Елена Бадалян - И целой жизни мало… (сборник)

Только Зинке я рассказываю о наших отношениях: она моя лучшая подруга.

– А ты знаешь, что он женат? – с волнением в голосе спрашивает Зинаида.

– Эй, ты хоть понимаешь, что делаешь?

Она всегда заикается, когда волнуется, но сейчас выпаливает на одном дыхании.

Мне важен только он. Зина крутит пальцем у виска:

– Ты понимаешь, что он скоро станет отцом?

– Каково будет его жене узнать о тебе?

Я не понимаю. Хватаю брошенное на стуле пальто – и к двери. Неужели никто в этом мире не видит, что я люблю его. Люблю – и точка. И сейчас я живу по закону любви. Здесь каждый за себя: я не отдам его никому и ни к кому не испытываю жалости…

Часы на кухне бьют полночь. Телефон жалобно пикает, извещая о новом сообщении. Это уже пятнадцатая эсэмэска за день.

«Люблю, люблю, люблю», – строчу я ответ и замираю в ожидании.

Молчание так тягостно. Минуты тяжёлыми каплями падают в бездну.

«Завтра я приеду».

Опять это завтра, всепоглощающее завтра. Как глоток надежды. Но я люблю, и для меня завтра – столетия и века. Бесконечность ожидания.

Каждое утро – вздох облегчения. Я считаю часы и минуты до нашей встречи. Другой жизни просто не существует.

– Некрасова, к доске, – голос преподавателя возвращает в реальность, но не даёт ощущения земли.

Я застряла где-то там, под облаками… Мне так трудно возвращаться к ежеминутным проблемам.

Вывожу на доске даты, пытаясь разыскать в моей затуманенной голове связь этих дат с какими-то событиями.

Я не хочу возвращаться в прошлое. Вчера его ещё не было со мной. Кажется, что всё ещё только начинается. Я живу предвкушением будущего.

Историк сокрушённо качает головой:

– Вы меня разочаровали. Может быть, вы больны?

Может быть. Любовь – это, наверное, болезнь. Вялотекущая или с температурными скачками, со своими осложнениями и кризами. А выздоровление – это потеря любви и смысла всего сущего.

После лекций вылетаю из института со скоростью ветра. Совсем немного – и он будет рядом.

Олег подходит откуда-то сбоку, выдёргивает буквально из-под ног какой-то кустик и торжественно вручает его мне:

– Спасибо.

– Куда пойдём?

– С тобой – никуда.

Он обиженно хмурится и шмыгает носом, как провинившийся мальчишка.

– Понимаешь, Варя, это совсем не тот человек, который тебе нужен.

Я громко смеюсь. Это они все от зависти. Ещё бы!

Олег бегает за мной с первого курса, но безрезультатно.

Звонок мобильника:

– Да, алло, – кричу я в трубку…

– Я не приеду сегодня.

– Значит, мы встретимся завтра?

– Никогда.

– Что? Я плохо тебя слышу!

– Никогда.

В ухе противно пищат отбойные гудки. Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Всё плывёт, какие-то мутные круги перед глазами.

– Варька, ты что? – испуганно бормочет Олег. Все последние месяцы проносятся как один миг. Его улыбка, его глаза, руки – всё такое конкретное, живое, но… теперь этого не будет со мной. Никогда! Я рвусь из рук Олега. Непонятно откуда взявшаяся Зинаида судорожно собирает какие-то вещи, вывалившиеся из моей сумочки. Господи, как же! Неужели это конец? Я не могу без него, не могу! Во всём был смысл, а теперь всё потеряло для меня значение.

Зина чувствует или я уже говорю вслух?

– Попробуй только! Дурочка, это ещё не конец, так нельзя!

Я рыдаю на плече подруги. Нет сил, нет смысла, ничего нет. А что дальше?

Пустота? Какой-то провал в мыслях. Словно стремительно несусь куда-то, и нет сил остановиться…

…Мягкая ручонка сына тонет в моей руке. Это ни с чем не сравнимо, ощущение покоя в душе. «Мама», – лепечет он, и меня захлёстывает волна восторга, и счастье как будто льётся рекой. Сын делится со мной детсадовскими новостями, захлёбываясь от радости. Алёшка пока ещё не умеет писать, но когда-нибудь мы напишем вместе письмо Вадиму и расскажем ему обо всём… Когда-нибудь… Если только захотим…

Свадьба удалась на славу. Гулянье продолжалось уже второй день. Инга чувствовала удовлетворение. Ещё бы. Она со всей ответственностью отнеслась к приглашению Иринки стать свидетельницей. Столько усилий потрачено было на подготовку торжества. Решили праздновать дома у жениха. И приятнее, чем в ресторане, всё-таки домашняя обстановка, да и гулять можно сколько захочется, никто тебя временем не ограничивает. Инга с Никитой, свидетелем со стороны Славки, и сценарий разработали, и частушки смешные про всех сочинили, а уж какой выкуп организовали – все гости ахнули. Все заметили, как у них двоих всё ладно выходит, и даже нет, нет, поговаривали, что не за горами ещё одна свадьба. Никитка, конечно, необыкновенный – они так сдружились за последнее время. И красив, и успешен в делах, а на неё смотрит затаив дыхание. Ну, чем не жених? Но не было восторга, полёта, и земля не уходила из-под ног. «Приглядись повнимательнее, доченька!» – вздыхала мама.

«Да я уже пригляделась, мама, пригляделась, – Инга крутилась перед зеркалом в лёгких туфельках на умопомрачительных каблуках, – только дай мне ещё чуть-чуть воли хлебнуть, не торопи!»

«Смотри, долго ждать мужчины не любят, быстро другая окрутит», – советовала мать.

«Не окрутит!» Инга не переставала удивляться. О чём она говорит? Ведь Никитка, кроме неё, никого вокруг не видит, у него весь свет клином на ней одной сошёлся! Какие тут могут быть разлучницы?

Мать не скрывала волнения. Ей было непонятно, что ещё дочери нужно? Ведь любит он её, невооружённым взглядом видно, как любит. А ей всё полёт какой-то подавай. Молодая ещё, не понимает, что на самом деле важно.

Инга сидела по правую руку от новобрачной и гордо смотрела по сторонам. Она прекрасно видела восторженные взгляды мужчин, адресованные ей, Инге, и ей это бесконечно льстило и вызывало вполне естественное недовольство Никиты, который, поймав очередной, направленный на неё прямой взгляд, беспокойно ёрзал на месте, теряя последние остатки терпения и покоя. Но поводов для выяснения отношений не было. Подумаешь, смотрят! Ведь за это по физиономии не бьют!

Тосты лились рекой, поздравляли молодых, отчаянно кричали «горько» сильно подвыпившими уже голосами, а кто-то, опрокинув очередную рюмку прямо в горло, с напускным удивлением вытянул сипло: «А в вине-то сор! Сор в вине!» И откровенно нагло посмотрел затуманенными глазами на хорошенькую свидетельницу.

Никита резко вскочил со своего места, застёгивая пиджак непослушными пальцами. Инга слегка привстала, повернув голову в его сторону. «Ой, нет, так не пойдёт!» Гость явно не хотел мириться с полудействием и требовал полного спектакля. Инга поправила кофточку и медленно поднялась со своего места, как бы давая возможность всем налюбоваться крепко сбитой ладной фигуркой. Никита нервно ткнулся ей в губы, а потом, чуть отстранив, внимательно посмотрел ей в глаза и поцеловал увереннее, уже не отрываясь. Гости зааплодировали в восторге, а Мария Степановна, мама Славы, не преминула заметить, что свидетели проявили большее старание, нежели молодые, и все честные гости теперь уже перенесли всё внимание на жениха с невестой, требуя на разные лады повторения поцелуя. Никита о чём-то спросил её, усаживая на место, она кивнула, не вдаваясь в суть вопроса. Просто на другом конце стола, среди кричащих гостей, она заметила одно лицо, обращенное только к ней. Инга и раньше замечала этот пытливый взгляд, но никак не могла понять, почему он её так тревожит.