Андрей Иванов - Развеселый

Оставив коня у коновязи, Веселай вошел в здание. Поздоровался с узнавшим его дежурным охотником-отставником. Прошел в общую залу. Народу тут было немного. Зима только закончилась, и караваны в горы еще не двинулись. Корабли Вольных городов только набирали ветер в паруса. Жизнь торговая просыпалась от зимней спячки. И новых заданий не появилось в большом количестве, чтобы побудить охотников к посещению гильдейского дома.

Пройдя к карте во всю стену, Веселай остановился. Поправил свой значок-метку рядом с городом, что оставил накануне. В толстой тетради добавил описание – напротив номера значка, что, мол, он, Веселай, мастер-охотник, Ушатай – охотник и Горделива – рекрут будут находиться в городе в течении двух недель. После этого свободны для поручений и находятся они на таком-то постоялом дворе.

Сейчас на карте было очень мало пометок-значков, а вот в разгар сезона на нее наносилась масса информации. Местоположение караванов, охотников, примерное перемещение племен огорков, активность отрядов (вымпелов) «черноухих», места стычек, предполагаемые местонахождения беглых преступников либо потерявшихся людей.

Вспомнив что-то, Веселай подошел к большой столешнице, над которой висели массивные полки с томами – описаниями различных частей пограничных земель. Достал нужную книгу, открыл и сделал пометку рядом с ручьем «Заливистым»: выше по его течению, рядом с большой сосной, метрах в трехстах на северо-восток в пещере обосновалась медведица с двумя медвежатами.

Взял книгу, посвященную «черноухим», полистал ее, ничего нового с прошлого визита не появилось. Зимой, за время затишья, информация в подобных книгах из разных провинций собиралась, актуализировалась. Появлялись новые сведения, заметки, наблюдения – долины, горы, ручьи менялись: то бобры запруду поставят и заболотят проезд-тропинку, то стая волков придет и обоснуется в долине, то черноухие, разгромив обоз пустынников, получат на вооружение мощные луки. Да мало ли чего замечают охотники во время своих странствий, и в таких книгах появлялась информация об этом, обогащая знанием всех членов Гильдии. Зная, что в их работе мелочей не бывает, они охотно делились информацией и навыками – сидя у костров или за столами на постоялых дворах, или занося это в книги. И знания эти не раз спасали чьи-то жизни. Вернулся к карте, что висела на стене. Подробная, из нескольких частей, она показывала не только королевство, но и земли других народов.

На севере – в скованной льдами и снегами тундре, в заснеженных лесах, в узких фиордах и на дальних скалистых островах жили помы (северяне), суровые края породили сильных, светловолосых, по характеру веселых и безбашенных людей. Южнее, обтекая справа и слева огромное столовое нагорье (вотчину подгорного народа), климат становился мягче. Но у северян появлялись другие дела-заботы: все чаще туда забредали отряды черноухих, и не раз, и не два племенные вожди огорков красили щиты в красный цвет и приходили в эти земли с войной, захватывая рыбные места и плодородные поляны. А уж стычки с промысловыми отрядами ради пушного зверя происходили постоянно и считались делом обычным.

Южнее огорки на своих землях били зверя, пасли скот, неплохо ковали, но лучше всего воевали с соседями людьми и не редко с соседними племенами огорков. На торжищах у подгорного народа частенько предлагали оружие и доспехи собственного изготовления, броня для людей была тяжеловата и не удобна, а вот топоры и и молоты их производства северяне-помы брали охотно. Доспех же они предпочитали либо из Королевства или, если уж совсем богатей, то подгорной работы – сделанный на заказ.

Власть в племенах огорков, по большому счету, принадлежала вождям. Они, при необходимости, формировали крупные племенные отряды для нападения на торговые крепости или для их защиты. Но на счастье соседей доверие и союзы меж племенами возникали не часто.

Кроме вождей у огорков пытались верховодить шаманы. Эти были вне племен и родов – жили обособленно, общались с духами, врачевали мало и неумело, гадали много, иногда успешно. Обычно один шаманил на несколько племен, тем самым хоть как то объединяя и перемешивая интересы соседей. По традиции в услужение шаманам отправляли на четыре года каждого восьмого достигшего семнадцати лет огорка мужского пола. Ну и вожди, пользуясь этим, отправляли с глаз долой либо самых буйных, либо самых бесперспективных.

По возвращении, они в родных племенах не могли претендовать на место вождей и военной знати и чаще всего становились добытчиками-промысловиками, били пушного и кормового зверя. Вот из такой братии и формировались отряды черноухих. Их заботой было кормление себя и обогащение идолов, т. е., по сути, самих шаманов.

Постоянных угодий для охоты и рыбалки им дано не было, и они в основной массе своей промышляли грабежом караванов, набегами на пограничные поселки, либо на хутора порубежников. Главным среди шаманов считался Верховный жрец, но нередко его роль была номинальной: сидеть во время собраний на самом большом валуне и многозначительно пускать клубы дыма. Решали умения, хитрость, удача отрядов черноухих. Но, не имея большой численности они так и оставались умелыми (если выживали), но все же разбойниками.

Полтора первых года новобранец в таких отрядах был никем, и ему не положено было никакой добычи, кроме бросовых доспехов и оружия. По прошествии этого времени выжившие становились полноправными членами отряда («вымпела») и начинали получать часть добычи и право татуировать ухо за успехи и выслугу лет. Один такой отряд (вымпел) мог насчитывать от семи до двадцати одного бойца. Но обычно не больше пятнадцати. Одному шаману подчинялись не более трех «вымпелов» – больше не прокормить, да и бойцов не набрать. Шаманам малочисленных племен часто приходилось объединять свои силы ради нападения на лакомые цели. И, если вожди были хоть как-то заинтересованы в длительном мирном сосуществовании, торговле и обмене, охотничьих угодьях и рыбных промыслах, изредка объединяли усилия для совместного нападения на торговую крепость с целью ее овладения либо защиты или для оттеснения соседей со спорной территории, то шаманы и их боевые отряды редко вели себя тихо – кушать хочется всегда, да и добыча важна корысти ради.

Оторвавшись от карты, Веселай перебросился несколькими словами с отставником-охотником, приглядывавшим за этим помещением. Вышел на улицу, отвязал коня и двинулся дальше к воротам города. Чем ближе подъезжал к ним, тем многолюднее становилось вокруг, и почти непрерывно скрипели повозки.

На перекрестке у ворот глашатай повторял уже слышанную Веселаем весть. На предярмарочной неделе западные и южные ворота для повозок открыты только на въезд, а восточные и северные на выезд. В северо-восточном предместье организован лагерь, где можно оставить повозки и лошадей. Гильдией караванщиков провинции там организованы питание и поставлены палатки.