Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая

Набивалось в пространство гуденье.
А когда вдруг завеса рвалась,
Тормозили, слетая с сидений,
Чертыхались, дрожа и бранясь.

В монотонном дурмане сливались
Сопки, лес с островками полей,
Что опять в пелену погружались
Слоя пыли и ярких лучей.

Повороты, подъёмы и спуски,
Всё смешалось в размеренный бег…
Только вдруг, и совсем не по-русски,
Долгожданный привал на ночлег.

В беспорядке, поспешно сгрудились,
Застучали дверями кабин.
Вот и сумерки засуетились
У капотов зелёных машин.

А солдаты – скорее к речке,
Без команды, прохлады глотнуть,
От кабины, что стала печкой
За сегодняшний долгий путь.

Раздевались по ходу, в спешке,
Будто кто-то мог не успеть,
Задержаться за гибкий орешник
И в полёт над водой не взлететь.

И в мгновение белая свалка
Берег галечный скрыла весь.
Крики, брызги и смех с перепалкой,
И со дна тёмно-бурая взвесь.

Командир лишь махнул рукою:
Построение будет потом.
Молчаливо кивнул головою,
Вытер грязь белоснежным платком.

Всё – приехали. Склад леспромхоза.
Дальше некуда ехать. Тайга
Вниз спускается с сопок с угрозой
И таранит собой берега.

Потемнела река, затаилась
Среди скользких камней, в валунах,
Зашумела и вниз покатилась,
Пенный след разбросав в бурунах.

Исполинские кедры – на склонах —
Затмевают своей красотой
Всю округу, в разлапистых кронах
Хвои мех изумрудный, густой.

Здесь и дуб, и осина, и тополь,
И берёза, и даже ольха,
И звериные узкие тропы
Среди листьев опавших и мха.

Всем спасение в сумерках ранних
От жары, раздирающей мир,
Что глаза застилает туманом,
Струйкой пота бежит под мундир;

Превратившей почти в сковородки
Корпуса наших верных машин…
Радиаторов вспухшие глотки,
Чад бензина, натруженных шин.

И хватило бы сил лишь немного,
Дверь кабины скорей распахнуть,
Спрыгнуть в пыль на дорогу,
Полной грудью покоя вдохнуть.

Ещё не скоро дух зари
Ночную сонность улетучит.
Ещё мерцают фонари,
И небо обложили тучи.

Быть может, скоро грянет гром,
И дождевые брызнут капли,
Оставят скользким остриём
На чистых стёклах след царапин.

Пылинки, взмокнув, упадут,
Земля в ушибах почернеет,
По ямкам лужи набегут,
А вот листва позеленеет.

Как легко военным стать!
С виду, скороспело,
Влево-вправо козырять,
Так любой сумеет.

Глубже воздуха вдохнул,
Если не контужен,
Портупею затянул
В талии потуже.

Плечи круто развернул,
Голову повыше,
Строевым на плац шагнул,
Чтоб начальник слышал.

Отбивая дробь ногой
С барабанным эхом
Так, чтоб даже шквал шальной
Стать не смог помехой.

Форма ладненько сидит,
Стать стройнит, нарядна,
На плече погон горит
Серебром парадным.

Каблуками постучи,
В сапогах всё дело,
Чтоб зеркальные лучи
В стороны летели.

Драю, драю сапоги
После службы, ночью,
Комарьё кружит круги —
Крови моей хочет.

Где-то в зарослях травы
Трель сверчок выводит,
Ветерок среди листвы
Тихо-тихо бродит.

В тусклом свете фонарей
Бабочки летают,
Тени злобных упырей
На дома бросают.

Душат духоты напор
С темнотой подругой,
Исполняя приговор,
Вынесенный югом.

В этой дальней стороне,
Где не пыль – так лужи,
Не жара, что жар в огне —
Так ненастье вьюжит!

Очень трудно быть собой,
Чистым и опрятным,
Лишь сирены грянет вой,
Нахватаешь пятен:

Если дизель заревёт —
Грязи по запарке,
Если – нет, то ждёт компот
Масла и солярки.

Не бежит, а летит как ветрище.
Я со старта прилично отстал.
А ведь это любимая «тыща»,
Я б её и бежал, и бежал.

Нет, я должен, настроюсь,
Я немножко ещё потерплю
И второе дыханье открою,
И уж точно тогда догоню.

Для него здесь привычная трасса,
Знает спуски, как долог подъём,
Он желает победы так страстно,
Что форсирует скорость рывком.

Все деревья, кусты и каменья
Врассыпную от трассы летят,
Отдышавшись, уже в отдалении,
Что-то грозное вслед говорят.

А дресва под ногами скрежещет
И в подошву вдогон отдаёт.
Жаркий воздух мне в лёгкие хлещет,
Альвеолы безжалостно рвёт.

Задыхаюсь, держусь на пределе,
Вижу, рядом маячит спина…
Из железа он, видимо, сделан,
А бежит, как играет струна.

За спиною его я пристроюсь,
Чуть, немного совсем, отдохну.
А иначе я здесь опозорюсь,
Если к финишу слабо рвану…

Не бежит, а летит как ветрище,
Я опять безнадёжно отстал.
А ведь это любимая «тыща»,
Я б её и бежал, и бежал.

1.

Стоит тучам над сопкой склониться,
Зарядят на неделю дожди
И – давай бесноваться, кружиться,
Низвергая потоки воды.

После жаркого, знойного лета
С ядовитою пылью дорог
Для остатков поникшего цвета
То спасительный, свежий глоток.

То прощальное буйства природы,
Если всякий плешивый клочок,
Как бы не был собою уродлив,
Обласкает зелёный росток.

2.
Идут дожди. И грязь. И лужи.
И небо хмурое с утра.
Здесь всё великой цели служит.
Вот только кажется игра.

По чьей-то прихоти безумной,
Когда идёт не вкось, так вкривь…
Вода бежит в канавах шумно,
Под сопкою морской залив.

И выглядит одним абсурдом:
Среди болотины гнилой
Нет родничка со струйкой скудной,
Чтоб жажду утолить порой.

Водитель плачет от досады,
Склонившись головой на руль,
Застряли так, что трактор надо,
Чтоб сдвинуть с места этот куль.

Машину гробим, поднимая
Мотора мощность на предел,
Дрожит цистерна, помогая,
Мосты вот только не у дел.

Дорога – месиво из глины,
И стоит лишь чуть-чуть ступить,
«Забьёт» протекторы на шинах
И – влево-вправо заносить.

Ужом елозься, боком, прямо,
Баранку яростно крути,
Через колдобину да в яму,
Где уж не ехать, а грести.