Лейла Элораби Салем - Право на новую жизнь

– Вер, а можно я скачусь с той горки?

– Скатись, только один раз, а то холодно.

Мальчик радостно побежал через двор, где играли детки постарше. Пробежав мимо детворы, которая каталась на коньках по льду, Даниил взобрался на горку и с криком скатился вниз, плюхнувшись в снег. Вероника быстро подбежала к нему и отряхнула комья снега с одежды. Мальчик вырвался из рук сестры и сказал, обиженно выпятив губу:

– Я еще хочу!

– Нет-нет, Данилка, – ласково ответила она, – нужно возвращаться домой, папа ждет.

Мальчик серьезно взглянул ей в глаза, взгляд его был холодный, жестокий, совсем не похожий на детские глазки. Ледяным голосом, словно приговоренный к смерти, он сказал:

– Я ненавижу отца…

У Веронике комок застрял в горле. Никогда еще она не видела брата таким злым. На нее пристально смотрели чужие, совсем не знакомые глаза. Зрачки у Даниила расширились и он проговорил еще раз:

– Я ненавижу отца. Когда-нибудь я убью его… за тебя.

Рыдания подступили к горлу. Девушка из последних сил сдержала их, дабы не заплакать у всех на виду. Чтобы скрыть волнения, охватившие ее, она сглотнула слюну и, присев на корточки, крепко обняла братика. Волна нежности накрыла всю ее душу, что вырвалось в безудержных поцелуях таких нежных, детских щечек, покрасневших от холода. Как же хорошо осознавать, думалось Веронике, что в их семье хоть кто-то любит искренней любовью.

Но вместо слов нежности она сказала:

– Прошу тебя, Даничка, не говори так о папе, хорошо? Так нельзя.

– Раз он обижает тебя, то можно.

– Но он твой родной отец, а мне он никто.

– Ну и что. Все равно ты моя родная сестра, а это значит, что тебя никто не имеет право обижать!

– Ты еще такой маленький, а рассуждаешь словно взрослый. Ты умный человек, Даниил.

– Нет, я просто очень-очень сильно люблю тебя.

Какая-то теплота накрыла душу Вероники и она больше не могла сдержать слез. Две капли скатились по щекам и упали на воротник пуховика. Услышав, что девушка всхлипывает, мальчик внимательно посмотрел ей в лицо и спросил:

– Почему ты плачешь?

– Нет, я не плачу. Просто соринка попала в глаз.

– Сейчас же зима! Песка нет. Какая соринка?

Вероника спохватилась. И правда, она даже забыла, что была зима, а мальчик оказался внимательным, чтобы ничего не заметить. Дабы не оправдываться, девушка взяла его за руку и сказала:

– Ладно, маленький умник, пошли домой.

Когда они вошли в квартиру, то услышали громкие голоса, доносившиеся с кухни. Недавно с работы вернулась Инна Викторовна. Уставшая женщина с сумками в руках, прошла на кухню и обнаружила новую гору посуды. В отсутствии Вероники Сергею удалось начудачить: решив перекусив, он взял старую чугунную сковородку и стал жарить на ней яичницу. К сожалению, он не был заядлым кулинаром и потому проглядел приготовление блюда. Яичница сгорела, на кухне стоял удушливый запах гари. Но, решив не останавливаться на достигнутом, мужчина бросил ту кастрюлю в раковину и достал новую, ту, что купили два месяца тому назад. Судьба новой оказалась предсказуемой: на ней яичница сгорела также, как и предыдущая. Сергею это надоело и он со злости швырнул новую сковородку о стену. Естественно, она сломалась. Мужчине было не жаль ее, благо, покупала ее жена на свои деньги.

Когда Инна Викторовна увидела погром на кухне, то пришла в ужас. Бросив сумки с продуктами в дверях, она принялась кричать на мужа. Тот, не оправдываясь ни грамма, пошел в атаку: он кричал бранными словами, обзывая женщину плохой хозяйкой и матерью, которая слишком мало зарабатывает, чтобы семья жила более достойно.

– Я три месяца откладывала деньги с зарплаты на эту кастрюлю, отказывала себе во всем: не покупала лишних трусов, каждый вечер чинила порванные колготки, а ты, лентяй безработный, тоже и делаешь, что спишь да ешь, живешь на мои деньги в моем доме. От тебя нет ни капельки помощи! Ни на работу не ходишь, ни дома ничего не делаешь.

– Заткнись! – закричал Сергей таким страшным голосом, что Инна Викторовна попятилась назад, боясь получить удар в лицо. – Заткнись, я здесь хозяин и только мне дано право решать, кто что будет делать.

– Какой ты хозяин? Посмотри на себя. Одет как бомж, выглядишь как бомж. От тебя воняет хуже, чем от собаки! Хотя бы нанялся на неполный рабочий день, чтобы хоть капельку помочь мне, – голос женщины задрожал, на глаза навернулись слезы.

– Замолчи, дура сумасшедшая! Еще хоть раз крикнешь на меня, упеку в психушку, у меня много связей, а квартиру перепишу на себя, чтобы поделом было, и детенышей твоих в детдом сдам, поняла?

Инна Викторовна заплакала. Сергей же с ухмылкой смотрел на нее сверху вниз, упиваясь своим призрачным могуществом. Хоть где-то он может показать себя во всей «красе».

Вероника с Даниилом стояли в коридоре, прислушиваясь к каждому слову. И хотя ссоры в их семье были обычным явлением, дети все равно испытывали страх и стыд за родителей, ставящие свои собственные интересы выше детских.

Крики не прекращались, и все из-за сковородки, у которой сломалась ручка. Инна Викторовна повторила еще раз для Сергея историю о ее покупке и с каким трудом ей удалось приобрести новую сковородку, которая теперь лежала на полу, вымазанная подгоревшим омлетом.

– Да плевал я на эту сковородку! – закричал мужчина. В ярости стукнув кулаком по столу. – Плевал, поняла? Кстати, ты мне пиво купила?

– А с каких пор я обязана покупать тебе пиво, если мне на еду денег не хватает? Иди работать и можешь тогда тратить свои деньги на что угодно!

Сергей оскалился, готовый разорвать жену за такие слова, но в последний момент передумал и вышел из кухни. В дверях он на секунду остановился и, чтобы сделать Инне Викторовне побольнее, пнул пакеты с продуктами и ушел.

Дети в это время отсиживались в спальне, дабы не попасться на глаза Сергею, который в порыве ярости мог обрушить увесистый кулак на тех, кто явно слабее его, дабы хоть на миг почувствовать свое призрачное могущество. Минут десять сидела Вероника на диване, прижав к себе братика, боясь показаться на глаза матери. Девушка прекрасно понимала, что превратится в боксерскую грушу, на которую возложат все грехи человечества, ибо она никогда не могла постоять за себя. Робкая по характеру, Вероника принимала на себя все удары судьбы, выпавшие на ее долю, на такую еще юную девушку. Кроме бабушки не было у нее заступников. Был еще Данилка, который горячо любил ее, но куда ребенку было справиться с родителями? Правда, он не раз обещал сестре как только вырастет, то поможет ей, а пока приходилось жить в ожидании, что однажды справедливость восторжествует и у Веронике начнется новая, куда более счастливая жизнь.

От таких мыслей тоска еще с большей силой завладела ее душой. Дабы не заплакать, девушка покрепче обняла Данилку. Чувствуя тепло, исходившее от него.