Алиса Прим - Некуда бежать

– Нет, мамочка. Ты всегда должна быть рядом.

Дети собрались в отдельной комнате, а родители примостились в кафе неподалеку. Милена упорно не отпускала мою руку, глядя мне в глаза испуганными глазенками.

– Я буду здесь рядом. Иди, потанцуй. Смотри, какой веселый дядя.

Клоун уже развлекал малышей какими-то нехитрыми конкурсами. Дети улыбались и смеялись. Пришлось и мне поучаствовать в конкурсах. Вместе с детьми. Наконец они уселись за стол. Я шепнула Милене на ухо, что мне нужно отойти на секундочку. На секундочку она разрешила. Я выскользнула за дверь с твердым намерением больше не оказываться по ту сторону праздника. Присоединилась к родителям.

– Вы что будете, чай или кофе?

– Чай, пожалуйста.

Меня представили остальным гостям. Я как всегда, ни одного имени не запомнила. Хорошо еще, что Гошина мама оказалась моей тезкой, и я могла обратиться к ней по имени.

– Как ваши успехи в плаванье?

– Да, никак. Четыре раза сходили и заболели. Да и потом, инструктор ей не понравился – моя дочь сказала, что заниматься будет только с мужчиной…

– У нас примерно тоже самое, только наоборот.

– Ой, а я хожу на стэп, у нас там такой мужчина! – к разговору присоединилась мама Саши. Благо, все посещали один и тот же фитнес клуб, и общих тем для разговора оказалось предостаточно, – такие пляски устраивает! Да и я уже тоже отплясываю, как профессионал.

– А я в тренажерный зал хожу, у меня тоже инструктор ничего! – пытаюсь поддержать игривый тон легкого женского разговора.

– А кто у тебя? – мы уже переходим на «ты».

– Алексей Воробьев.

– Знаю такого, только мне больше нравится Паша Тарасов. Я иногда тоже беру индивидуальные занятия.

К нашему столику подходят еще пары с детьми. Детей быстренько отправляют в детскую комнату, играть с клоуном, а сами начинают оживленно перекидываться друг с другом всевозможными фразами, из чего я делаю вывод о том, что все присутствующие между собой давно и близко знакомы. Я как всегда, сама по себе и сама в себе.

Потом к разговору присоединяется чей-то папаша, который никак не может расстегнуть куртку своей дочери. По виду, ей столько же лет, сколько и Милене. Когда ему наконец-то удается расправиться со всеми молниями и застежками, то молодой человек присоединяется к нам.

– Это Влад, – представляет мне мужчину мама именинника. Остальные, по всей видимости, с ним знакомы. – Мне из-за него девчонки морду били. В школе. Первый раз в жизни. И единственный.

– Вы вместе учились? – я понимаю, что задаю дурацкий вопрос, но как-то нужно поддержать разговор.

– Да, только Влад учился на четыре класса старше меня.

– Между прочим, я тоже из-за тебя дрался. Причем, силы были не равны. Твои одноклассники вчетвером на меня нападали, – он рассмеялся, улыбаясь то ли мне, то ли своей собеседнице. Из всех только мы двое были без своих вторых половинок.

Мне хотелось увести Милену пораньше из дома, чтобы Женя мог спокойно выспаться. Но выспаться ему как всегда не дали… Пока мы с Миленой пытались наладить добрососедские отношения с окружающим миром, ему снова пришлось заняться работой…

Я очень переживала за него. Он тоже устал. Я видела, что ему нужен отдых. Нам обоим нужен был отдых. Я смотрела на собравшихся – и не могла понять, как люди, работая, чтобы оплачивать домработниц, нянь, поваров и бесконечные счета за телефоны и покупки, находят время на посещение фитнес-клуба и кафешек, отпуска и просто свободный полет, в который, судя по разговорам, время от времени отправлялись все.

Меня так и подмывало спросить об этом. На моем лице уже оставили свои несмываемые следы усталость и стресс, хотя я успела уволиться с работы и даже немного заняться собой.

А может, я видела их такими в своем воображении. Может, за фасадами улыбающихся лиц прятались такая же невозможная усталость от непрерывного цейтнота дел и развлечений? Скорее всего, так и было.

Программа с клоуном закончилась, и дети побежали к игровым автоматам. Родители разбрелись по залу.

Милена и Даша весело пытались попасть фонтанчиками воды в отверстия на игровой панели. Они смеялись и дурачились. Я улыбалась во весь рот.

– Алиса, а вы где работаете? – непонятно, с чего вдруг спросил Влад.

– Нигде, – я не понятно отчего рассмеялась.

– А если серьезно?

– Серьезнее не бывает, – мне в лицо ударил целый фонтан брызг, и я захохотала еще громче. Но потом призналась – Была заместителем начальника юридического отдела в налоговой инспекции. Сейчас статейки всякие разные пишу.

– А у меня свой бизнес, – дети шалили, и теперь обдали водой Дашиного папу. – Мне может понадобиться Ваша консультация. Может, оставите телефон?

– Легко. Только я дорого беру. У меня голова светлая.

– Да, покрасили Вас неплохо. Небось, в «Дессанже»?

– Почему Вы так думаете?

– Все там красятся.

Я не успела уточнить, кто такие «все», потому что Милене надоело забавляться с водой и она решила прокатить меня на каком-то паровозике, петляющем вверх-вниз.

Даша потащила своего папашу молотить любопытных, откормленных червячков, которым непременно нужно было выползти из своих норок.

Я подумала, что зря не помыла голову перед выходом из дома. Впрочем, мой муж и так меня любит. И я его люблю. Зачем вообще мыть голову?

Ближе к обеду праздник закончился и мы разъехались по домам. Милена была в восторге. Когда её лицо излучало радость, у меня на душе становилось спокойно и хорошо.

К сожалению, чаще на лицах друг друга мы все – и я, и Женя, и Милена – читали усталость и раздражение, боль и обиду. Обитание в замкнутом пространстве двух маленьких комнат вымотало все нервы. Всем. Хотелось перемен. Хотелось чаще улыбаться и слышать смех. Но все чаще в нашем доме раздавались ругань и крик.

Мы все устали: я – от хождения по замкнутому кругу забот и негативизма Жени и Милены; Женя – от изматывающей работы, превращающей его в комок нервов; Милена – от недостатка общения с мамой и папой, вечно погруженными во взрослые дела и проблемы.

Нужно было что-то делать. Нужно было придумать себе другую жизнь, чтобы в этой жизни любить их такими, какие они есть – кричащими и бьющимися в конвульсиях, орущими и просящими любви.

Я любила их, но, наверное, не умела толком передать свою любовь. Их агрессия отзывалась во мне болью и отчуждением, ответной злостью, обидой и отчаяньем.

Я должна придумать себе такую жизнь, где не будет проблем и забот, и спасаться, окунаясь в нее, от повседневности, которая постепенно выжигает все живое в душе, оставляя лишь тупой инстинкт выживания – жить, только потому, что тебе дана жизнь… Хотелось понять, что жизнь – это действительно, Божий Дар. Найти в себе какой-то дар и озарить свою жизнь этим светом, донести его другим людям. Жизнь должна стать прекрасной. Она не может быть настолько безысходной…