Юрий Рогоза - Музыка для богатых

«Вот тебе и котенок…» – с тоской подумал Никита.

– Причем без вариантов, – прорычал афганец. – Не то удавлю. Обоих…

– Спокойно, военный. – Микерин почти весело протянул афганцу купюру. – Какие проблемы? Что мы, контра? Получите…

– Спасибо не говорю, – так же злобно прохрипел афганец. – Не обязан… Потому как, чтобы вы сегодня могли спокойно слонов ебать, я полтора года порожняк из Кабула на восьмой километр перегонял, ясно?..

…На улице было свежо и приятно, как бывает только короткой московской осенью. Пахло бензином, дорогими парфумами и помойкой.

Микерин посмотрел на часы.

– Ладно, Никита5, давай что-то с тобой решать, а то у меня еще дела…

Никита пожал плечами.

– А что тут решать? Мне бы денег, сам понимаешь… Тысячу-две. Рублей, в смысле… – торопливо уточнил он. – Я, конечно, верну…

Тут же он ощутил в ладони приятную шершавость.

– Тыщу-две получи сразу. И можешь не отдавать, больше пропиваем. Только знаешь… – Микерин вдруг замялся, и Никите показалось, что тот действительно озабочен. – Если ты собрался себя заживо в тверской халабуде похоронить, то я тебе не помощник…

– В смысле – деньги вернуть?

– В смысле – мудаком не быть! – Микерин сердито шмыгнул носом и закурил. – Ты там через год повесишься, а я виноват буду!..

– Микеша, дорогой, – от волнения Никита даже вспомнил школьную кличку приятеля. – Ты обо мне многого не знаешь, правда… И рассказывать долго…

– Вот только не надо мне ничего рассказывать, у меня своего геморроя по гланды! Я и без этого знаю, что ты там заживо трупной плесенью покроешься. Причем очень быстро…

– Почему?

– Да потому, что ты уже жил, как человек! С бабками, с хорошей тачкой, с кайфом… Кстати, о кайфе, тебе кокаину отсыпать? У меня есть немного…

– Да, – не задумываясь, отозвался Никита. Первое, чему научил его поп-звезда Баклан, – никогда не отказываться от шаровой наркоты. Навык прижился.

– Только он, зараза, разбодяженный, хоть простуду лечи, – виновато сказал Микерин, выуживая из кармана пластмассовый тубус от шипучего аспирина. – Совсем обнаглели, гады! Сталина на них нет… Подержи, – он протянул Никите не очень свежий аптечный пакетик и бережно открыл тубус. – Живем, блядь, в самом дорогом городе мира, а кокаин – как в Гондурасе…

С минуту – пока белая магия перетекала из одной тары в другую – оба собранно молчали. Порошка в пакетике оказалось больше, чем Никита ожидал.

– Спасибо, Микеша, – растроганно сказал он.

– На здоровье, – Микерин уверенным коротким движением закрыл тубус и сунул в карман. – Понимаешь, это – как в природе. Я по «Энимал плэнет» смотрел… Оказывается, если тигр хоть раз человека сожрал – аллес, на всяких там сусликов и смотреть не хочет. Категорически. Даже с голодухи. Переселяется поближе к деревне, караулит день и ночь, ждет, пока кто-нибудь из аграриев зазевается… Что интересно – их, тигров этих, обычно мочат, а тут австралийцы одного живьем поймали. И поселили, ясное дело, в заповедник. А там такое животноводство – ну жри-зажрись. Только с человечиной перебои – туристов на бронированных «ниссанах» возят, и то редко. Так что ты думаешь? Месяца не прошло – сдох!.. С ботаникой, брат, не поспоришь. Наука…

– Получается, мы здесь, в Москве, все – людоеды? – невесело спросил Никита.

– А то ты сам не знаешь… – пожал плечами Микерин. – Ты мне лучше скажи: у тебя жилье есть?

Никита вспомнил угрюмую неоплаченную комнатуху, вонь гниющего подъезда, ледяное дыхание призрака в туалете и неуверенно ответил:

– Есть.

– Понятно. Нету! – бодро подытожил Микерин. – Ладно, не парься, у меня, кажется, идея появилась…

Он вынул из кармана безумно дорогой сотовый и, коротко нажав кнопку, приложил его к уху.

– Алло, Марик, это я…

Больше Никита ничего не услышал, потому что одноклассник, продолжая разговор, растворился в сумерках, отойдя метров на тридцать, к подземному переходу. При этом было ясно, что с его стороны это – не хамство, а скорее деликатность, но Никита все равно почему-то обиделся. И еще загрустил.

«Ну вот, еще одно чудо, – думал он, глядя на плывущий мимо поток москвичей, которых освещение делало похожими на серо-золотистые тени. – А что толку? Нет, серьезно, какой толк от чуда, если ему положено радоваться, а никакой радости и близко нет?..»

Почти сразу ему стало стыдно.

«Прости меня, Господи, – уныло подумал он. – Я конечно же неблагодарная свинья… И по отношению к Тебе, и по отношению к Микеше, которого Ты мне послал. Вон он как со мной возится. Накормил, дал денег. Даже кокаину отсыпал… А ведь мы в школе даже не особенно дружили…»

В ту же секунду, как кокаин всплыл в памяти, его захотелось употребить. Причем остро. Никита даже сунул руку в карман, нащупал пакетик, но так и не решился его достать.

«Что же я за тварь дрожащая? – привычно спросил он сам себя. – Не умею быть счастливым, даже когда мне насыпают мешочек счастья легко и задаром! Прямо проклятие какое-то…»

И тут же понял, что не какое-то, а то самое – давнее, майское, надмогильное, пахнущее весенним полнолунием и вечностью… И сразу успокоился.

Микерин уже бодро шагал к нему.

– Значит, так, слушай внимательно, потому что мне нужно на встречу бежать. Стой здесь, никуда не уходи. Замерзнешь – заскочи в трактир, выпей водки. Но потом сразу выходи, потому что человек сюда подъедет. Его, кажется, Мариком зовут. Да не стой ты грустный, как Пиноккио, все будет ништяк, вот увидишь!..

– Почему – как Пиноккио? – удивленно спросил Никита, хотя собирался спросить совсем о другом: кто приедет и, собственно, зачем.

– Верно, спутал! – Микерин хлопнул его ладонью по плечу. – Не Пиноккио, этот… Другой, который с Буратиной тусовался!.. Ну, ныл еще все время… Как его? Тоже не помнишь?

– Пьеро?.. – неуверенно подсказал Никита. Быть похожим на унылого клоуна ему совсем не хотелось.

– Точно, блядь, Пьеро!.. – Микерин вскинул руку, и рядом тут же остановилась вынырнувшая из медленно ползущего ряда желтая «Волга». – Все, извини, опаздываю! Пока… – Он протянул крепкую ладонь, и только пожав ее, Никита вдруг понял, что вообще ни о чем не спросил приятеля и теперь даже не сможет его найти. Хотя бы чтобы вернуть одолженные деньги.

Тот уже сел в такси, и оно медленно тронулось, стараясь втиснуться в равнодушно ползущий ряд.

– Микеша! – громко позвал Никита. – Телефон!.. Какой у тебя телефон?

– Вирту Констеллэйшн! – прокричал из сумрака Микерин, опустив стекло. – Оригинал! Стоит дороже, чем эта тачка. Будешь меньше жопу беречь – себе такой же купишь!..

* * *

Медленно ползущие машины вскоре, как и положено, вовсе застыли, ждать явно предстояло долго, поэтому Никита последовал совету одноклассника и вернулся в трактир. Опасливо покосившись на афганца, по-прежнему сверлящего недобрым взглядом родную столицу за окном, он подошел к стойке, но попросил не водки, а стакан апельсинового сока. Пить ему совсем не хотелось – просто нужна была соломинка, а вытащить ее из стоящего на стойке стакана просто так он не решился: у бармена было лицо человека, знающего жизнь не понаслышке. Оставив сок на столике в темном углу, Никита прошел в туалет – доброе русское слово «трактир» никак не ассоциировалось у него с видеокамерами над каждым толчком, а сил терпеть больше не было.