Савелий Баргер - Мудрецы из Хелма

– Ребе, вы знаете, какой умный у меня кот? – Мотл зашел к раввину не с пустыми руками, мужчинам теперь было с чем отведать кисло-сладкое мясо, приготовленное женой ребе.

– Это такой умница, такой умница! Напроказит чего-нибудь, я только соберусь его пожурить, а он или под диван спрячется, мне его не достать, или на шкапу сидит, не буду же я за ним лезть на верхотуру. Лехам, ребе! Но не про это я хочу вам рассказать, ребе. Заметил я, что в первой половине дня котик мой, мой Васька (не давать же коту человеческое имя Шмулик или там Шломо) ест только молочное! Вот поставит ему жена моя Ривка блюдце сметаны или сливок – вылижет его подчистую и ни за что не притронется к мясному, да Ривка и не осмелится ему предложить мясо, правду сказать, ребе, что мясо у нас в доме и нечастый гость. Зато как он вечером ловит мышей, которые у нас дома частые гости. И ведь именно вечером, когда уже можно и мясного поесть. Поймает одну-другую мышку и съест их. а сам так и мурлычет «Ш-мя-у, ш-мя-у!». вот просто слышу от него «Шма, шма». *

– Очень интересно, Мотл, очень, – только и мог вставить раввин, как гость продолжил, не забывая наливать себе и хозяину из принесенной бутылки, цепляя на вилку очередной кусок мяса и макая в подливку кусок лепешки.

– Ребе, я уверен, что мой кот, мой Васька – еврей, иначе к чему ему так строго соблюдать кашрут? Сказано же в Торе «Не вари козленка в молоке его матери» – он и не ест мясное вместе с молочным, такой молодец! Ребе, как вы думаете, если котику моему сделать обрезание?

Через неделю Мотл подошел к раввину в синагоге.

– Вы помните, ребе, про моего кота? Ну конечно помните, как про такого забудешь! Нет, все-таки гой останется гоем, Васька – он Васька и есть! Буквально вчера, покормила его Ривка сметанкой, слава Б-гу, корова наша доится, пусть у всех матерей для их новорожденных будет столько молока, сколько дает моя корова. Съел котяра сметану и пошел гулять во двор. И прямо на моих глазах зазевавшегося воробья прямо слопал, вот прямо с перьями! А ведь так соблюдал, так соблюдал!

– Ребе, вы слышали эту новость – Хаим-Борух, муж Соре-Ривки вернулся от своего цадика, у которого он жил последние 2 года, изучая каббалу. Подумайте, все уже называли Соре-Ривку «соломенная вдова», два года мужа нет дома, и тут он вернулся. И что самое интересное, он принес с собой чубук от трубки, которую курил цадик! Вы знаете, какой это чудесный чубук? Все хотят его иметь хотя бы на пару затяжек из трубки – он, этот чубук, приносит счастье! Мотл-молочник из Касриловки вез свои бидоны на базар в Хелм и перевернулся на телеге, когда дорога шла через овраг. И знаете что? Он вполне мог убиться, такой крутой там подъем, но накануне он половину часа курил трубку с этим чубуком и отделался всего лишь сломанной ногой и двумя сломанными ребрами! А Гирш, который готов был дать «гет» своей жене Рахель – она никак не могла родить ему ребенка. Так он взял чубук у Мотла на целую ночь и уже через пять месяцев он должен стать отцом. Подумайте, ребе, разве это не чудо – его полгода не было дома, одна ночь с чубуком от трубки цадика – и через пять месяцев у него родится, если Б-г даст, сын! Ну, если Б-г не даст, то родится дочь, но Рахель и дочке будет рада. А вы знаете, ребе, как рада Соре-Ривка? Ведь за каждую затяжку, за каждые полчаса, на которые она дает попользоваться чубук, ей платят живые деньги! Сегодня даже г-н помещик прислал три рубля – он хочет этот чубук на целую неделю!

– Послушай, Ицик, что ты пристал ко мне с эти чубуком?! Не собираюсь я арендовать этот чубук ни у Соре-Ривки, ни у Хаим-Боруха, ни у самого цадика!

– Ребе, ребе, вы неправильно меня поняли! Ведь хасидский цадик – такой же раввин, как и вы. Вот если бы вы дали мне чубук от своей трубки…

После этих слов в доме раввина настала тягостная тишина, которую все-таки пришлось прервать раввину:

– А это ничего, Ицик, что я не только не цадик – я не хасид? Это ничего, что я НЕ каббалист и никогда НЕ читал книгу «Зогар»?! И это ничего, мишугинер, что весь Хелм знает, что я не курю трубку и вообще не курю?!!

История эта, как все широкоизвестные истории, обросла нелепыми подробностями, глупыми деталями, попросту враками, правда оказалась погребена под вымыслами.

Известнейшие каббалисты в Цфате, читая Тору и производя необходимые вычисления согласно гематрии, нашли способ избавить человечество от пороков, вернуть мужчин и женщин в райские кущи, где не будут они голодать, не придется им проливать пот, добывая свой хлеб, не испытают женщины мук при рождении детей. И уж конечно, исчезнут войны, моровая язва и стригущий лишай. Для этого надо, чтобы десять праведников составили миньян, совместно прочли вечернюю молитву и заклинание. Заклинанием этим пользовались еще халдеи, когда им нужно было прекратить град, повысить урожай ячменя или снять зубную боль.

Беда в том, где в Палестине найти десять праведников?! Кого римляне не увели в рабство, того арабы обратили в мусульманство, кого не убили крестоносцы, тот сам уехал в Черновцы, Вильно или в Бердичев. Вот и получается, что собрать миньян из праведников под силу только хасидам. Получив письмо из Цфата, любавичский ребе долго морщил лоб, чесал свою бороду, так что жена собрала чистое белье и приказала сходить в баню, а ведь только четыре дня назад ребе в ней парился. Задача собрать вместе десять праведников была такой непростой, что ребе позвал к себе в дом цадика из Хелма, который по счастью остановился в ярмарочной корчме – через два дня в Любавичах собиралась большая ярмарка.

Сначала любавичский ребе и хелмский цадик несколько раз прочитали письмо из Цфата, потом они долго спорили, затем любавичский ребе достал пачку чистой бумаги, перья, чернила и все, что нужно для письма и два раввина долго чиркали бумагу. Писем было так много, что марками, которые клеили на конверты, можно было почти совсем обклеить стенку в домике любавичского ребе, если, конечно, клеить изнутри, а не снаружи.

Полетели письма во все концы, два письма даже к караимам попали, но это потому, что уже тогда почта в России плохо работала. Во всех письмах было предложение назвать имя праведника и помочь ему добраться до Хелма (на сборе в этом великом городе особенно настаивал цадик). Но что самое интересное – письма еще были в пути, их везли почтовыми тройками, перекладывали с места на место на почтовых станциях и почтамтах, а все евреи в черте оседлости и чуть-чуть за ее границами только и говорили, что о поисках десяти праведников..О праведниках говорили и в синагогах на мужской половине, и в корчмах, где собирались гешефтмахеры и маклеры, о праведниках рассуждали на женских балконах синагог и возле общинных печей, куда ставились субботние чолнты.