Антон Самсонов - Курятник

А Андрей, на самом деле, не особо торопился возвращаться домой. Выйдя из отеля в половину двенадцатого ночи, он решил, по своей привычке, не пользоваться транспортом, а пройти из Гостиного Двора до Звездного бульвара пешком. Ефремова всегда завораживал танец света в отражении воды реки Ельша в одноименном районе. Этот час он хотел провести один, чтобы еще сильнее отодвинуть момент возвращения и оказаться дома действительно усталым, и не притворяться.

Прекрасно зная, что его проход через домофон будет отражен на домашней трубке, Ефремов морально готовил себя к тому, что перед ним уже накрыт стол, и Арсений стоит под дверью, держа в зубах его домашние тапочки и виляя хвостом, которого у него нет и никогда не было.

Так и произошло. Дежурные объятья, тапочки и все по списку:

– Ты голодный? – спросил Арсений.

– Немного, – ответил Андрей, – я не буду много есть на ночь. Ты сам то поел?

– Нет… Я тебя ждал.

– Арсюша, – растянул Андрей, – ну сколько раз я тебя просил.

– Я не могу без тебя есть! Я тебе тоже говорил это много раз.

– Где чудовище?

– В скайпе с Акимом. Скорее всего играют.

– Все как обычно, – недовольно проворчал Андрей, – хоть бы делом занялся…

– Он идет работать через неделю. Пойдем есть, наконец. Все на столе уже.

А я и не сомневался, – подумал Андрей. Но вслух ничего не сказал, а только небрежно бросил:

– Я сначала переоденусь.

Арсений проследовал за ним. Когда Андрей снял рубашку и бросил ее на кровать он подхватил ее и вопросительно посмотрел на мужа:

– В стирку ее?

Андрей утвердительно кивнул. Арсений перекинул рубашку через руку и направился в ванную. Открывая ручку, он наклонил руку, рубашка соскользнула, карман перевернулся и из него предательски выпали билет на поезд до Подосинок и квитанция из гостиницы. Арсений осторожно присел над своими находками и внимательно их рассмотрел. На билете на поезд четко значилось время приобретения – раннее утро. Арсений прекрасно знал, что в Подосинках жили его родители. По спине побежал легкий холодок беспокойства. Арсений не понимал пока, что это все значит. В этот момент возле него возник Андрей. Арсений медленно поднял к нему свои широко открытые серо-зеленые глаза и только сказал:

– Андрюша, что это такое?

А где-то далеко одна курица поняла, что еще немного и она снесет яйцо…

Андрей старался сохранять спокойствие, хотя внутри у него все подпрыгнуло и заставило нервничать. Черт, думал он, почему я тут должен унижаться, что-то объяснять и доказывать. Раздражение вернулось и готовилось обернуться в ненависть.

А Арсений смотрел на него своими широко открытыми глазами и взглядом умолял, чтобы он срочно придумал разумное и понятное объяснение найденным им документам. Он был готов поверить во что угодно, лишь бы его чувства к Андрею не перевернулись.

Все это происходило в течение доли секунды для принятия адекватного решения. Ненависть была побеждена, и Андрей выпалил:

– Мне поручили встретить в Мякурах нашего нового сотрудника, которого нам переводят из-за нового постановления о ротации чиновников, – он сам удивился какая стройная история выстраивается, – когда приехал на вокзал увидел, что рейс задерживается на 2 часа, потому взял билет до Подосинок и съездил к маме. Оттуда двинул в аэропорт, встретил этого надменного типа и отвез его в гостиницу.

– На один день? – удивился Арсений.

– А ему завтра уже квартира освобождается, – соврал Андрей, – все очень просто.

– Судя по всему у вас там куча денег в департаменте крутится, – резюмировал Арсений, – гостиница не из дешевых. При этом у нее не самая хорошая репутация.

– Что ты имеешь в виду? – Андрей прекрасно понимал, что сейчас ему скажет Арсений, но был обязан задать этот вопрос, чтобы сделать вид, что он не в курсе.

– Странно со стороны вашего начальства селить нового сотрудника в дорогом лав-отеле. Да, номера там недешевые, но приличные конторы его сторонятся, так как в основном туда водят девочек состоятельные дяденьки, снимающие стресс после рабочего дня.

– Впервые слышу, – Андрей решил развернуть ситуацию в свою пользу, – а вот тебе откуда такие пикантные подробности известны?

Арсений отмахнулся:

– Суворова регулярно жалуется мне на эту тему. Наш глава окружного департамента образования туда регулярно ездит со своей секретаршей. Все молчат и делают вид, что их это не касается.

– Ну если так, – протянул Андрей, – тогда понятно. Давай мне эти бумажки, я их выкину. И положи-таки рубашку в стиральную машину. И пойдем есть.

За столом разумеется всплыла тема президентского сына. Арсений повторил свое опасение:

– Этот Саша в детском доме никогда не был.

– Это почему же, – изумился Андрей, – неужели ты не допускаешь такой вероятности?

– Я все-таки много лет работаю с детьми в аналогичных условиях. Такое слишком маловероятно.

– Ну, следовательно, – резюмировал Андрей, – это и есть тот самый случай, вероятность которого, по твоим словам, настолько мала. Только и всего.

Арсений не стал спорить, так как отлично знал, что если Андрей убеждает себя в чем-то, то перевернуть его позицию на противоположную невозможно. Так уж сложилось, что, будучи сам довольно упертым, он оказался в обществе еще более упертого субъекта. В плане упрямости Андрей давал Арсению фору в сто очков. И это касалось не только подобных мелочей. В их семье давно установилось правило, что по своей роли старший – Андрей, несмотря на шесть лет разницы в пользу Арсения. Когда их видели вместе, то даже считали, что он старше, в силу своей собранности и серьезности. Арсений же часто действовал под влиянием эмоций, мог дать им волю разгуляться. Представить себе Андрея таким было невозможно. Он был воплощением правильности и воспитанности. Его авторитет был незыблем для Пашки, под влиянием Андрея тот даже собрался поступать на учебу по государственному управлению. Если Арсения Пашка воспринимал как легкомысленного старшего брата, то Андрей пытался играть роль отца, несмотря на то, что она его утомляла и даже раздражала до рвотного рефлекса. За четыре года жизни под одной крышей все трое уже достаточно изучили недостатки друг друга. И если Арсений на все недостатки Андрея смотрел сквозь пальцы, то в обратную сторону регулярно сыпались упреки в несерьезности, инфантилизме и откровенном ребячестве. Пашку пытались бомбардировать оба, но в Арсении слишком доминировало мягкое начало, хотя он был способен на резкие шаги, даже сорваться на крик. Сдержанный и спокойный Андрей вообще не позволял себе переходить на крик, он с одинаковой громкостью произносил как похвалы, так и угрозы. И его тактика регулярно приносила плоды. Во всяком случае он так думал. Его сложная натура не позволяла Андрею считать, что он делает те или иные вещи неправильно. Он полагал, что не допускает ошибок. И даже в истории с билетом и гостиницей его собственная фантазия выручила его на все сто процентов.