Галина Альвергнат - Все к лучшему

– Вот почему ты такая неразговорчивая. Так я как раз о деле и говорю. Они квартиру ищут. И вы можете им сдать квартиру Веры Игнатьевны. Все-таки Тамара не совсем посторонняя. Так и ей хорошо будет, и вам спокойнее. Согласны?

– Подожди, картошку выключу и у мамы спрошу.

Трубку взяла сама Вера Игнатьевна.

– Катя, конечно, я согласна. Спасибо тебе большое, опять ты нас выручаешь.

Так был решен и этот вопрос.

14

Главным ее врагом сейчас было время. По вечерам она закрывалась в ванной («Можете меня не беспокоить? Хочу душ принять перед сном, устала очень.») включала воду, раздевалась и долго рассматривала себя в зеркале.

Ей казалось, что изменения становятся все более заметными: увеличивается грудь, темнеет пигментация. Но это еще не так страшно. Главная проблема – живот. Живот, который все более округлялся, все более, как казалось ей, бросался в глаза. Особенно при ее росте и весе (1,64 и 58 кг).

Две недели назад, по совету Катерины, («Поверь, тебя это вот так выручит!») она купила себе боди и ходила в нем целый день. Пока это действительно выручало. Но надолго ли?

15

Последняя неделя октября. В четверг она уезжала в Москву на решающее и завершающее собеседование.

Уезжала, обуреваемая различными и противоречивыми чувствами. От страха – к надежде. Проснуться бы завтра, а все ее проблемы решились сами собой, без всяких усилий с ее стороны. Но так не бывает. Или бывает? Если и бывает, то только не с ней. Жизнь не балует ее такими подарками. От желания побыстрее уехать, чтобы побыстрее закончить со всем этим, – к желанию остаться и оставить себе этого нежданного ребенка. А там будь что будет. Может, так даже лучше. Но лучше кому? Вопрос оставался без ответа.

В офисе фирмы ее ждала знакомая сотрудница. Разговор был не длинным.

– Все решилось в Вашу пользу, и все бумаги уже готовы, – говорила она. – Вы вылетаете 6 ноября, самолет Москва – Нью-Йорк, вот Ваш билет, в нем все написано: номер рейса, время вылета и другие сведения. Билет только в одну сторону. Мы не знаем, когда Вы полетите из США. Да честно говоря, нас это уже и не касается, т.к. сегодняшним днем наши обязательства перед Вами заканчиваются. Мы свою работу сделали. По этой части у Вас вопросы есть?

– Вроде, нет, – нерешительно ответила Анна.

– Тогда идем дальше. Вот Ваш паспорт с визой. Виза открыта на 6 месяцев, до 6 мая 1999 года. Я должна Вас предупредить, что после этой даты пребывание на территории США становится незаконным, и вся ответственность, естественно, ложится на Вас.

– А я и не собираюсь там оставаться.

– Мое дело предупредить. Теперь возьмите Ваш контракт. Подпишите здесь. Контракт, сами понимаете, липовый, но его условия, адрес и название фирмы надо знать наизусть. На случай, если по прибытии иммиграционные службы Вами заинтересуются.

– Могут заинтересоваться? – испугалась Анна.

– Исключать такую возможность мы не можем. В своей первой анкете Вы писали, что говорите по-английски. Обязательно подготовьтесь к возможному разговору. Заучите все ответы, на английском, естественно. В Нью-Йорке Вас встретят. Смотрите внимательно на таблички у встречающих. Ищите свою фамилию. Там с Вами первое время будет работать переводчик, и все остальное узнаете на месте. Вопрос о деньгах почему не задаете?

Вспыхнув, Анна покраснела, а затем нерешительно пожала плечами.

– Странно. Обычно это первый вопрос, интересующий всех женщит. Средняя сумма составляет 50 000 тысяч долларов. Она может быть несколько большей или несколько меньшей, это зависит от той семьи, в которую Вы попадете. Ну и от Вас, конечно. Запрашивайте больше. Если что-то неясно, спрашивайте. Если все ясно, то до свидания и удачи.

«Вот и все, – думала она, выходя из офиса. – Закончилось время неуверенности, сомнений и колебаний. Как это там говорится – обратной дороги нет? Пока что есть. Не дорога, а маленькая тропинка, можно сказать, лазейка, которой еще можно воспользоваться. Я ведь могу просто-напросто не поехать. Например, могу ведь я заболеть. А что потом? А потом все вернется к тому же. В этом-то главная проблема… Ну, вот что, дорогая моя. Хватит тебе уже метаться туда-сюда. Решила – делай. Никому твои сомнения и колебания не интересны, Раскольников ты мой. И давай закончим на этом.»

16

Однажды вечером, за несколько дней до отъезда, мать пришла к ней на кухню. Дочери уже спали, а Анна, перемыв посуду, гладила белье.

– Аня, спросить тебя хочу. Можно?

– Конечно, мама, – внутренне похолодев, но стараясь говорить спокойно, ответила Анна.

– Может, не поедешь ты никуда? Смотри, вроде неплохо все устроилось. Будем жить здесь вместе, все четверо, квартиру мою будем продолжать сдавать, и эти деньги, да еще часть моей пенсии будем Катерине отдавать. Глядишь, проживем как-нибудь.

– Не хочу я, мама, как-нибудь жить. Нажилась уже. Да что я говорю, не хочу я, чтобы мы все как-нибудь жили. Хочу жизни нормальной для тебя, для моих дочерей и для меня тоже. И потом, ты представляешь, сколько лет нам придется Катерине долг возвращать по таким крохам?

«И не вчетвером, а скоро впятером нам придется здесь ютиться,» – добавила она про себя.

– Ладно, поступай, как решила. Постарайся только звонить почаще. Очень мы по тебе скучать будем. Извини, что разговор этот затеяла.

– Не извиняйся, мама. Я прекрасно понимаю, как непросто нам будет прожить эти несколько месяцев. Но время пройдет, будем надеяться, быстро пройдет, мы снова будем вместе, и жизнь наша изменится. Помнишь, месяц назад, в день моего развода ты мне сказала: «Все к лучшему.»? Вот и давай верить и надеяться, что все у нас будет хорошо.

– Давай – подойдя ближе и обняв дочь, сказала Вера Игнатьевна.

Так они стояли, обнявшись, некоторое время, и каждая чувствовала биение другого сердца. «Не буду плакать, не буду плакать,» – говорила себе Анна. Но непрошенные слезы текли и текли из глаз. Они были сейчас единым целым, мать и дочь, объединенные общими горестями, общей тревогой перед предстоящей разлукой, но и общей надеждой на что-то лучшее впереди.

– Мама, я хочу завтрашний вечер с Катериной провести, если ты не против, – первой заговорила Анна. – И потом все оставшееся до отъезда время мы вместе проведем.

– Не против, – стараясь незаметно смахнуть с лица свои, тоже непрошенные слезы, ответила Вера Игнатьевна. – Таких друзей, как твоя Катерина, еще поискать надо.

17

Вечером следующего дня Анна сидела, поджав под себя ноги, на удобном широком диване в любимом уголке дома своей подруги, в комнате, которую та называла «моя мансарда».

Много лет мечтала Катерина о своем доме, большом, уютном и, конечно, богатом. Два года назад ее мечта осуществилась: она стала хозяйкой именно такого дома, о котором мечтала.