А. Сандер - Патримониум

Лежа без сна, на голом матрасе, Дезмонд попытался оживить хоть какие—то воспоминания о своей матери. Но тщетно. Вместо лица у нее было какое—то размытое пятно. Он не помнил ни ее голоса, ни запаха. В его памяти всплывало только её черно—белое двухмерное изображение на старой фотографии, которую он как—то нашел в комоде дедушки Чарли, где она была изображена в свадебном платье. Как он ни пытался, она не могла обрести плоть и кровь даже в его воображении.

Все эти мысли окончательно прогнали остатки сна. Дезмонд сел на кровати и закурил. Этот дом просто обязан быть населен приведениями – подумал он. Он просто не был предназначен для людей. Такое впечатление, будто его построили только лишь с целью поселить тут призраков. Живые люди здесь никогда не задерживались. Даже отец предпочитал проводить время в более пригодных для жизни местах и редко сюда приезжал. Вот уж чей призрак не появится в этом доме. Он вряд ли будет слишком озабочен своими незаконченными делами. Как всегда, он вовремя свалил, оставив разгребать все, что он натворил тем, кто остался. Отец появлялся в жизни Дезмонда всего несколько раз, но всякий раз это ознаменовывалось неприятностями. В последний раз он появился, чтоб увести у собственного сына невесту. Он даже не пытался как—нибудь объясниться с ним. Вместо него это сделала Кларисса, объяснив свой уход, тем, что во Френсисе есть все самое лучшее, что есть в Дезмонде плюс все то, что ему, Дезмонду, не хватает: то есть деньги (очевидно, тогда они еще были). Хотя она назвала это по—другому: зрелость, ум и жизненный опыт. С тех пор Дезмонд порвал все отношения с отцом. Впрочем, рвать было нечего.

Находиться в этой комнате было невозможно. В доме тоже. Он бы с радостью сбежал отсюда в эту самую минуту. Но бежать было некуда. В данный период своей жизни он был на мели как в финансовом смысле, так и во всех остальных аспектах. После школы он предпринял попытку получить высшее образование, но между вечеринками и регулярным похмельем неожиданно обнаружил, что его исключили из университета. Впрочем, его это не сильно расстроило. После этого он пытался организовать с друзьями сомнительный бизнес, который рухнул прежде, чем они получили какую—то прибыль, перед этим поглотив все их деньги. Также у него имелся опыт работы фотографом, моделью, актером в массовке, и (он ни кому об этом не говорил) официантом. В Амери Холл он приехал с надеждой поправить свое финансовое положение, а в итоге получил еще гору долгов в придачу.

На него накатила волна ненависти. Ненависти ко всему. К отцу, этому дому, и больше всего к себе. Он со злости толкнул тумбочку возле кровати, но в темноте ударился об нее коленом. В ярости он толкнул ее сильнее, проломив дверцу в которой застряла его нога. Выругавшись, он освободил свою ногу из плена и выбежал из комнаты. Подальше от холода и навязчивых призраков прошлого. Единственное место в доме, которое еще сохранило какое—то подобие жизни, была кухня в полуподвальном помещение – в той части дома, которая когда—то предназначалась для слуг. С течением времени жизни в этом доме становилось все меньше, и её остатки постепенно стягивались к рабочим помещениям в задней части дома.

Дезмонд зажег конфорку на плите и прикурил от нее, затем поставил сверху чайник. В шкафу он нашел несколько залежалых пакетиков чая, и даже горсть сахара на самом дне сахарницы. Горячая жидкость медленно растеклась по всему телу, немного согрев его и он заснул, положив голову на кухонный стол.

Проснулся он от боли в шее. Ночь, проведенная за кухонным столом, давала о себе знать. С трудом вернув голову в свое привычное вертикальное положение, новоявленный помещик решил обойти свои владения. Или ту часть, которая еще не была продана. Благополучно закончив обход поместья, и убедившись при свете нового дня в его крайней запущенности, Дезмонд озадаченно почесал голову. Весь день простирался перед ним как зеленая лужайка, на которую выходили окна гостиной. День такой же скучный и непримечательный как зеленый газон. Недолго думая, Дезмонд набрал номер своего лучшего друга Ангуса. Правда, перед этим ему пришлось еще раз обойти все поместье, чтобы найти место, где его мобильный ловил слабый сигнал. Охрипший со сна голос, поинтересовался «какого черта кому—то понадобилось звонить в 12 утра?» (утро праздного городского жителя начинается очень поздно). Выслушав краткое изложение ситуации, Ангус пообещал приехать как можно скорее, так как у него определенных планов на этот день, как и на все последующие, не было. Спустя шесть часов, Ангус вышел из своей машины перед парадным входом в Амери Холл и озадаченно уставился на старинное здание.

– Я и не подозревал что наша аристократия в таком плачевном положении, – сказал он Дезмонду, когда тот вышел встретить его.

– Неужто все так плохо? – спросил Ангус, окинув Амери Холл скептическим взглядом.

– Проходи и убедись в этом сам, – Сказал Дезмонд, открыв перед гостем дверь.

После краткой экскурсии по Амери Холлу Дезмонд пригласил друга допить остатки чая (уже без сахара и, конечно, без молока) в кабинете, где читали завещание. Это была наиболее пригодная для жизни комната во всем доме, не считая кухни. Ангус брезгливо оглянулся вокруг. Впрочем, брезгливое выражение не сходило с его лица с того момента, как он переступил порог Амери Холла.

– Ну что, останешься на ночь? – как бы между делом спросил Дезмонд, чтобы друг не уловил отчаянную мольбу в его голосе.

– Черта с два я останусь в этом мавзолее. – пробурчал Ангус.

– Как знаешь. – Равнодушно пожал плечами Дезмонд и мысленно расстался с надеждой на то, что ещё одна живая душа разделит сегодня с ним крышу над головой (какой бы протекающей она ни была).

– Здесь точно должны водиться приведения, – Ангус поморщил нос, сделав глоток едва теплого чая, и поставил чашку на стол.

– Вряд ли. Никто из моих предков не любил возвращаться сюда даже при жизни, не говоря уже после смерти.

– И все—таки, как ты собираешься содержать эту гниющую махину?

Дезмонд не сказал своему другу, что через полгода это будет уже не его проблемой.

– Понятия не имею, если честно… – сказал Дезмонд, стряхивая сигаретный пепел с бархатной обивки старого дивана, – может, открою здесь ночной клуб.

– Сомневаюсь. Местные жители придут сюда ночью с факелами и камнями, привяжут тебя к позорному столбу и совершат жестокую расправу над тобой как над возмутителем спокойствия и разрушителем местных привычных устоев.

– А я для местных жителей буду делать скидку, – попытался пошутить Дезмонд.

– Думаешь, местные пенсионеры променяют свой любимый паб «Лев в заднице у Орла», или как он там называется, на танцовщиц гоу—гоу?