Светлана Макаренко-Астрикова - Сказки кофейного фея

…В этот самый момент над нашей головой, на скате чердачных половиц, раздается шорох и треск, чьи – то осторожные шаги. Я смотрю в ее расширившиеся от ужаса зрачки. Вся она молниеносно напрягается в моих руках, как струна, чуть откинув голову назад, опирается рукой о подушки:

– Кто это?! – Вслух она не произносит слова. Я читаю по губам. – Горушка, это.. Ты запер дверь внизу? А чердак?

– Тсс – сс! Думай, что это – мыши. – Также беззвучно отвечаю я.– Конечно, я все запер, любимая! Не волнуйся. Сиди здесь, я схожу, проверю!

Я прижимаю палец к губам, но она встает вслед за мной, зачем – то опуская руку в карман, протестующее качает головой

– Я с тобой. Не пущу одного. Бог весть, что там!

Впервые в жизни я поднимаюсь по лестнице, почти прыгая через ступеньки и немыслимо торопясь, и в то же время – стараясь, чтобы не было скрипа. Она идет за мной – легко и бесшумно, вдавливая крошечную, необутую, пятку и стопу в пологость широких деревянных ступеней. Мы входим на чердак, я пригибаю голову, чтобы не стукнуться о низкий скат скошенного потолка.. И – почти тотчас на меня набрасывается чья то верткая и гибкая тень, кто то вцепляется мне в плечо, отпрыгнув от ниши в глубине чердака – мансарды, пытается выкрутить руки. Наша борьба молниеносна, мы не произносим ни слова, только ожесточенно дышим друг другу в лица, которых не видно в темноте. Меня спасает знание приемов кулачного боя, которому я когда – то немного учился в Алжире. С помощью заковыристой подножки —" петли» противник повержен наземь, я держу его за шиворот легкой куртки, похожей на летную штурмовку. Вспыхивает свет. Не яркий, но достаточный, для того, чтобы мы зажмурились от боли в глазах. Крохотный фей умудряется каким то образом дотянуться до выключателя, оживить тусклый плафон на потолке, и строгим, звенящим от напряжения голосом, совершенно спокойно заявить грабителю, которого я держу за воротник:

– Как Вы посмели влезть в наш в дом?! Кто Вы такой??. Что Вам нужно? Что Вы ищете здесь?

– Заткнись, минетка портовая! – неожиданно глухо шипит, в ярости поверженного, узколиций человек, со шрамом через всю щеку, сплевывая пыль на чердачный пол, и извиваясь, как змея, в моих руках. – Не п***и тут! Еще с такими, как ты, я не разговаривал!

– Милая, у тебя есть платок? – нарочито ледяным тоном обращаюсь я к фею. – -Дай мне, я заткну ему рот.

Фей кивает, опуская руку в карман. И в этот момент, что то резко, отчаянно сверкает, отражая косой лунный луч, в правой руке грабителя и остро касается сгиба большого пальца на моей левой руке. Я не успеваю отдернуть ее, что то еще раз больно тыкается мне в левый же бок, разрезая рубашку и карман на брюках..

«Нож, перо!» – молния мысли проносится птицей в моей голове, И я, думая, как увернуться от лезвия, отодвинуться в сторону, не сразу реагирую на короткую и яркую вспышку выстрела, сухой хлопок, свист, звяканье металла и яростное шипенье фея:

– Не смей касаться моего мужа, негодяй! Брось свою поганую финку, иначе узнаешь, что опасно разговаривать с такими, как я! Могу и убить. Нечаянно – холодно цедит сквозь зубы фей, презрительно морща носик.

Узколицый гость со шрамом, ядовито розовеющим на кирпично – коричневой коже щеки, сдавленно охает, и смачно ругаясь, хватается скрюченными судорогой пальцами за предплечье. По рукаву» парашютки» «расползается вширь алое пятно. Кажется, он серьезно ранен. Из маленького браунинга, который держит мой невероятный, спокойный, крошечный фей в своей тоненькой руке. Рядом с ним на полу, в пыли, валяется срезанное рикошетом пули лезвие финки, точнее, самый его конец, острый клин..

– Ласточка, – Ошеломленно хриплю я, еще не совсем понимая, что произошло, и протягивая свободную руку в сторону, где стоит она, чтобы поймать ладонью ее пальцы. – Ласточка, осторожнее. Не наступи здесь… Порежешься. Ты же – босая!

– Так, Светлана Александровна, и еще, вот здесь, пожалуйста, распишитесь… И Вы, Георгий Васильевич, здесь, ниже! – молоденький, светловолосый полицейский, собирает листки бумаг в клеенчатый файл, по одному, берет под козырек, как бы – шутя, неточно, улыбаясь, стараясь смягчить суету и бездонность этой сентябрьской длинной ночи… Точнее, уже рассвета, который сереет, оседая холодным варевом тумана на ступеньках.. Во дворе урчит и фыркает длинный полицейский фургон, куда три дюжих молодца удачно «транспортировали» нашего непрошенного гостя, заломив ему руки и нацепив на них браслеты наручников.

– И прошу Вас, очень, не выходите ночью без надобности особой на улицу. Вам бы собаку… Если хотите, мы можем служебную Вам дать.. В питомнике есть. С выслугой лет – Лейтенант негромко смеется. Смех приятный, легкий, как дождь.

– Он что, особо опасен? – Живо перебиваю я, перехватив удивленный взгляд фея, и то, как, по особенному, она склоняет голову к плечу, выписывая параф в росчерке фамилии. Я вижу, что ручка на мгновение замирает в ее руке, не касается листа.

– И он, и те, кто с ним… Вы точно, никогда его раньше не видели?

– Нет. Он ведь очень приметный. Мы бы обратили внимание сразу.

– Да, конечно, – кивает лейтенант. – Такой шрам. Как клеймо.

– Где это его так? – Я внимательно смотрю на лейтенанта.

– В колонии особо строгого режима. Ножом, во время прогулки. Недосмотрел конвой. – Так, если не возражаете, еще заявление оставьте, Вам приведут собаку. – Перебивает вдруг сам себя лейтенант. Они обученные, не стоит бояться… Просто первые дни в наморднике и по два часа занятий с инструктором в Вашем присутствии. Это все. Собаки очень спокойные. Пока не настанет момент, они ничем не проявляют себя..

_ А что писать? – Фей решительно придвигает к себе лежащий на столе лист бумаги и в то же время умоляюще смотрит на меня – Грэг, пожалуйста…

– Любимая, я не против, в принципе, но… она может… помешать тебе… как то.. вдруг… Уронит,.. Помнишь, ты говорила, тебя в детстве уронил пес.. – Я развожу руками.

– Это было давно, милый… – тихо улыбается фей. – И словно волшебный крохотный фонарик изнутри освещает ее лицо. – Я была тогда очень маленькой.

– Вы и сейчас.. ну, это.. не очень большая – смущенно бормочет лейтенант, и замирает на миг, ожидая реакции с нашей стороны. Мы смотрим друг на друга, и фыркаем, давясь смехом.

– Зато очень храбрая! – В столовую входит один из дежурных наряда. – Давай, Стрельников, быстрее, поехали уже, а то этот красавЕц нам всю машину вдребезги разнесет! Орет там, по полу катается.. Не буду сидеть и все. И как это Вы, дамочка, не побоялись в него пальнуть?! – Дежурный с восхищением смотрит на фея. – Его, жилу кореянскую, три мужика скрутить вон не могут!

– Это я – со страху, – спокойно и просто отвечает фей. – Он на мужа полез с ножом, чуть печень не проткнул.. Вот и что было мне делать? – Фей, улыбаясь, смотрит на мою перевязанную руку.