Владимир Маталасов - Серебряная Птица

© Владимир Маталасов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Было это очень и очень давно. Тогда не было ещё ни машин ни поездов, ни самолётов ни ракет, ни радио ни телевизоров, и тем более – компьютеров. В ту пору, в дальних землях, где всё живое ветру внемлет, жили себе да поживали молодой лесник со своею молодой женой. Добротно срубленная избушка их из дубового тёса стояла на самом краю леса, у обочины просёлочной дороги.

Много ли, мало ли прошло времени, и вот, как-то поутру, на самой зорьке, родилась у них маленькая доченька.

– Ты только посмотри, муженёк, – радостно воскликнула молодая жена, – какое красивое у нашей доченьки родимое пятнышко за правым ушком!

– Эх, твоя правда! – удивляется муж. – Ну прямо вылитый «крестик»!..

Покрестили родители дитя у местного попа, дали имя и дальше стали заниматься своими делами. Молодой лесник за лесом ухаживает, бережёт от воров стережёт. Жена в избе порядок да чистоту наводит, еду готовит, ребёночка нянчит.

Так они и жили себе поживали в житейских заботах, радости да согласии. Но не долго длилось их счастье. Однажды, ненастным днём, явился со своей шайкой разбойник Куч ум Буч ум и увёл к себе в рабство лесника с его женой, а ребёночка оставил на произвол судьбы. Решил: какая от него польза, только морока одна.

На другой день проезжала мимо избушки цыганская кибитка. Старая цыганка Зара услыхала детский плач, заглянула в избу и увидела на полу маленького, голенького ребёночка.

– Ах ты боже ж мой! – воскликнула она, поднимая девочку с пола и прижимая к груди. – И куда только родители смотрят! Да как же это угораздило тебя, милая, упасть с кроватки-то?

А ребёночек всё плачет-надрывается, слезами заливается, никак не может остановиться. Стала звать родителей. Никто не отзывается. Что делать? Посоветовалась со старым цыганом, мужем своим.

– Ну, раз такое дело, – молвил Шар оБар о, – давай заберём девочку с собой, а там посмотрим, как быть дальше.

На том и порешили. Привезли к себе домой, и… стала с той поры маленькая девочка жить да поживать в цыганском таборе. Так как никто не знал её имени, то назвали девочку Найд ёнушкой…

Прошёл год, другой, третий, а за ними ещё семь лет. Всем хороша да ладна вышла Найдёнушка. Личико св еже да румяно, глазки огромные, глубокие – что синь небесная, кудри густые – что звездопад ночной. Одна лишь беда: хроменькой да горбатенькой уродилася. Видать сказались последствия падения девочки с кроватки, когда Кучум Бучум взял её родителей в полон. По этой причине местные детишки стали дразнить её Горбулечкой-хромулечкой. Однако Найдёнушка была незлобивой, доброй и всё прощала своим цыганским сверстникам. А когда наступала ночка, она тихо плакала-горевала и молча жаловалась самой себе на судьбу свою:

– Отчего я такая несчастная да горемычная уродилася? Нет у меня ни маменьки, ни папеньки. Некому и пожалеть-то меня, бедную.

– Не горюй, не печалься, милая, – стал успокаивать девочку старый цыган-конокрад Чубчул ай, когда она как-то раз осталась с ним наедине, в ночном. – Всё образуется, всё станет на свои места. Дай только срок. И вот ещё что скажу тебе. Голос свыше подсказывает мне, что близок тот час, когда ты обретёшь саму себя и впоследствии станешь самой счастливой на этом свете. Только надо уметь сильно верить, надеяться и ждать.

Сказав это, Чубчулай замолчал. Сидел он на земле, подобрав под себя ноги и, подкидывая хворост в костёр, готовый вот-вот погаснуть, в глубокой задумчивости смотрел куда-то вверх. Сполохи дальних зарниц бороздили звёздное небо, бросая таинственные, сказочные по своей красоте блики на погрузившуюся в дремоту природу. Отблески костра выхватывали из темноты ночи неподвижные силуэты стреноженных коней на фоне призрачных очертаний цыганских шатров и кибиток.

– А ты вздремни, милая, поспи чуток, – словно выходя из забытья, наконец-то вымолвил Чубчулай. – Поди ж ты, уморилась-умаялась, видать, с малыми цыганчатами. Не дают они тебе, бедолашной, прохода: дразнятся, обзываются. Но ты не обращай внимания. Что с них возьмёшь. Ведь глупенькие, несмышленые. Кнута моего ещё не пробовали. Ничего, скоро всё изменится к лучшему.

С этими словами он уложил Найдёнушку на одну половинку своего кожушка, другой половинкой прикрыл, а под голову подложил свиток сермяжный.

– Спи! – сказал Чубчулай, а сам погрузился в раздумье глубокое.

Заснула Найдёнушка, и снится ей небывалый, дивный сон. Идёт будто бы она ночной дорогой куда глаза глядят. Тихо, холодно, страшно. Филин в лесу кричит, только глаза блестят. Небо звёздным бисером усыпано. Вдруг, над головой её, пролетела яркая звёздочка и упала где-то впереди, прямо на дорогу. Идёт она себе дальше и видит: стоит на её пути, посреди самой дороги, седой Старец в сияющей блёстками хламиде, со светящимся посохом в руке и манит пальцем к себе. Испугалась тут Найдёнушка, затряслась как былинка, а Старец и говорит:

– Не бойся, девочка. Я тебе ничего худого не сделаю. Подойди ко мне поближе.

– Вы кто, дедушка? – дрожащим голосом молвила Найдёнушка, с большой опаской подходя к странному незнакомцу.

– Я пришёл поведать тебе, милое дитя моё, обо всём том, что тебе неизвестно и обо всём том, что ждёт тебя ещё впереди. Так вот, слушай меня внимательно. Родилась ты десять лет назад в семье молодого лесника и его молодой жены. Родилась на рассвете, на самой зорьке, и по этой причине родители назвали тебя Зоряночкой. Но пришёл разбойник Кучум Бучум со своими сатрапами и увёл батюшку с матушкой в рабство, оставив тебя один на один с неизвестностью в пустой избе. Ты родилась на славу очень живой, подвижной, а потому и упала с кроваточки на пол, с которого тебя и подобрала на следующий день цыганка Зара, заслышав детский плач. С той поры Шаро Баро и Зара стали для тебя вторыми родителями. Убогонькой же ты оказалась по причине падения с кроватки.

Так, ты – Зоряночка, и воспитывалась в доброй, сердобольной цыганской семье, которой надо отдать должное за любовь, за всё то хорошее, что она сделала для тебя в твои десять лет.

Старец замолчал и пристально посмотрел Зоряночке в глаза. Седую копну волос его, взятую сзади ленточкой в пучок, окружённую едва приметным нимбом, нежно шевелил лёгкий степной ветерок.

– Это всё то, что было с тобой до сих пор, – продолжал странный незнакомец. – Теперь всё то, что будет. А ждёт тебя впереди, милая, немало испытаний, которые должна ты пройти с честью и достоинством. В награду же за это обретёшь ты Серебряную Птицу. И явится к тебе на ней ни кто иной, как добрый молодец, который полюбит тебя. Что станется дале, сама узнаешь.