Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая

На стремительной бешеной тройке
Пролетели лихие гонцы.
И звенящим каскадом нестойким
Залились вдалеке бубенцы.

И из старой волнующей сказки,
Воскрешая забытые сны,
Заплясали, запрыгали маски
Чередой вековой новизны.

И с романтикой детских волнений,
С персонажами Шарля Перро
Новогодний сверкающий Гений
Заглянул в голубое окно…

Быть может, покажусь нескромен?
Возможно, но… уж нету сил!
Вот, говорят, что мир огромен,
Но… лишь Ваш образ сердцу мил!
Вы снитесь мне! Я Вами грежу!
Без Вас томителен досуг…
Я мысль о Вас лелею, нежу —
И Вами полон мир вокруг!
Мои заветные надежды
Лишь с Вами связаны давно.
Придите… сбросьте груз одежды,
Завесьте зеленью окно…
Меня несведущий невежда
Осудит, верно, за любовь…
Ну, а во мне горит надежда
О встрече с нею – вновь и вновь!
И песню сердца пусть подхватит
Весёлый, свежий ветерок…
Но, очевидно, тайны хватит —
Раскрыться наступает срок.
Секрет пред вами я открою,
Чтоб не казаться пошляком.
Да ведь и сами вы, порою,
О ней грустите вечерком?!
И в эту пору непременно
Она приходит в ваши сны…
Причём, ко всем одновременно —
Вот ведь превратности весны!
Да, да! Я лишь её желаю!
Она в мечтах и грёзах сна…
Она (я тайну открываю) —
Не кто иная, как ВЕСНА!

Ты – Женщина, основа материнства,
Источник жизни, матрица судьбы.
Святое воплощение единства
Любви, Надежды, Веры и Борьбы.

Ты – Женщина, и, значит, Ты – Актриса,
В Тебе сто лиц и тысяча ролей.
Ты – Женщина, и, значит, Ты – Царица,
Возлюбленная всех земных царей.

Ты – Женщина, и, значит, Ты – Рабыня,
Познавшая солёный вкус обид.
Ты – Женщина, и, значит, Ты – Пустыня,
Которая беду испепелит.

Ты – Женщина.. Сильна Ты поневоле.
Но знаешь, даже если жизнь – борьба,
Ты – Женщина, Ты – слабая до боли.
Ты – Женщина, и, значит, Ты – Судьба.

Ты – Женщина. Ты – просто вспышка страсти,
Но Твой удел – терпение и труд.
Ты – Женщина.. Ты- то большое счастье,
Которое порой не берегут.

Ты – Женщина.. И этим Ты опасна.
Огонь и лёд навек в Тебе одной.
Ты – Женщина, и, значит, Ты – Прекрасна
С младенчества до старости седой.

Ты – Женщина, и в мире все дороги
Ведут к Тебе, а не в какой-то Рим.
Ты – Женщина, Ты избранная Богом,
И до небес возвышенная им!

Горнист, сыграй отбой тревоге,
Останови её пронзительный призыв,
Бежать по исковерканной дороге
Стремительно в неистовый прорыв.

Бежать, стуча усердно сапогами,
Сбивая пыль, осевшую, с травы,
Когда земля расходится кругами
Вокруг одной, натоптанной канвы.

Когда едва уснувшая природа
Дарует отдых путникам своим,
Нам в лёгких не хватает кислорода,
Мы плевры рвём дыханием чужим.

Мы задыхаемся. И кровь в висках бунтует.
И сердце рвётся из назначенных границ,
Несётся вскачь и яростно бушует
Лавиной беспощадных колесниц.

Мы изнываем от жары и пота,
Мы брошены в безвестность ревуном,
Мы исчезаем в чёрных поворотах,
Нас поглощает ночь беззубым ртом.

И воскресаем мы в надрывных звуках
Тяжёлых боевых машин,
Под лязг железа, бортразъёмов стуки,
Под рокот исполнительных махин.

Когда корыстью мир дробится на мгновенья,
Таится, тлеет мстительным огнём,
Мы, обреченные на склоку и забвенье,
В ответ ракеты к бою подаём….

Мерцанье звёзд расскажут эту повесть
Седым векам, на их неспешный суд,
Поведают, что только долг и совесть
Нас в этот путь отчаянно зовут.

Пыль в воздухе. И на зубах песок.
Пустынная, неровная дорога
Лежит всё дальше на восток
Извилистою лентою пологой.

«Газон» нагружен, в гору чуть – ползёт,
Натужно воет и чихает,
И на ухабах жалобно ревёт,
И кузовом ужасно громыхает.

Мешки с продуктами и ворохи белья,
Брезент, баллон с пропаном…
Им в унисон кидает в стороны меня
И два моих набитых чемодана.

А мне всё внове, головой
Верчу налево и направо,
Любуюсь этой дальней стороной,
Где сопки, пустыри, дубравы.

Нагретый воздух целится в висок,
А попадает в лёгкие шкодливо,
И треплет кителя воротничок
И улетает торопливо.

И не дано мне знать,
Что ждёт за новым поворотом,
И многое ль придётся испытать
Мне в должности, что называют – ротный!

Поворот. Поворот. Поворот.
Пыль. Пыль. Пыль.
Нас, как будто, дорога ведёт
В стародавнюю быль.

Небогатый сельский уклад.
Тишь. Тишь. Тишь.
Мир из бруса сложенных хат
И покрытых шифером крыш.

Где у каждой калитки скамья
Под деревьями прячется в тень.
На лужайках трава и бурьян,
В палисадниках редких сирень.

Под отливами бочки с водой,
Горы целые колотых дров,
Где лепёшек разбросанный строй
После стада неспешных коров.

И где запах густой молока
Невозможно ничем перебить,
Где подсолнухи вниз свысока
За земным продолжают следить.

Лишь мгновение воздух от рос
Свеж, свеж, свеж.
После сильных дождей под откос —
Красной глиной овражная брешь.

Вдоль дороги деревья стоят,
Их укрыла серая шаль.
Верстовые столбы летят
Вдаль, вдаль, вдаль.

Вместе с ними мелькают поля
Юрк, юрк, юрк.
Глубиною грозит колея
На просёлках, ползущих на юр.

Равнодушно мотор звучит:
Вож, вож, вож.
Монотонно кабина гудит,
Принимая рессорную дрожь.

Всё – приехали. Склад леспромхоза.
Будем здесь ночевать.
Кашевары отстали в обозе,
Им на нас, как всегда, наплевать.

А за нами горячие ветры
Гнались сзади, как стаи волков,
Уловивших в шальных километрах
Запах крови и страх чужаков.

Пыль столбами с земли поднималась
И густила воздушную смесь,
Что со зноем сквозь щели вползала,
Вызывая удушье и резь.