Лейла Элораби Салем - Право на новую жизнь

Через час, когда кукушка прокуковала восемь вечера, Вероника встала из-за письменного стола и пошла принимать душ в ванную комнату. К счастью, на пути ей никто не встретился, благо начался новый выпуск новостей, которые никогда не пропускали родители. Данилка тоже был занят важным делом: он смотрел по видео «Лунтик».

Оглядев коридор в старом стиле, девушка подумала: «Столько денег потрачено на технику, лучше бы свежие обои в комнатах наклеили бы». Но, к сожалению, никому не было дела до квартиры, благо работали телевизор и Интернет.

В ванной комнате девушка сняла одежду и включила воду. Из лейки полилась прохладная вода – Вероника не любила горячую. Когда с водными процедурами было покончено, девушка вытерлась махровым полотенцем и оглядела себя со стороны. В зеркале на нее смотрело бледное лицо, на котором отчетливо вырисовывались серые глаза под черными бровями да тонкий рот, на щеках были заметны поры и мелкие прыщики, которые не залечивались даже лосьоном. Пепельные волосы средней длины имели невзрачный мышиный цвет, который и так усугублял ее не столь красивое лицо. А как ей хотелось превратиться в красавицу с белокурыми длинными волосами, иметь яркие пухлые губы, спортивную фигуру; такими видела Вероника в интернете и журналах знаменитых моделей и артисток, которыми восхищаются и с которых все берут пример. Ей же злая судьба уготовила проживать в убогой квартирке с бедными родителями, которые ни капельки не любят ее и не хотят ничем помочь. Есть, конечно, бабушка, старающаяся помочь внучке чем может, но просить у старушке деньги на салон красоты было бы верхом невежества: благо, Зоя Семеновна и так оплачивала ей с пенсии за Интернет, телефон, покупала, когда могла, одежду, давала на карманные расходы. Больше у нее не было денег, и так на ее шеи сидел еще сын, который не старался найти работу.

Подумав об этом, Вероника еще раз взглянула на себя и зеркало и тихо спросила: «Ну почему одним дается все, а другим ничего? Ладно, деньги и потом можно заработать, но что мне делать с такой непримечательной внешностью? Вон, у Анжелки нет богатых родителей, живет с мамой, бабушкой и младшей сестрой в двухкомнатной квартире, а внешность у нее такая, что превосходит многих знаменитых красавиц, да и парни за ней бегают все время, а меня никто не любит: ни в школе, ни дома, да еще гадости говорят о моей внешности, я и так знаю, что не вышла ни лицом, ни фигурой».

На глаза навернулись слезы. Девушка не стала их смахивать – никто все равно ее не увидит. Накинув легкий халатик, Вероника вышла из ванны. В комнате родителей было тихо, должно быть укладывали Данилку спать.

В своей комнате Вероника переоделась в ночную рубашку и легла спать. Перед сном она представила себя в новой жизни среди иных людей. Ей так хотелось стать счастливой, чтобы ее тоже любили и уважали, и от этих мыслей она снова заплакала. Поначалу Веронике захотелось открыть окно и спрыгнуть вниз, но в последний момент передумала, когда вспомнила слова Зои Семеновны о том, что самоубийство – самый тяжкий грех, а самоубийцы вечность будут гореть в аду. Не хватало еще и после смерти мучиться, подумала девушка и плотно закрыла глаза. Сон сразу же сморил ее, когда она укрылась под мягким, теплым одеялом.

Утро начиналось как обычно. Вероника вставала в шесть тридцать и шла умываться, принимать душ. В это же время поднималась и Инна Викторовна. В отличии от дочери, женщина в первую очередь заваривала чай, резала бутерброды, а затем, перекусив на ходу, будила Данилку, умывала его и вместе они уходили в садик. Девушка в такие моменты старалась лишний раз не тревожить мать, дабы не получить свежую порцию негатива в свой адрес. Когда Инна Викторовна молча поставила перед ней большую кружку чая, девушка робко пожелала доброго утра и принялась завтракать. Она знала, что мать не довольна: мало того, что ей ни свет ни заря приходится вставать, дабы отвести сына в детский сад, так еще и наблюдать спящего мужа. Сергей никогда не просыпался рано вместе с ними, мужчина мог спать хоть до обеда, хоть до десяти часов утра, благо спешить ему было некуда, а вести сына в садик он считал ниже своего достоинства, как говорил он иногда: дети – удел бабы. Причем свои обязанности по отношению к сыну Сергей всегда забывал, иной раз рассуждая о том, как было бы хорошо, если Даниил станет большим человеком, заработает много денег и станет помогать родителям, а о том, что в первую очередь, родители должны обеспечить ребенка всем необходимым и дать ему толчок в жизнь мужчина никогда не говорил.

Этим же утром, не смотря на плохое настроение, Инна Викторовна начала первая разговор, присаживаясь напротив дочери с чашкой кофе:

– Вер, – начала она, – сегодня ты сама приготовишь ужин, так как меня не будет вечером.

– Мама, а куда ты пойдешь? – спросила Вероника, хотя прекрасно знала ответ.

– Я пойду в гости к сестре, она сегодня пирог печет, вот меня и позвала. Еще там Оля купила себе новые джинсы, интересно посмотреть.

Вероника глубоко вздохнула, проглотив обиду. Она прекрасно знала, что каждую пятницу Инна Викторовна ходит в гости к родной сестре и задерживается у нее чуть ли ни до ночи. А ей приходится все время сидеть дома вместе с Сергеем, который ненавидит ее и при любом случае старается унизить или обидеть ее. Но делать было нечего: мать все равно сделает так, как хочет, а проситься с ней в гости к тете было бы верхом глупости – все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Мама, знала Вероника, души не чает в своей родной племяннице, все для нее делает. А уж если хвалит, но нахвалить не может: и какая Оля красавица, и какая умница, и одевается лучше всех, и самая модная, и самая стройная, и какое у Оле большое будущее, и непременно она станет успешной в бизнесе и муж у нее будет не меньше миллионера, и все у нее будет хорошо. И так каждый раз. Как только Инна Викторовна заводила разговор о племяннице, глаза ее блестели радостным огнем, она аж вся преображалась, а затем, взглянув на дочь, добавляла: «Оля красавица, не то, что ты. Иногда мне кажется, что не ты моя дочь, а она».

После таких слов Вероника часто плакала, закрывшись в своей комнате. Вот почему такая несправедливость? Чем так угодила Оля тете, что та постоянно с восторгом рассказывает о ней? И чем провинилась она, Вероника, что мать всегда предает ее. Чаще всего, когда они вместе ходили к тете Лене, Инна Викторовна всячески старалась угодить старшей сестре, а унижение дочери воспринималась как шутка, над которой они смеялись. Никогда Вероника не забудет тот случай, когда мать при тете и Оле сказала:

– Вер, ну посмотри на свою сестру, да она же просто пример для подражания! Когда же ты станешь такой же как и Оля, тогда я буду любить тебя больше всех, а то мне не приятно, что моя дочь похожа на серую мышку.