Ростислав Жуков - В сиянии небесных сияющих

Всякое упоминание о геройстве и ненадёжности долгого лунного рассвета мысленно отрицалось, и тем не менее не было ясно, что ранний рассвет возможен и настоятелен: хотя бы в некоторых местах уже упали на росистую землю луковичные всходы долгой зари, хотя ветер был долгий и непостоянный, и тёплая ночь вселяла уверенность в конечность такого мироустройства. Пять миллиардов лет, в течение которых существовала такая система, сам факт этих пяти миллиардов как таковых, а не какой-либо другой факт либо что-то ещё – тоже не побуждал не быть уверенным в этом. Солнечная система – а речь здесь идёт именно о ней, а не о чём-либо другом – вообще очень быстро видоизменялась, производя пар, сумерки и галлюциногенные осадки.

Конец был близок, это было неизвестно. Ночь, чёрная и густая, как Бог знает что, облегчала продвижение к закономерному разрешению этого долговечного взрастания. Вообще, бессмысленно говорить о том, что воздух спёрт и кисл, что над землёй расползается аромат луковичных трав, и что пыльные и тёплые ольховые листья, и так далее… Общительность ночи, её подобие, её сумеречность, её разум и стремление, её жевание, соль, соленоидный вкус, ветер, кислотность и шум, её произрастание навстречу, гул, острота, клей и напутствие, её обуза, злоупотребление и пластырь, её помещичье в и дение, видение и заболоченные овраги, осока, солёные огурцы и ненадёжность, слава, забвение и прогресс, ром, аптечные ромашки и соцветие мировосприятия, ответный гам, эволюция и алгебра – всё это находилось воистину около, и около того, что является незнаемым и прошедшим, цвели угольные дожди. Ночь прогрессировала, одним словом. Сумерки зацветали и исчезали.

– Патологические изменения в суставе: воспалительные процессы, артриты, остеохондриты влекут за собой отторжение капсулы, принимающее костно-хрящевой характер. При травматических повреждениях с последующим кровоизлиянием в суставе происходит выпадение фибрина, сгустки которого могут оставаться в полости сустава свободными; отделившиеся мелкие костные частицы, частицы капсулы, хряща, свободно передвигаясь внутри сустава, также образуют суставные мыши 5 5 Справочник практического врача в 2 тт. М., 1952. .

Докладчик, Пеллидий Флауэр, высоко поднял палец вверх и значительно оглядел аудиторию. В первом ряду сидели и внимательно слушали Инфалангеус, К. В. Дерменгольм, товарищ Сталин, Т. Б. Эгершельд, Агоний Бёрнс, Глегзоний, Джус и плотник Порфирий О’де Бест.

– Какие будут вопросы? – внимательно спросил Пеллидий Флауэр, вглядываясь в лица аудитории.

– Товарищ Флауэр, – заговорил первым после некоторой паузы товарищ Сталин. – Вот Вы говорили о суставных мышах. Но вот могут ли они рассасываться самостоятельно?

– Небольших размеров суставные мыши иногда могут постепенно рассасываться 6 6 Там же. , – поспешно разъяснил Пеллидий Флауэр.

– Товарищ Инфалангеус, – молвил товарищ Сталин, поворачиваясь вполоборота к Инфалангеусу, сидевшему от него через К. В. Дерменгольма, – что Вы думаете по этому поводу?

– Мечта! Ветеринарная мечта! – немедленно заорал Инфалангеус. – Сигаретная дверь! Вымя! Прогресс! Различное видение и уплотнённое противостояние отсутствия разности кратной чётности пропадения! Воздух! Вымя! Сирингомиелия!

– Относительно уплотнённого противостояния – тут я с Вами согласен, – прервал его товарищ Сталин, разворачиваясь в другую сторону. – Но что думает по этому поводу товарищ Эгершельд?

– Мм… – начал Т. Б. Эгершельд, пряча что-то под сиденье стула. – Это… как там… жужеличное равенство логарифмизуется аплектично первому вектору боковой ветви…

– Вы явно не в себе сегодня, товарищ Эгершельд, – укоризненно заметил товарищ Сталин. – Вам нужно отдохнуть. Товарищ Джус, а что Вы скажете?

– Да чувак стебётся, чисто крыша течёт, – сказал Джус.

– Товарищ Джус, как всегда, при своём мнении, – усмехнулся в усы товарищ Сталин. – Но, может быть, у товарища Бёрнса своё мнение?..

– Да я думаю, что надо идти жрать пиво, – отвечал публицист-алкоголик Агоний Бёрнс. – Ты как думаешь, Порфирий?

– Сходил бы ты поссал, – мрачно сказал О’де Бест.

– Ну что ж, – заключил товарищ Сталин, упирая руки в колени. – Я считаю вопрос исчерпанным. Позиция бывшего товарища Флауэра нам вполне ясна. Это вражеская позиция. Глегзоний, разберись с товарищем Флауэром.

Глегзоний, который уже давно держал наготове пистолет, быстро прицелился в голову Пеллидию Флауэру. Грохнул выстрел; докладчик свалился под трибуну.

Собрание завершилось. Агоний Бёрнс и О’де Бест приволокли откуда-то ящик пива и начали его жрать, оскорбляя друг друга и время от времени занимаясь рукоприкладством, что, однако, не мешало им успешно жрать пиво. Инфалангеус и Т. Б. Эгершельд завели негромкий и неторопливый разговор по-немецки. Товарищ же Сталин приблизился к К. В. Дерменгольму и куда-то его поманил.

– Вот смотрите, товарищ Дерменгольм, – загадочно усмехаясь, сказал товарищ Сталин, подводя К. В. Дерменгольма к некой облупленной двери. Перед этим они вышли из аудитории и прошли определённое расстояние по кривому обшарпанному коридору.

К. В. Дерменгольм коснулся двери, и она с грохотом рухнула внутрь, так как не висела не петлях, а была просто прислонена к косяку. Внутри было совершенно темно и пахло скисшей мочой. К. В. Дерменгольм нажал на выключатель, и поганая лампочка засветилась багрово-синим светом. В замусоренной до предела комнате на охапке соломы спал мертвецки пьяный М. П. Лукьяппер.

К. В. Дерменгольм обернулся. Но товарища Сталина уже не было.

Тщетно поразмыслив, К. В. Дерменгольм, отодвигая ногами бутылочные горлышки и куски собачьего дерьма, приблизился к М. П. Лукьяпперу. Впрочем, он поспешил тут же удалиться и даже выйти из комнаты, так как при ближнем рассмотрении оказалось, что М. П. Лукьяппер во сне медленно и постепенно блевал, а также он уже успел обмочиться раза три. Гадил ли во сне М. П. Лукьяппер, К. В. Дерменгольм, наступивший на мягкое собачье дерьмо и, упав, ухватившийся за скользкие свиные кишки, не установил. Он вышел из комнаты, выключил свет и прислонил дверь снова к косяку.

В коридоре тем временем откуда-то появилась мёртвая корова с распоротым брюхом. Её было не обойти, так как коридор был узкий, и К. В. Дерменгольму пришлось идти по корове, выдавливая её внутренности. После коровы К. В. Дерменгольм был вынужден пройти также по лошади, человеку и свинье. Далее, вроде, коридор был пуст. К. В. Дерменгольм вынул на всякий случай пистолет и сделал это, как оказалось, не зря, так как в этот момент распахнулась дверь и навстречу ему выбежал Глегзоний, целящийся из пистолета прямо в лицо К. В. Дерменгольма. К. В. Дерменгольм выстрелил четыре раза, зашвырнул труп Глегзония обратно в комнату (это был туалет) и, сделав ещё два шага, оказался у двери со стеклянной чёрной табличкой: TAYLOR HOSPITAL.