Лева Воробейчик - Клуб достопочтенных шлюх

Холод бил ее по щекам и губам, когда распрощавшись со своим «любимым», она шла по Биндусстрит. Ветер шептал ей ободряющие нежности, немного остужая ее разгоряченные внутренности, не успевшие остыть после арабской бомбардировки; впрочем, ей уже было все равно. На пике воодушевления она ничего не замечала – даже огней фонаря и потускневшее небо, опустившееся пеленой на мир.

Поворот, перекресток, сигналы и присвистывания вслед ее молодому и красивому телу, переходящему уже на другую сторону. Сьюзи Доус не шла – летела по проспектам и улочкам, поворачивала и улыбалась, словно бы уже шла навстречу новой жизни. Хоть и шла она лишь домой к Полли Шоу, загадочной девочке с отчего – то знакомой фамилией.

Ахмед в своей загадочной арабской манере тщательно подбирал слова, ободряясь по мере повествования – и она практически все разобрала. Полли жила на Трэмстрит в доме номер восемь с родителями и сестрой, и как – то в школе упоминала какой – то «клуб с шлюх-шлюхми». Она была «по… попп… лярр… изестной девочкой» и могла, в общем – то знать о Клубе. Но в свои 16? Сьюзи даже ей слегка завидовала. Ей для этого знания пришлось пойти дорогой более… тернистой.

Увидев перед собой дубовую дверь дома номер восемь по Трэмстрит, она стукнула по ней трижды. Дверь открылась – и перед ней появился человек, которого, к сожалению, она знала слишком хорошо. Она поняла, откуда ее фамилия была такой знакомой. Как только она увидела его, внутри все похолодело. Перед ней возвышался Дэниэл Шоу – почти седой человек среднего телосложения и высокого роста, имеющий таких же средних размеров повод для гордости у мужиков. Позиция номер четырнадцать Списка Аннеты Боунс.

Проблема маленьких городков очевидна для многих, кто познал самую суть вещей – маленькие города вредят имиджу. Люди знают многое, о многом помнят. Иногда ты даже можешь влюбиться в собственного дальнего родственника, совсем об этом не подозревая. Ну или переспать с отцом информатора, что может продать тебе билет на поезд, следующий в твое светлое будущее.

Дэниэлу Шоу было около сорока, если не больше – второй или третий женатик в послужном списке нашей героини. Появился громко, с треском – сбив Сьюзи на своем «поло», когда она в задумчивости переходила дорогу. Потом все по схеме – оказание первой помощи, отказ, комфортабельный номер отеля, терпение, слезы и жалобы на свою суку – мать (или суку – отца) и вот он – долгожданный для обоих секс на мокрых от слез одеялах. А потом началось самое интересное.

Дэниэл сразу сказал, что женат. Долго отпирался, убирая ее руки со своего тела – но так и не смог сказать ей «нет», когда они залезли ему за пояс. Он только и мог, что охать и ахать, а после – зарыдать, прямо как Сьюзи часом ранее.

Тогда он говорил:

– Мне так стыдно, стыдно, стыдно… но ты ни в чем не виновата, невинное дитя…

Теперь он шипел:

– Убирайся с моего порога, ты, шлюха грязная! Что ты здесь забыла, когда…

Дэниэл Шоу был нежен с ней… до определенного момента. До первой попытки Аннеты Боунс разрушить его успешную и замечательную жизнь. Она объясняла себе это просто: ей так хотелось. А добиваться того, чего хочется – разве не в этом скромном процессе и кроется сама суть удовольствия? В любом случае, Дэниэлу очень не понравилось, когда она во время второго их раза спросила имя его жены. Имена детей. Где он живет и где работает.

Тогда он сказал лишь:

– Слушай, не твое это дело. – нахмурившись.

Теперь он шипел еще тише, от того и страшнее:

– Я убью тебя, если ты переступишь порог моего дома, шлюха! Убирайся вон! Как ты вообще нашла меня?

Она жила опасной жизнью – даже слишком для девушки ее положения. Если бы Список предложил ей не того парня (а он вполне мог быть на такое способен) – то она бы уже валялась где – нибудь с перерезанным горлом, не иначе. Потому, что жизнь Аннеты Боунс была насыщенной в отношении угроз, тумаков и пустых обещаний насильственной смерти от жертв ее молодого и красивого тела. Она даже однажды висела на волоске – потому что от янки много чего можно ожидать; однако это не сломило ее уверенности. Она считала себя единственной способной на это – эдакой мстительницей, Робин Гудшей нашего поколения, отнимающей у богатых на любовь это самое богатство… и не отдавая его никому. Принося страдания и захолустье там, где еще недавно билось и цвело любящее сердце.

После третьего раза Дэниэл ушел. Ушел он, но она настигла его позже. И еще. И еще. Она считала, что, в принципе, могла бы быть неплохим частным детективом, находя людей, как бы они от нее не прятались – все равно не выходило. Даже если они переезжали, Аннета каким – то совершенно фантастическим способом находила их, случайно встречаясь на улице, в кино или же торговом центре, к ее собственному счастью и горю экс – любовника.

У Дэниэла Шоу на лбу выступила испарина. Его дыхание сперло, грудь ходила взад – вперед, а слова вырывались толчками. Еще немного – и у него из уголков рта полилась бы белая пена, словно бы у загнанного старого пса. Да, пес – это слово характеризовало Мистера Четырнадцатого как нельзя лучше.

– Какого… черта… тебе… тут… надо…?! – максимально тихо прошипел он, сжимая кулаки. – Я сказал тебе забыть про меня! И никогда не вспоминать! Клянусь, я убью тебя прямо сейчас, ты… пошла прочь, ты, сука, ты…

– Милый, кто там пришел? – донесся из дома довольно – таки приятный женский голос. – Это ко мне?

– Нет, дорогая, это… это по работе! – прокричал он, одной рукой прикрывая дверь. – Что стоишь? А ну пошла!

– Нет. – немного неуверенно произнесла Сьюзи. Она боялась его – ему не хватало лишь команды, чтобы наброситься на нее; цепной пес, ни дать ни взять. Потом продолжила, чуть собравшись. – Нет, Дэни. Я… по делу. Мне нужна твоя дочь.

– Черта с два я тебя к ней подпущу! – зашипел он, обнажив зубы. – Ты не посмеешь, сука! Ни за что. Не хватает еще, чтобы…

– Да я не об этом, послушай, – перебила его Сьюзи. С каждой секундой она волновалась все больше. Этот человек пугал ее – пугал, как никогда прежде. Не из – за того ли, что впервые он был необходим ей, словно воздух? Он был никем; но его дочь была целым миром. Но путь этот был тернист и опасен – словно бы морское чудовище, преграждающее путь Одиссею, на пороге стоял Дэниэл Шоу. Не было у него шести голов и пасти, всасывающей море – однако, было у него кое – что похуже. То, что называлось отцовской любовью и недоверием. Он попросту не представлял, что именно его дочь была нужна человеку, чуть не ставшим причиной его развода. – мне правда нужна твоя дочь! Я даже не знала, кто она – мне просто сказали, где она живет, вот я и…

– Врешь, сука! Как всегда! Ты хочешь разрушить все то, что я так долго строил! – шипел Дэниэл. Глаза его были красными и безумными.