Полина Жеребцова - Тонкая серебристая нить

Борис Борисович жил в элитном районе Владикавказа, среди политиков и культурных деятелей. На всякий случай наша семья не говорила на ингушском языке: и у стен есть уши.

Нам выделили большую комнату, обеспечили всем необходимым: едой, постельными принадлежностями, медикаментами. Родственникам Борис Борисович объявил, что все они страдают от страшного гриппа, и старался гостей не принимать, дабы никто не узнал о нашем местонахождении.

В это время мой отец рассматривал горы истерзанных трупов, привезенных из Осетии, искал нас. Платил взятки военным, чтобы его беспрепятственно пропустили в зону конфликта, расспрашивал соседей по дому. Услышав «их увезли», начал раздавать поминания, предполагая, что в живых нас уже нет. Через какое-то время мне удалось позвонить к нему на работу в Кабардино-Балкарию и сообщить, что мы живы.

…Из окон дома Бориса Борисовича был виден железнодорожный вокзал. Бесчисленные эшелоны военной техники приходили ежедневно: танки, БТРы, машины с оружием.

– Готовится грандиозная кавказская война, – как-то сказал наш спаситель. – Осетия, Ингушетия – это начало. Они пойдут на Чечню!

Он как в воду глядел.

Пытавшихся спастись бегством ингушей ждала жуткая участь: ехавших на автобусах в село Эльхотово на мосту высаживали вооруженные люди, надевали на них покрышки от машин и заживо поджигали. Люди катались, кричали и горели…

Те, кто спасались из Осетии через горы, проходя над пропастью, зачастую срывались вниз с узкой тропы. Многие были с детьми, и порой матери приходилось принимать решение: кого из детей спасти – старшего или младшего? Одного прижимала к себе, другой летел в пропасть, не в силах удержаться за ее руку…

Борис Борисович сетовал:

– Если бы я знал, что такое будет!.. Я бы предупредил всех, кого смог!

Ему всё время было плохо с сердцем. Старик рыдал.

Потом, когда мы смогли встретиться со своими родными и оплакали друзей и знакомых, лишенные дома и имущества, попытались начать жизнь заново – я думала, что больше не улыбнусь никогда. Не смогу.

Мой брат, которому было четырнадцать, несколько месяцев не говорил.

Отец пережил инфаркт.

Я, ингушка, знаю, что есть достойные и хорошие осетины. Мы можем жить в мире. И людей, и землю создал Аллах. Как можно сказать «ненавижу» из-за цвета кожи, одежды или веры? Ударить? Убить?

Всю нашу семью спас замечательный человек, осетин по национальности, доктор Борис Борисович К. Не так давно я узнала, что он умер. Всю свою жизнь перед ликом Всевышнего он творил добро.

Все соседи в нашем дворе жили дружно.

За годы советской власти пару раз были волнения на национальной почве, но в основном, по сравнению с явившимся кошмаром девяностых, это была тихая и безоблачная жизнь, полная уважения к соседям.

Чеченцев в столице Чечено-Ингушетии было мало.

Вернувшись из депортации, жили они в селах, занимались животноводством, строительством и прославились среди русских своей вежливостью и щедростью: в праздники готовили различные вкусные блюда, накрывали столы и угощали соседей.

В нашем доме из сорока восьми квартир было всего десять, принадлежавших чеченцам, остальными соседями были цыгане, аварцы, украинцы, болгары, евреи, русские, татары…

Первые бомбы первой войны попали в русских стариков в центре Грозного.

И что бы ни твердили журналисты, нам, подлинным очевидцам, ясно, что более всего пострадали немощные и брошенные люди, не имеющие, в отличие от других жителей Кавказа, родовых кланов.

Первая война сблизила людей: русские мирные жители спасали и прятали у себя чеченцев, делились последней едой. Так же поступали и живущие в городе чеченцы.

Однако потом начали спускаться с гор, где всегда преобладал только родной язык, потомки дерзких абреков: их опасались сами вайнахи. Они начали создавать банды, истребляя последнее русскоязычное население.

Были случаи, когда чеченцы бежали от них в Дагестан прятаться, так как за помощь русским соседям и за их спасение свои же обещали им смерть.

А еще в нашем дворе был случай, когда, наоборот, городские, всю жизнь дружившие с соседями, стали помогать банде убийц и слились с ней в единое целое. Это была большая чеченская семья, братья которой прославились грабежом и разбоем: мать нередко выкупала их из милиции.

В доме рядом, на втором этаже, проживала русская семья. Люди эти еще до войны очень пострадали: в семье погиб внук, совсем маленький мальчик.

Осталась женщина шестидесяти лет по имени Аксинья, ее сын Игорь двадцати пяти лет и его сестра Ангелина, молоденькая девушка.

Когда убийства семей в квартирах стали частью быта, соседи, перед тем как открыть дверь, спрашивали:

– Кто там? Свой или чужой?

И вот, посреди летнего солнечного дня, в дверь на втором этаже постучали.

На заданный вопрос ответил сосед:

– Это я. Виса.

Соседа Вису русская семья знала всю жизнь, они дружили с его матерью, поэтому без боязни повернули ключ в замке. В этот миг в их квартиру ворвались пятеро вооруженных мужчин, а сосед Виса благополучно ушел к себе, в свою квартиру, которая находилась за стенкой.

Многолетнее соседство не помешало ему предать. Для людей, жаждущих наживы, чужая жизнь – пшик, мелочь, о которой можно не думать в перерыве между между чаем и вечерними новостями.

Вооруженные бандиты наставили на хозяев квартиры автоматы и сказали:

– Мы вас зарежем, и крови будет много. Но можем проявить благородство – если вы сами отдадите нам золото и деньги.

– Зачем нам утруждать себя поисками? Отдайте всё сами, и тогда мы вас пристрелим! – благородно пообещал другой.

Аксинья закричала от ужаса, видя, что пришедшие настроены решительно: они загородили входную дверь так, что выбежать из квартиры не представлялось возможным.

Тогда пожилая женщина кинулась к распахнутому в летний день балкону и спрыгнула на асфальт. Когда она упала, то закричала от боли, сломав ногу.

Сидевшие на скамейках около дома многочисленные соседи бросились к ней на помощь. Среди них была чеченка по имени Тамара. Именно она помогла доставить пострадавшую в больницу.

Ситуация в квартире была безрадостная. Девушка заметалась, заплакала, чем вызвала веселье гостей и фразу: «Может быть, тебя как раз мы убьем не сразу…»

А Игорь проявил невиданное хладнокровье.

Он встал, загораживая сестру, и сказал:

– Я знаю, что чеченцы – люди чести. Если я отдам вам из тайника золото и деньги, вы не станете издеваться над моими родными, а расстреляете их, как обещали?

«Гости» ответили:

– Мы клянемся именем Аллаха! Ты хорошо знаешь наши обычаи и можешь нам верить!