Анжелика Габриелян - Место рождения: город Баку (сборник)

А щучий глаз я приобрела в городе. Мы с родителями купили большую щуку и принесли её домой – к бабушке. Я внимательно смотрела, как бабушка чистит щуку – щучий глаз заинтересовал меня сразу же. К тому же, он был единственным. Глаз был аккуратно выковырен и отдан мне. Высушенный глаз долго кочевал из одного кармана в другой – из левого в правый и обратно. В конце концов он мне, кажется, надоел, и я его выкинула.

В куртке было очень удобно ходить в библиотеку. Книги мы обычно засовывали за пояс юбок или брюк, а руками, размещёнными в карманах, дополнительно придерживали свою ношу. Библиотека находилась в угловом доме на юру. Там почти всегда дул пронизывающий бакинский ветер. К библиотеке мы подходили, слегка согнувшись от порывов ветра и уворачиваясь от летящего в глаза песка. Болтающиеся в руках сумки с книгами нам были ни к чему.

Увлечение картами из спичечных коробков обычно приходилось на летний период. «Карты» носились в руках или в карманах летних платьев. Куртки с ними явно были незнакомы.

«Вытащи руки из карманов!» – то и дело слышала я в свой адрес в детстве. Руки послушно вытаскивались, неизбежно через какое-то время оказываясь на прежнем месте – в карманах куртки и проверяя содержимое – сокровища, дары детства.

Наша школа трёхэтажная и выкрашена в розовый цвет. Школьный двор обнесён забором, вдоль него сдают кросс.

С одной стороны школу окружают финские дома с садами, а с другой – лежит болото. В садах растут фрукты. Весной это алча и абрикосы, а осенью гранаты, айва и инжир. На переменах школьники бегают к садам и обирают с заборов фрукты. У нас это называется «бодать».

Болото очень большое, периодически оно полностью пересыхает, а потом заново наводняется. Болото называют «прудом». В пруду водятся лягушки и головастики. В младших классах мы часто бегали на переменах к пруду. В чистой воде прибрежных лужиц видны плавающие головастики. Они очень смешные, и их можно зачерпнуть вместе с водой сложенными ладонями.

В разных концах двора много деревьев: акаций, сосен, тополей, фиников (примечание: речь о диких маслинах) и маслинов.

С соснами у нас связано много игр. Из свежих сосновых иголок можно делать бусы и серёжки. Капельки сосновой смолы мы собираем спичками в пустые спичечные коробки. Отвердевая прозрачные капельки мутнеют и продолжают хранить чудесный запах. Совсем маленькими, ещё детсадовцами, из рассохшихся сосновых шишек мы делали уточек. В сосновых шишках много вкусных семечек. Из сухих шишек мы их выбиваем об асфальт, а из свежих выгрызаем и выковыриваем, отчего руки и лицо становятся грязными и липкими. Свежими шишками можно рисовать на асфальте вместо мела, а опавшие сухие иголки мы собираем для игры в «домики» – так у нас называются «дочки-матери».

На спортивной площадке много турников, есть лабиринт и вкопанные в землю резиновые колёса. На турнике можно повиснуть «обезьяной» – на одной руке, а вторую продеть через ногу и засунуть указательный палец в рот. Так делают самые маленькие – дети не старше девяти-десяти лет. Лабиринт и колёса тоже интересны для игр малышей.

В школьном дворе есть пожарный чан. На острове их много – пожарных чанов разной формы и размеров, у нас ведь добывают нефть и газ.

В чане мы набираем воду для мытья полов во время дежурств в классе. В туалете вода бывает не всегда – её качают по расписанию.

У нас редко идёт снег и лежит недолго. Обычно снег выпадает ночью, покрывая землю тонким слоем. Перед началом занятий в школьном дворе лепят снежки и просто радуются снегу, не спеша в здание. На переменах в такие дни нас не выпускают на улицу.

Когда мы наконец после уроков выходим из школы, от снега уже почти ничего не остаётся. Мальчики лепят снежки из снежной грязи и льда и швыряют ими в визжащих девочек.

В тёплое время года на переменах в школьном дворе играют в резинки и классики, а на футбольном поле мальчишки – кто первый успеет занять место – гоняют по песку мяч. После двадцатиминутной игры в футбол они возвращаются на урок грязными и потными.

Из окон школы видно море.

В нашей школе два сектора: русский и азербайджанский. Это два по сути непересекающихся мира. Дети из азербайджанского сектора хорошо понимают и говорят по-русски, но между нами ничего общего. Мы редко разговариваем друг с другом и никогда не играем вместе. Нам ничего не стоит оскорбить своих ровесников из азербайджанского сектора, и они платят нам тем же. К своим ровесникам-азербайджанцам из русского сектора мы относимся как к равным, ничто не мешает нам дружить и играть вместе. Такое же положение вещей во дворе, в лагере, в музыкальной школе.

Ни в русском, ни в азербайджанском секторах нашей школы не было параллельных классов. Только в год моего поступления нас, первоклашек, набралось очень много. И в середине сентября класс разделили на два. Недостающих нескольких человек – не доросших шестилеток – привели из детского сада. Моя подружка так и объясняла всю дорогу свои тройки тем, что невольно отстала от программы в самом начале, не сумев наверстать позже.

Наша первая учительница – Людмила Петровна. Она строгая и добросовестная. Но в ней нет тепла к людям и чуткости с нами, детьми. Это тоже в какой-то степени, наверное, повлияло на характер нашего класса. Наш класс очень недружный, мы часто ссоримся, а мальчики грубы друг с другом и девочками.

Мне запомнилось начало занятий в уже разделённом классе. Меня удивляет одна девочка. Её зовут Эльнара, у неё густые, пышные волосы. Она очень спокойная и чем-то сильно отличается от нас, чем – не могу понять. Я спрашиваю у Людмилы Петровны:

– Почему Эльнара такая?

– Она дебильная, – ответ учительницы семилетнему ребёнку о его же сверстнике.

В поведении Эльнары нет ничего ненормального, по-своему она даже умна. Просто ей трудно даётся учёба, и она действительно отстаёт от нас.

Эльнару очень скоро окрестили «бараном», ей здорово достаётся от нас, особенно от мальчиков. Постепенно мы, девочки, стали мягче с ней обращаться, даже принимали во все свои игры, но человеческого уважения от нас она так и не увидела.

Наши мальчики очень распущены: без мата никто из них не разговаривает, им ничего не стоит ударить девочку. Бьют обычно незащищённых девочек из проблемных, сложных семей. Чем старше становятся мальчики, тем более жестокими становятся избиения. Мальчишка может начать бить девочку за любое слово, пришедшееся не по вкусу. Одним-двумя ударами девочка швыряется на пол, а потом её бьют ногами, бьют долго и остервенело. Оттащить озверевшего парня от девчонки очень трудно: наши мальчики в двенадцать-тринадцать лет очень крепкие и спортивные. После избиения жертва поднимается с пола пошатываясь, лохматая, в грязной, извалявшейся форме. Спустя какое-то время двое спокойно разговаривают друг с другом.