Сергей Конышев - Мощь Великая

Павел замолчал, смотря сквозь стену на что-то далёкое.

Его взгляд, оживший было к концу диалога, снова потух.

Молчал с ним некоторое время и Коврин, пока не ощутил, что обстановка требует от него высказаться:

– Не могу сказать, что понимаю тебя. Честно. Это ненормально как-то, когда здоровый мужик репродуктивного возраста – и отшельником живёт.

– А что нормально-то? Что? Жить «как все» и этим себя успокаивать, говорить себе: «они так же живут» – и замазывать болячки косметикой, пока возможно. Жить, мучиться, понимать, что всё это не по тебе, и не найти силы выйти из ряда вон только потому, что все вокруг живут так же, – это по-твоему нормально?

Коврин не нашёлся, что ответить, и только многозначительно покрутил головой. Зайчиков же, отчаявшись дождаться ответа, продолжил:

– А по-моему, нормально, когда человек ищет свой путь – именно свой – находит его в конце концов и следует ему. И, заметь, я же не утверждаю, что всем подойдёт моя теперешняя жизнь, говорю только, что она подходит мне – и только.

Коврин взглянул Павлу в глаза и увидел в них такую гипогенную печаль, что тут же отвёл взгляд. Коврину стало не по себе из-за чувства сюрреалистичной неловкой брезгливости, похожего на то, которое возникает при общении с патологически отстающим в умственном развитии ребёнком.

– Ладно, Паш, пора мне… Завтра встреча с утра, а я сегодня поработать ещё хотел… Рад был повидаться…

Коврин встал и неловко, по стеночке стал продвигаться к выходу. Уже в дверях Зайчиков окликнул его:

– Лёш, а как ты-то? А то всё про меня, да про меня.

– Всё как у всех… – бросил Коврин, не обернувшись.

Придя домой, Коврин уложил продукты в холодильник, отметив, что теперь дом не вызывает такого отчуждения, как раньше, а на кухне стало даже уютно. Потом он забросил курицу вариться, налил себе кофе, нарезал бутербродов с колбасой и сыром и собрался было продолжить своё знакомство с трудами Крюкина, однако сосредоточиться на чтении долго не получалось – обуревали неприятные мысли. Во-первых, он не мог избавиться от неприятного послевкусия от встречи с Зайчиковым. Со старым товарищем явно творилось что-то не то. Во-вторых, журналистское расследование, похоже, обещало закончиться безрезультатно. «Тропа Йогина. Ом» из секты превращалась в обычную секцию йоги, коих по Москве сотни, а Саша чудным образом преобразовывался из узника беспощадной тоталитарной системы в продвинутого йогина. Конечно, не всё было потеряно, и надо было обязательно проверить всё до конца, разыскав некого дядю… Игната… Кстати, записка! Интересно, что этот гуру там написал. Конечно, он запретил подсматривать, но что случится, если он посмотрит? В любом случае, лучше обладать информацией, чем не обладать, – особенно, если дело касается журналистского расследования. Это профессиональный инстинкт, в конце концов, а не праздное любопытство. Коврин залез в карман джинсов и извлёк бумажку. Отложив сигарету, он обеими руками осторожно развернул её и обнаружил, что там ничего нет. Ровным счётом. Только разлинованный бумажный листочек с неровными оборванными краями. Что за шутки такие? Коврин даже хотел было выбросить бумажку, но затем сложил и убрал в карман, после чего, наконец, раскрыл заложенную авторучкой тетрадь. Пролистав несколько трудных для восприятия – на его взгляд – листов, Коврин остановился на странице с заглавием «Психокульты». В этом разделе Крюкин повествовал о своеобразных сектах на примере изученной лично им организации под названием Университет Познания, которая, для привлечения новых членов, в частности проводила курсы психологических тренингов под названием «Архитектор своего мира». По увещеванию членов Университета Познания тренинги эти должны были помочь людям добиться успеха в жизни, благодаря раскрытию и развитию доселе непознанных, но определённо существующих в каждом человеке способностей. В наше нелёгкое время всевластия гламура и респекта – наживка невероятно привлекательная. Коврин про себя отметил, что точно где-то слышал об этих курсах и даже была мысль узнать о них поподробнее, чтобы, возможно, воспользоваться, – но как-то забылось.

Итак, потенциальному новичку предлагалось за умеренную плату посетить всего четыре занятия, которые кардинальным образом изменят его жизнь, повернув его судьбу лицом к респекту. Для пущей убедительности организаторы курсов обещали всем недовольным результатами вернуть деньги.

На занятиях новичка сразу окружают заботой и лаской. В непринуждённой обстановке проходят весёлые коллективные игры под бодрящую музыку. Новичок практически моментально проникается окружающим, получает позитивный заряд, мир для него преображается из враждебного в дружелюбный. В процессе занятий ученикам планомерно вбивают в головы три основополагающих принципа. Первый назывался «Человек – Хозяин», и заключался в том, что человек сам своими руками строит свою судьбу, и нечего пенять на обстоятельства и всяких там врагов, а требуется всё делать самому и отвечать за всё самому. Второй – «Хочешь – будь». Суть его в том, что, когда чего-то желаешь, веди себя так, как будто бы уже имеешь это, и тогда, – не сомневайся! – получишь это однозначно. То есть, хочешь быть успешным – веди себя как успешный, и станешь таким. Третий – «Мир дружба» – учит относиться к миру, как к доброму старому другу.

После четырёх занятий, которые проходят за десять дней, фундаментальный курс тренинга считается законченным, и… заботливые организаторы тут же предлагают пока ещё обалдевающим от счастья ученикам пройти второй курс – укрепляющий. Соглашаются, как правило, почти все.

Начинается этот второй продвинутый курс с довольно неприятной процедуры: ученик выходит на лобное место и перед всем честным народом отвечает на вопросы. Спрашивать может любой присутствующий и абсолютно всё, что угодно. При этом не отвечать опрашиваемый права не имеет, а ответ должен быть исключительно предельно откровенным. В целях раскрепощения учеников первыми выходят специально подготовленные люди, которые, отвечая на вопросы, с готовностью признают себя слабаками, лохами, трусами, подлецами, мерзавцами, ворами, неудачниками, никчемными уродами, импотентами, ленивцами, глупцами, недочеловеками, признают в себе любые психические и физические аномалии и тому подобное. Эту процедуру обязаны пройти все. Дальше – второй круг. Ученик выходит на лобное место, к нему подходит специально подготовленный человек, оскорбляет его, обливает водой, бьёт в морду, плюёт в него. Затем сшибает с ног и мочится на страдальца. Только тот приподнимается, следует удар ногой в лицо – бах, – он падает опять. Опять пытается встать – серия ударов и ещё порция мочи. И так – пока не оставит попыток встать. Ученик лежит, рыдает от обиды, оскорбления, боли и безысходности. Потом ему помогают подняться и спрашивают, что он чувствует: унижение? страх? стыд? жалость к себе? растерянность? А тот стоит, слезами, соплями и кровью захлёбывается, ответить не может. Таким его и отпускают на место. Подобное проводят над всеми, с разной лишь степенью жестокости и цинизма – в зависимости от характера человека: чем сильнее личность, тем сильнее давление. Цель – обязательно довести человека до крайней степени отчаяния, подавить личную волю.