Борис Штейман - Любитель истории

© Борис Штейман, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Муха медленно ползет по белому пыльному гипсовому носу. Он хорош, больше такого нет ни у кого, не было и не будет! С утолщением на конце и едва заметной горбинкой. Слегка сдвинут на бок. И, слава богу! Хоть не надо хитрить и притворяться симметричным. Это было бы недостойно грандиозной проблемы… Просто необходимо изо всех сил напрячься и догадаться! Как только откроется тайна формы, кончится время бесконечных загадок. Ведь у каждого есть своя граница, не похожая на остальные. Чтобы нельзя было никого ни с кем перепутать и в нужный момент… Мм-да… Все это, конечно, было бы неплохо, если бы не одно «но» и это «но» – близнецы! Кажется, они только для того и созданы, чтобы он, то есть я, сломал себе голову! Хотя, пожалуй, все же есть одна небольшая уловка! Присвоить каждому из них имя… Причем, ха-ха, одно и то же!

Я ровным счетом ничего не умею. Гвозди валятся из рук, молоток бьет по пальцам. Ложка с супом качается, как какой-нибудь морской фрегат в штормовом море, и обливает мою новую рубашку. А она, как это ни странно, стоит денег!.. Как только я прикасаюсь к вещам, они оживают и стремятся обрести свободу. Строптивые, непокорные упрямцы! У других они ведут себя вполне прилично, эти проклятые деревяшки и железки. Уступают силе с хитренькой усмешкой… Но что я люблю – это плести узоры. Причудливо пересекаются линии, сплетаются в объятиях, порой невыносимо тесных, образуя знаки. Цветы в букетах прыгают, выбирая место получше в старинной японской вазе у меня на столе. Кстати, ей больше трехсот лет. А ковровые узоры?! В них каждый раз находишь что-то новое. Это, доложу я вам, поинтереснее телевизора! Сочетания цветовых пятен будоражат меня. Обыкновенные детские кубики я складываю в пирамидки, башенки, домики, дворцы, полные чарующих звуков, и пытаюсь, пытаюсь понять… И не могу. Это все равно, что пытаться распутать многослойную паутину из ниток с хитроумными узлами. Запасы клейкого вещества, из которых плетется паутина, неиссякаемы! Но если все же мне удастся сбросить эту тесную одежку, я стану совершенно свободным, но и безумным одновременно. Но я готов, готов на этот шаг. Плата умеренна. Я все обдумал. Это недорого, как сейчас говорят, нормально. Творения мои тогда станут гениальными, они заполонят музеи и библиотеки, театры и концертные залы. Гуго Великолепный! Безумный Гуго! Так назовут меня потомки…

Рука неторопливо кралась вдоль тела. «Фу! Брысь! Назад!» – приказал он. Рука на мгновение замерла, потом нагло залезла в карман, вытащила последнюю сотню, скомкала ее и небрежно бросила на прилавок. «Паскуда…» – вяло обозвал он руку.

На прилавке появилась рюмка. Из горлышка бутылки забулькала жидкость. «Недолила!» – отметил он, и недобрая улыбка застыла на его лице. Посмотрел в упор на бабенку за стойкой.

– Ты, Светка! – сказал он, пригвоздив ее к позорному столбу. Он не унижался, не выпрашивал и потому был нагл.

– Ну? – помедлив, откликнулась она.

«Ну, ну! Разнукалась! Не запрягала!» – мысленно зло ответил он, потому что Светка могла психануть, а переходить грань было ни к чему.

Он не притрагивался к рюмке и по-прежнему смотрел в упор на Светку. Кроме него в рюмочной никого больше не было.

– На! Ужрись! – дрогнула Светка и долила до краев.

«Грамм двадцать перелила!» – заключил он довольно, облизнул губы и сглотнул слюну. Стараясь унять дрожь, аккуратно взял рюмку, оттопырив мизинец, выпрямил спину, сильно выдохнул и проглотил содержимое. Мир замер, покачался и… улыбнулся.

– Я – Гуго! – произнес он победно, с силой втянув носом воздух. – Гуго по прозвищу Великолепный! – уточнил он. – На, смотри! – милостиво разрешил и повернулся к ней в профиль. – На нос смотри! – хотел добавить: «Дура!», но снова удержался. Гусей дразнить все же не стоило.

Светка, прищурившись, тщательно и напряженно стала изучать его нос.

– Не русский? – наконец с сомнением произнесла она.

– Ты что? Ничего не понимаешь? Я же тебе сказал – Гуго Великолепный! – со снисходительным презрением снова объяснил он. Ему нужна была публика. Любая! Он готов был кривляться хоть перед дебилами!

– Ну, я и говорю, не русский! – окончательно подтвердила она диагноз.

– Тогда репете!

– Чего? Ты мне смотри! – угрожающе проговорила Светка.

– Сие обидное слово по-французски означает повторить и ничего более, – успокоил ее он.

Вторая остановилась где-то на полпути, но потом благополучно дошла до пункта назначения.

«Все ж таки, что ни говори, а Светка – баба неплохая, – уже совершенно нетрезво подумал Гуго, внимательно оглядывая собеседницу. – Даже очень неплохая! Все, можно сказать, при ней! Ну, буквально все! И ее не мешало бы… трахнуть!.. Чтоб не забивала себе голову… Русский не русский, – попытался оправдать он возникшее желание. Неожиданно вспомнилось, как молодой водитель в квартире бывшей жены застал мужчину. Посидели, выпили, после чего водитель отлупил беднягу, а напоследок еще и утопил его в ванной… Ничего себе конец! Брр! Ну и что?! Мало ли, с кем, что может приключиться… Что же теперь из дома не выходи? Или вот это… Сожитель хозяйки, опять-таки после пьянки, утюгом проломил голову своему приятелю… Нет, эти варианты нас не устраивают категорически! И если уж придется, не дай бог, выбирать, то, пожалуй, все-таки первое! А вообще меньше надо смотреть телевизор… С другой стороны, информирован – значит, вооружен!» – после недолгих колебаний решил Гуго.

– Слушай, а твой бывший, случайно, не баранку крутит? – уточнил он на всякий случай.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно осведомилась Светка.

– Я, милая моя, все знаю! – наслаждаясь произведенным эффектом, Гуго умилился своей поразительной проницательности. Чересчур. И даже прослезился. «До чего же я становлюсь сентиментальным, а все годы виноваты…» – отметил он самокритично.

– Ты чего? – теряя привычные ориентиры, испуганно поитересовалась собеседница. – Ты чего? А?

– Ты давай не акай, а закрывай лавку и айда! – почувствовав власть, приказал он.

Светка, по-бабьи подперев голову рукой, крепко задумалась.

– Ладно! – наконец, решилась она. Закрыла дверь и повесила табличку «Заперто».

Сразу же в дверь стал ломиться расхристанный мужик завидного телосложения, требуя к себе внимания, будто только его и ждали.

– Открывайтесь, суки! Я – соль земли! Мне надо!

– Заткнись, остолоп! – чувствуя себя в безопасности за закрытыми дверями, попросил его Гуго. – Раньше не мог прийти? И учти, соль земли – это не ты! А я! – Он повернулся к мужику в профиль и снова дотронулся до толстого кончика своего носа. – Ну? Дошло?