале нашей эры! И перед нами – одни из первых христиан! Представляешь?

– Я не разделяю твой энтузиазм, – хмуро ответил пилот. – Не забывай, что нам еще нужно как-то выбираться отсюда.

– Из первого века?

– Из двадцатого! Здесь идет война!

– Ты не понял! – воодушевленно возразил историк. – Пока мы находимся в другом времени, нам с тобой ничего не угрожает! Турок здесь нет! И никакой войны здесь нет! Я имею в виду – нашей войны…

– Ты думаешь?

– Уверен!

– Мне кажется, что нам и римских воинов следует опасаться не меньше турок, – сказал Оливер. – Что мы сделаем против них, если доведется встретиться с глазу на глаз?