Лейла Элораби Салем - Влюбленная в море

Элина слушала в пол-уха, не желая обидеть собеседника. Время от времени она кивала головой, улыбалась, якобы ей было все интересно, но на самом деле ее мысли были далеко-далеко. Монолог пожилого мужчины постепенно утомил девушку. Она даже не слышала: кем он работал, сколько у него детей и внуков, где сейчас живет и как познакомился со своей супругой. Но мужчину это явно не волновало. Он продолжал все также воодушевленно рассказывать о своей жизни, будто для посторонних людей это было крайне интересно. Элина, смущенно улыбнувшись и извинившись, вышла из купе и облегченно вздохнула – теперь хоть немного можно было просто побыть одной и обдумать дальнейшие события.

Поезд все также вот уже два дня монотонно стучал по рельсам, навивая тоску. За окном моросил дождь, и капли его словно слезы растекались по окну, за которым были видны овраги и болота – ничем непримечательный пейзаж. Иногда, время от времени, выглядывало солнце, пробиваясь сквозь тучи словно через преграду. Иногда казалось, будто погода назло людям наслала дождь, чтобы еще сильнее удручить их меланхольное состояние.

Элина, подперев руками голову, дремала. В этот момент она не хотела ни о чем думать, ибо и так понимала, что все решится на месте, когда она, наконец, переступит порог адвоката, который вручит ей завещание, кипу документов и ключи от дома. Вот тогда-то можно будет гадать, что делать дальше: остаться или же вернуться назад, снова и снова играя в оркестре в маленьком театре.

Тут дверь купе открылась и на пороге показалась проводница в строгом костюме. Женщина мельком взглянула на Элину и сказала:

– Скоро будет станция.

Девушка, услышав это, резко подняла голову и испуганным взглядом уставилась на проводницу.

– Через сколько минут поезд прибудет к месту назначения? – спросила она, ибо именно на этой станции ей нужно сойти на другой поезд.

– Через двадцать минут, – женщина серьезно посмотрела на Элину и, закрыв за собой дверь, удалилась.

Девушка встала и принялась поспешно собирать вещи в чемодан. Когда она все упаковала, то решила достать с верхней полки, предназначенной для поклажи, чехол, где хранилась ее заветная скрипка, с которой она не расставалась с раннего детства. Но как только Элина уже было дотянулась до музыкального инструмента, как вдруг он, выскользнув из рук, рухнул на пол. Чехол открылся и из него вывалилась скрипка. Девушка, подавив вздох, только нагнулась, чтобы собрать все как и было, но тут ее руки опередили руки того пожилого соседа по купе, что день назад без умолку болтал о своей жизни.

– Позвольте вам помочь, мисс, – предложил он и ловким движением положил скрипку так, как она и должна лежать.

– Спасибо большое, – смущенно ответила Элина, когда мужчина протянул ей чехол.

– Это ваша скрипка? – спросил он, явно наслаждаясь общением с молодой девушкой.

– Да, это моя скрипка.

– Вы, должно быть, скрипачка или только учитесь?

– Я занимаюсь музыкой с раннего детства. Этим меня заставил заниматься мой дядя, который сам был музыкантом. Я благодарна ему за это, ибо сейчас не представляю свою жизнь без музыки.

– И чем вы занимаетесь по жизни, если решили выбрать путь музыканта?

– Я играю в оркестре в маленьком провинциальном театре, но уже сейчас подумываю о смене работы, ибо те гроши, что нам платят, еле-еле хватает на жизнь. А мне хочется жить немного по-другому: иметь возможность жить в хорошем доме, покупать дорогую одежду, ездить отдыхать. А то, как я живу сейчас трудно назвать жизнью: съемная квартирка, постоянные долги, вещи, перешедшие от подруги. Иной раз я чувствую себя гадким утенком: какая перспектива ждет меня дальше? Вот и решила я уехать далеко от дома. Может быть, на новом месте мне повезет больше, – Элина говорила и говорила, словно забыв о присутствии другого человека. Ей просто хотелось излить душу, высказать то, что часто по вечерам, когда зажигались огни в городе, комом вставало у нее в горле. Сейчас после сказанного девушка почувствовала себя намного лучше, словно камень упал с души.

– Вы – рискованная девушка, – заметил пожилой джентльмен, поправляя усы, – пуститься в неведомый путь совсем одной. Я горжусь вами, честное слово. Судьба любит тех, кто доверяет ей.

Элина улыбнулась, первый раз за все время. Она хотела еще что-то сказать, но тут объявили остановку на станции. Взяв в руки чемодан и скрипку, девушка попрощалась с соседом по купе, полежав ему счастливого пути, и вышла в коридор вагона, где толпились другие пассажиры, что спешили к выходу.

Элина приподняла подол длинной серой юбки, чтобы было легче идти и вышла на станцию. Сильный порыв ветра обдал ее лицо. Девушка на мгновение закрыла глаза и, прикрывая лицо ладонью, пошла к следующему поезду, который направлялся как раз в тот город, где ее ожидал старый дом на берегу моря.

Ехала Элина ровно три дня. За это время окрестный пейзаж, быстро мелькавший в окне сменялся раз десять: сначала шли пологие долины, испещренные маленькими речушками; далее шла холмистая местность; затем поезд проехал мимо небольшого селения с красивыми домиками; потом началась новая долина – красивая, залитая лучами солнечного света. И на третий день девушка почувствовала солоноватый запах. Встав с постели, она вгляделась вдаль, прищурив глаза, и вдруг впервые в жизни увидела за холмами и пляжем синюю полоску, блестевшую на солнце так, словно драгоценный камень.

«Море! – воодушевленно подумала Элина. – Это и есть море!»

Быстро собрав в чемодан вещи, она приготовилась к выходу, ибо через пятнадцать минут поезд должен был подъехать к той самой станции, с которой и начнется новая полоса жизни: лучше или хуже, девушка пока что не решалась представить, чтобы не сглазить.

На пироне дул сильный ветер, должно быть с море, потому что Элина сразу же почувствовала на губах соленые капельки. Путаясь в длинной юбке, девушка поправила складки на своей синей блузке и пошла в город, еле передвигая ноги от тяжелой поклажи. Мимо проехали две машины, которые даже не остановились, чтобы уступить дорогу. Девушка в гневе выругалась и пошла дальше вдоль широкой улицы, запруженной людьми. Везде, где только можно, располагались маленькие открытые кафешки, в которых сидели либо мамы с детьми, либо мужчины в марякской одежде. Громкие голоса, гудение машин, далекий гул катеров – все слилось в единый шум, в котором невозможно было разобраться, чем голос кому принадлежит.

Элина, невысокая, худенькая, со светло-русыми волосами, доходившие до плеч, и бледной кожей, казалась жительницей с другой планеты в этом портовом южном городе, жители которого отличались боевым темпераментом, немного грубоватыми замашками и смуглой кожей, по сравнению с которой кожа Элины выглядела точно лист бумаги. Девушка огляделась по сторонам, дабы поймать такси, но вдруг ее взгляд приковал образ женщины, одной из женщин города, которая стояла на самом солнцепеке и мыла машину. Сама женщина тоже отличалась от тех, которые раньше видела Элина: она была высокая, широкоплечая, с большими сильными руками как у мужчины и очень смуглой кожей, блестевшей на солнце от пота. Элина робко, боясь гневного выражения лица местной красавицы, подошла и тихим, запинающимся голоском спросила: