Злата Ната - Кровь Кьянти

Вечер начался. Разумеется, я сразу вычислила, что Пфайффер была приглашена для Жоры, а меня пригласили как подругу, просто за компанию. Именно на это и рассчитывала госпожа Пфайффер, то и дело кидая на Жорика томные взгляды. Но что-то пошло не так (или наконец-то, впервые за семь лет – так!). Жора решительным мужественным жестом резко придвинул меня к себе вместе со стулом, взял мои руки и стал нежно их целовать, прикасаясь губами и мягкими усами. Я расслабилась, расценив этот искренний порыв нежности как дружеский жест, вызванный неожиданной встречей, как своеобразную дань уважения нашему долгому знакомству.

Сидящие за столом были удивлены поступком Жоры, особенно Пфайффер. Я решила, что самое время все выяснить и спросила:

– Как у вас с Кристиной?

– Никак, – ответил Жора. – В прошлом году мы расстались.

Вечер обещал быть прекрасным. Спокойно и ненавязчиво играла живая музыка, певцы исполняли песни на итальянском, французском, английском и русском языках. В бокалах искрилось белое молодое вино со вкусом черной смородины, изысканные блюда вдохновляли божественными ароматами. Публика в ресторане была избранная: и селебрити, и медийные лица, и узнаваемые политики, и олигархи, и, конечно же, их неизменные спутницы, красивые женщины. Взгляд скользил по богатому интерьеру, роскошным нарядам посетителей, все были довольны, улыбались и пили вино. Я была счастлива.

Жора стал показывать мне свои фотографии. «Вот моя дочь, вот сын, а это муж дочери – комментировал он. – А это я на Сейшелах, а вот в музее Ниццы, тут мы гуляем по Неаполю». Когда я увидела фото его восьмидесятилетней мамы, то спросила: «Ты еврей?» – «Да, – ответил Жора. – Ты что, не знала? Чистокровный!» Я тут же выпалила, что всю жизнь считала, что он кавказец. Все рассмеялись. Ну правда, уж очень кавказскими были у Жорика его нос и усы. После того, как Жора показал мне фотку, где он стоял в плавках рядом с сыном на пляже, я заинтересовалась им всерьез. Из последней модели айфона на меня смотрел интересный, подтянутый, атлетически сложенный мужчина средних лет с рельефным торсом и выступающими кубиками мышц в области живота. Однако самое интересное наблюдалось ниже – под кубиками! Я даже взяла у Жоры телефон и растянула это изображение на экране. «О Боже, правда?! – пронеслось у меня в голове. – М-да, теперь я понимаю Кристину! Она боролась за него не зря, жаль, что тщетно!»

Внезапно Жора поцеловал меня в губы. Вообще-то, я никогда не целуюсь на глазах у всех, но Жору не отстранила. «Неужели по истечении семи лет что-то будет? – подумалось мне. – Скорее всего, да, ведь нас всегда так сильно тянуло друг к другу!»

Жора весь вечер пестрил шутками, рассказывал анекдоты, и как бы невзначай несколько раз повторил: «Виталик платит!» Я не придала этой фразе большого значения, но слух она мне резанула. Принесли еду. Все приступили к трапезе, пожелав друг другу приятного аппетита. Вкус моих прекрасных кальмаров был потрясающим – натуральным и очень нежным. Жора предложил мне отведать своих с собственной вилочки. Я попробовала, но лишь из вежливости, так как жареную пищу не употребляю уже очень давно. А вот Виталик и его подружка набросились на еду с жадностью, успевая при этом еще и подворовывать из тарелок друг друга. И лишь для Пфайффер вечер явно не задался. Она оказалась лишней на этом празднике жизни. Медленно и безучастно девушка ковыряла вилкой свой салат, но даже по истечении двух часов он так и остался несъеденным.

Пухлыми короткими ручонками Виталик потянулся к корзинке с хлебом, и тут наши с Жорой нервы просто не выдержали. Жора резко ударил Виталика по руке и выхватил кусок хлеба, а я переставила корзинку подальше. Виталик немного смутился, а потом недовольно заметил: «Я восемь дней ничего не ел, дайте мне пожрать спокойно!» И принялся дальше жадно уплетать свое мясо, закусывая картошкой. Его худая подружка тем временем поедала спагетти.

Жорик в этой гастрономической паузе поведал нам о том, что пару лет назад он бросил есть мясо и хлеб, в результате чего похудел на пятнадцать килограмм. И теперь он ест только птицу, причем исключительно кошерную, как и положено еврею, типа курочки, индейки или утки. Кроме того, до сегодняшнего похода в этот популярный ресторан, Жора уже съел жареную курочку целиком в своем личном, не менее популярном ресторане, дабы не наедаться на ночь.

Пришло время десертов. Я, Жора и Пфайффер отказались, а вот Виталик с подружкой – нет, чем никого особо не удивили. Виталик хотел заказать шоколадный флан, но я чудом уговорила его взять сорбет. В итоге он остановил свой выбор на пяти шариках. Его худенькая подруга заказала панна-котту, которую съела полностью и при этом еще успела полакомиться половиной сорбета Виталика. Тот не остался в долгу: он успел отхватить кусок панна-котты и съел весь прилагающийся к ней сироп.

Сам процесс поглощения пищи Виталиком и его подругой являл собой уникальное действо, достойное отдельного описания. Низко склонившись над тарелкой, они жадно забрасывали в себя куски пищи, которые затем резко и злобно пережевывали. Не прожевав до конца, тут же закидывали себе в рот новую порцию еды. Так продолжалось до тех пор, пока тарелка не становилась пустой. В общем, зрелище было более чем ужасным и лично у меня вызывало глубокое отвращение.

«Высшее общество, – ухмыльнулась я про себя. – Ну да Бог им судья, пусть жрут, пока не лопнут!»

Вечер подошел к концу. Платил Виталик.

Честно говоря, я думала, что Жора будет настаивать на продолжении, но он оказался порядочным еврейским мужем, прожившим больше тридцати лет в законном браке с женой еврейкой. Он поспешил домой, чтобы провести выходные с семьей, чему я была весьма рада.

Мы обменялись с Жорой телефонами, и в тот же вечер я стала получать от него приятные смс-ки. Писал он мне и в субботу, и в воскресенье. После текстовых сообщений пошел обмен фотографиями, и уже где-то к полуночи воскресного дня я обнаружила свое фото у него на аватарке в WhatsApp. «Ничего себе! – удивилась я. – Видимо, этот номер телефона его семья не знает! Оригинально!»

В понедельник вечером мы опять встретились с Жорой в шикарном ресторане. В этот раз отмечали день рождения его друга – депутата из Ставрополя. Чиновник был очень симпатичным, светловолосым мужчиной лет тридцати пяти. Рядом с ним сидела весьма миловидная девушка. По её чрезмерно блестящей одежде с кружевами было понятно, что она не из Москвы. Напротив меня – одинокий, но тоже достаточно интересный крупный седой мужчина за пятьдесят, как выяснилось позже, декан МГИМО. Справа сидел Денис, лучший друг Жоры, с девушкой. На вид Денис был неопределенного возраста, но, учитывая его давние дружеские отношения с Жорой, я предположила, что они ровесники. Денис был копией Фантомаса – такой же лысый, с белыми губами, без ресниц, без бровей, со щеками как у шарпея. Его лоб был изрезан глубокими морщинами, а по обеим сторонам головы торчали два белых, острых как у эльфа, уха. Молодая любовница Дениса, напротив, обладала красивым выразительным лицом. У неё были черные густые брови, карие глаза и маленький правильный носик. Голова была украшена густой темной копной волос до самой талии. На ней был серый бесформенный мешковатый джемпер с накладными карманами, из-под которого виднелась коротенькая джинсовая юбка и длинные худые ноги. Жора выглядел прекрасно: выбритый, подстриженный, благоухающий, в отличном модном сером костюме и подшофе. Я опоздала на полтора часа, а потому все уже были слегка пьяны.