Александр Павлюков - Невидимая грань пирамид

Книги, кинофильмы, все это замечательно, но не будем забывать о периодике. К великому сожалению, газета «Правда» и журнал «Огонек» в каирских газетных киосках не продавались. Вот только привычка начинать день с поисков крупиц информации и, главное, расстановки акцентов в советской печати никуда ведь не делась! Да и начальство вменяло переводчикам в обязанность держать своих старших нешпрехавших нипокаковски товарищей в курсе основных мировых событий. В отличие от посольских и торгпредских работников ежедневные политинформации у военных устраивать еще не додумались. Как-никак работать было надо. Да и политотдел завели несколько позже.

Кстати, с политотделом, вернее с его начальником произошла замечательная история. Лицо этого, если не ошибаюсь, генерала стерлось у меня из памяти напрочь, но его выходную сиреневую тенниску с короткими рукавами и молнией на груди запомнил навсегда и вот почему. Было в наше время в Каире единственное казино – «Мукаттам» и при нем ночной клуб, местечко шикарнее некуда. Кстати, в казино пускали только иностранцев по предъявлении паспорта, но нас это не волновало, поскольку наши паспорта отобрали сразу по приземлении в каирском аэропорту, а остроты ощущений нам хватало и без рулетки в рабочее, что называется, время. Но вот корреспондент партийной газеты «Правда» там поигрывал, история известная, проигрался в пух, задолжал одному бизнесмену кучу денег и в результате вопрос слушался чуть ли не на Политбюро, так что сам главный идеолог и серый кардинал Кремля Михаил Андреевич Суслов приказал долги погасить за счет государства, а проштрафившегося к партийной печати никогда даже на пушечный выстрел не подпускать.

Итак, про начальника политотдела в сиреневой праздничной тенниске образца тридцатых годов. Где он, кстати, ее достал? Коллекционная вещь. Так вот, любимая «Иджипшн газетт» уже не первый день рекламировала французскую (!?) труппу стриптиза, выступавшую как раз в вышеназванном ночном клубе и наша теплая компания решила все-таки раз и навсегда уяснить, что же это такое – настоящий стриптиз. А то все больше глядели танец живота и, честно говоря, это зрелище несколько приелось.

Естественно, все мы помнили суровое предупреждение московских коллег политотдельского начальника – никаких сомнительных развлечений и тем более связей. Больше того, благодаря дружеским отношениям (бутылка водки и банка черной икры после отпуска) с начальником русского отдела контрразведки тогда еще капитаном, а впоследствии бригадным генералом Бардизи мы точно знали, в каких кабаках сидят наши контрразведчики и предпочитали в них не ходить. В этот раз мы решили наплевать и вот почему. Мы пошли компанией, открыто, злоупотреблять спиртным не будем, с девками ноль отношений – это раз. Выгонять из страны в двадцать четыре часа нас четверых – сложная затея, хотя бы потому, что замену нам найти в пору острого дефицита переводческих кадров не так-то просто – это два. Ну и три – по теории вероятности то, что нас засекут и будут еще фиксировать факт грехопадения, скажем, пятьдесят на пятьдесят. Да и вообще, тот, кто не рискует, как известно… и так далее.

Одним словом, стриптиз был вполне себе, девахи как на подбор, хотя скорее польских кровей, но все это отошло на второй план при виде следующего зрелища. У самой сцены в полном одиночестве за богато сервированным столом, украшенным к тому же целой бутылкой виски (состояние!) сидел уже тепленький – кто бы вы думали? – сам начальник политотдела в выходной сиреневой тенниске. Такого папика чувихи упустить не могли. Вот только беда – карась не говорил по-супостатски. Одна из девушек, ростом как сейчас помню под два метра, с огромными синими глазами, да еще увеличенными приклеенными искуственными ресницами, эдакая Волочкова, подошла к нам и спросила: «Что там говорит по-русски этот человек? Переведите. Я сейчас повторю, он говорит – сколько ты стоишь?». Ударение она сделала на втором слоге, так что смысл можно было толковать двояко, но мы перевели ей дословно и подняв брови она вымолвила «О-о!» и споро удалилась за генеральский столик. Представление закончилось, мы не стали рассиживаться и чем там закончилось воркованье стриптизерши с политотдельским начальником, можно было догадываться лишь по косвенным данным. Судя по всему, кроме нас и генерала в зале все-таки присутствовали еще и отечественные любители в штатском, так что вскоре мы остались без начальника политотдела и очень по этому поводу переживали.

Газету выбирать не пришлось, уже упомянутая единственная доступная мне по незнанию арабского выходившая в Каире англоязычная «Иджипшн газетт» на много месяцев стала источником информации, печатая в переводе даже длинные речи Гамаля. Кроме того, в ней как в капле воды отражался многосложный характер тогдашнего Каира, достаточно было внимательно прочитать раздел объявлений. И вправду, город был многонациональным и многоконфессиональным – арабы-мусульмане разных толков, итальянцы-католики, протестанты, близкие к православию копты, многочисленные армяне и греки со своими храмами, колледжами и даже больницами, живущие на пенсию англичане, потомки чиновников колониальной администрации, кого здесь только не было. Вот, правда, иудеев выгнали после шестидневной войны, но если хорошо поискать, можно было, наверное, найти и синагогу.

Потрясающая веротерпимость при жесткой политике в отношении крайних политических флангов. Под разговоры об арабском социализме Гамаль жестко преследовал и коммунистов и братьев-мусульман. Иногда, правда, коммунистов не сажали, один мой знакомый полковник открыто держал в кабинете полное собрание сочинений В.И.Ленина на английском, но это скорее исключение.

Так что хочешь узнать расписание скачек на ипподроме в Гезире или кто лидирует в первенстве страны по футболу – бери в руки «Иджипшн газетт». Ну и отголоски мировых событий ты на ее скромных четырех полосах обязательно найдешь.

Чтобы закончить тему, жаль мне того Каира, каким он сложился, видимо, после второй мировой войны. Пусть некоторые авторы и помнили его центром шпионажа времен второй мировой войны, а по мне – это истинный Вавилон двадцатого века, причем задолго до рассуждений о глобализации. Больно много смешалось в нем эпох, стилей, характеров и как-то все это уживалось и звучало единым хором, не теряя при этом неповторимых индивидуальных черточек. Вроде не Южная Европа и конечно не черная Африка, но и не Ближний восток, да и среди других средиземноморских арабских стран тоже выделяется, но ведь не только из-за Пирамид и вечного Сфинкса! Была, была, что ни говори в тогдашнем Каире какая-то загадочная душа, а вот как сейчас, не знаю. Судя по тому, что я видел наскоком лет десять назад, былое разноцветье потихоньку уходит. Вот и молоденькие девушки вместо пестрых мини-юбок одели нечто бесформенное до пят, носят строгие, скрывающие прически платки, да и глаза уже так лихо, на манер Нефертити, не подводят.